И выстр?ливая такимъ образомъ подобными лаконическими сентенціями выразительнаго свойства, незнакомецъ быстро шелъ въ общую залу конторы дилижансовъ, куда, плотно прижимаясь другъ къ другу, сл?довали за нимъ м-ръ Пикквикъ и его ученики.
— Эй, буфетчикъ! — прорев?лъ незнакомецъ, неистово дернувъ за колокольчикъ. — Стаканы для всей честной компаніи… коньяку и воды… Пунша горячаго, кр?пкаго, сладкаго! — Жив?й… Глазъ y васъ поврежденъ, сэръ!.. Подать сырой говядины для джентльменскаго глаза… Жив?й! — Ничто такъ хорошо не излечиваетъ синяковъ подъ глазами, какъ сырая говядина… Ха, ха, ха!
И, не думая останавливаться, чтобъ перевести духъ, незнакомецъ однимъ залпомъ выпилъ стаканъ пунша и ус?лся въ креслахъ съ такимъ комфортомъ, какъ будто ничего особеннаго не случилось.
Между т?мъ какъ три путешественника разсыпались въ благодарности своему новому знакомцу, м-ръ Пикквикъ, хранившій во вс?хъ случаяхъ жизни невозмутимое спокойствіе великой души, разсматривалъ на досуг? его костюмъ и наружный видъ. Былъ онъ средняго роста, но, при длинныхъ ногахъ и сухопаромъ туловищ?, казался довольно высокимъ. Зеленый фракъ его могъ быть щегольскимъ нарядомъ въ т? дни, когда въ Лондон? была мода на узкія фалды, на манеръ ласточкиныхъ крыльевъ: но въ т? времена, очевидно, украшалъ онъ особу