закончено. «Может быть, в Италию, на озера?» — сказал он сам себе, вспомнив старую мисс Харрисон из Блэкуотера и ее рассказ о днях, проведенных некогда в тех местах. «Чарлз Уильям Адамс, — читал он, — Мэри Найтингейл, Альберт Джеймс Смит, от любящей жены Марты».
«Или на итальянское побережье, в Портофино, который так прекрасно расположен у самого моря?» Кто-то говорил ему о Корсике, дикой и гористой, но с прекрасными пейзажами и огромными горными пиками, встающими прямо из моря. «Энн Луиза Джаксон, Кэтрин Джейн О'Мейли, Томас Пайпер, покинувший сей мир, но не забытый».
«А может, нам вовсе и не стоит отправляться за границу, — размышлял Пауэрскорт. — А лучше просто тихо и мирно побыть вдвоем, наслаждаясь тем, что мы все еще живы и не перебрались пока в подобное местечко». Перекличка покойников продолжалась, он шел мимо могил, имена отдавались в его мозгу.
«Питер Джон Картрайт, покойся с миром, Берта Джейн Харди, Джордж Майкл Симпсон отправился к своему Отцу на Небесах».
— Фрэнсис! Фрэнсис! — окликнул его Джонни Фицджеральд, стоявший в ярдах двухстах от него.
Пауэрскорт, взвалив лопату на плечо, бросился к нему бегом, надеясь, что их поиски наконец-то увенчались успехом.
— Вот он, — тихо сказал Фицджеральд. — «Дермот Себастьян Фрили, родился 18 февраля 1820, умер 30 мая 1897. Я есть Воскресение и Жизнь».
Пауэрскорт внимательно огляделся, но никого не заметил. Лишь птицы порхали над богатой Белгравией. Мальчик на дереве спрятался в ветвях и затаил дыхание.
Для Дермота Себастьяна Фрили Воскресение наступило, пожалуй, слишком рано. Через пять минут Фицджеральд уже лежал у его разрытой могилы с отверткой в руке.
— Один, — сказал Фицджеральд, зажимая в зубах большой болт. Пауэрскорт оглядел все четыре стороны Западного лондонского кладбища.
— Второй, — объявил Фицджеральд. Пауэрскорт закончил осмотр и уставился в открытую могилу.
— Третий, — проговорил Фицджеральд весьма неразборчиво, так как держал теперь в зубах три болта. Мальчик видел, как мужчины повернулись к нему спиной. Тот, что в рыбацком свитере, больше не глазел по сторонам. Паренек знал, для чего они разрывают могилы. Братья христиане в школе объяснили ему, что это смертный грех. Очень медленно и бесшумно он начал спускаться с дерева на дорожку, что шла снаружи вдоль ограды.
— Четвертый, — сказал Фицджеральд и аккуратно положил все четыре болта на землю рядом с лопатой. Пауэрскорт встал по другую сторону от гроба. Поднатужившись, они принялись поднимать крышку.
Мальчик спрыгнул на землю, быстренько огляделся и пустился бежать что есть духу, спеша рассказать обо всем отцу. Папа и гость из Дублина наверняка его похвалят.
— Поднимай! — велел Фицджеральд, с трудом переводя дух. — Поднимай, ради всего святого!
Пауэрскорт уперся ногами в нижнюю часть гроба и потянул изо всех сил. Крышка медленно поддалась и стала дюйм за дюймом подниматься. Гроб словно не хотел открывать свою тайну. Наконец крышка открылась, Пауэрскорт и Фицджеральд упали на траву. Дермота Себастьяна Фрили внутри не было.
36
Отряды розовых облаков плыли по небу, направляясь на запад вслед за уходящим солнцем. Пауэрскорт и Фицджеральд переглянулись. Как зачарованные смотрели они на то, что обнаружили в могиле. Вместо останков Дермота Себастьяна Фрили там лежали четыре длинных свертка, завернутые в коричневую бумагу. А под ними — на самом дне еще несколько небольших коробок. «Mauser Gesellschaft, Berlin», — гласила надпись. «Вот оно, — подумал Пауэрскорт, — последнее неопровержимое доказательство того, что между тайным обществом в Германии и ирландскими революционерами существует связь». Он видел, как гробы под покровом ночи выносили на берег в маленькой бухте в Грейстонсе, куда их доставили на лодке с большой яхты, стоявшей на якоре в море. Всего месяц назад он сопровождал их в зловещем путешествии по горам Уиклоу. И вот они снова встретились, здесь на огромном кладбище среди тысяч английских мертвецов. Сюда их переправили из Ирландии уже в собранном виде, готовыми выполнить смертоносную задачу.
Фицджеральд открыл одну из коробок. Он поднес ее к свету, и пули зловеще блеснули в угасавших лучах заката. Пауэрскорт развернул сверток. Винтовки были короче тех, к каким он привык в Индии, но сделаны они были отлично.
— Итак, Джонни, теперь самое главное убрать их отсюда. Вдруг кто присматривает за могилой Фрили. Давай-ка поскорее унесем с кладбища эти адские игрушки, а гроб можем и попозже закопать.
Взяв по две винтовки каждый, Пауэрскорт и Джонни Фицджеральд направились к выходу с кладбища. Теперь сумерки спускались совсем быстро, надгробные памятники отбрасывали на землю длинные тени. Вдруг Пауэрскорт заметил, как что-то шевельнулось на дереве у дальней стены. Он тронул друга за плечо и прижал палец к губам. Они были не одни. На землю с ограды спускались двое мужчин.
Пауэрскорт и Фицджеральд спрятались за богато украшенное надгробье. Возможно, это спасло им жизни. Первый выстрел прозвучал оглушающе громко, эхом отозвавшись в краю мертвых. Пуля угодила в один из памятников и рикошетом отскочила в противоположную стену.
— Боже! — прошептал Фицджеральд, вытаскивая из кармана пистолет. — Эти господа не слишком любезны. Не иначе, коллеги покойного мистера Фрили.
С этими словами он отполз в длинную тень слева.
Пауэрскорт видел, что противник продолжает наступление. Он прижался к земле, тщательно прицелился и выстрелил в мужчину, стоявшего ближе к нему. Раздался вскрик. Пауэрскорт не стал ждать, чтобы узнать, насколько серьезно ранил соперника. Он подхватил винтовки и бросился к ограде Белгравии, туда, где высились каменные мавзолеи.
Грянуло еще два выстрела. «Наверное, это Джонни стрелял, — подумал Пауэрскорт, — хотел меня прикрыть». Очередная пуля со свистом угодила в надгробие всего в нескольких футах левее. Это уже не шутки! Он выглянул из-за надгробия и выстрелил в противника, который был всего в пятидесяти футах от него, но промазал. Пауэрскорт снова подхватил винтовки и перебежал на новую позицию. Когда до Белгравии оставалось всего несколько футов, раздался новый выстрел. Пауэрскорт почувствовал, как пуля ожгла его левое плечо. Рукав куртки окрасился кровью. Он укрылся в тени одного из мавзолеев и опустил винтовки на землю. Сквозь прутья решетки он попытался разглядеть, что творится на кладбище. В ночном небе над его головой с писком носились летучие мыши. Вороны поспешно покидали кладбище.
Пауэрскорт сел на землю и попробовал остановить кровь. Выглянув из своего укрытия, он заметил медленно приближающегося мужчину, тот озирался, не зная, в каком из мавзолеев скрывается противник. Пауэрскорт тщательно прицелился и выстрелил. Проклятие, промазал! Видимо, рана помешала ему как следует прицелиться. Но этим выстрелом он выдал себя. «Будь я проклят, — подумал он, — если позволю, чтобы мои дни окончились на этом чертовом кладбище. Я хочу умереть в своей постели». Стараясь не обращать внимания на боль, Пауэрскорт медленно отполз назад, чтобы сменить позицию.
Но где же Джонни Фицджеральд? Неужели и его ранили? А вдруг они его убили? Нападавшим теперь было точно известно, где он прячется. Пауэрскорт видел, как мужчина поднял пистолет и прицелился прямо в его укрытие. Он не торопился, видимо, хотел стрелять наверняка. Но тут в лондонских сумерках раздался еще один выстрел. Мужчина подался вперед и рухнул на траву. В дальнем конце кладбища, словно вторя звуку выстрела, громко и настойчиво заухали совы.
— Надо бы убедиться, что негодяй мертв, — прозвучал совсем рядом голос Джонни Фицджеральда. — С тобой все в порядке, Фрэнсис?
Морщась от боли, Пауэрскорт поднялся в полный рост в мавзолее Джонатана Сандерсона из Ричмонда. Плечо пронзила острая боль.
— Рад слышать тебя, Джонни, — сказал он. — Вот пуля в плечо угодила. Крови вытекло немало, но я думаю, что кости не задеты.
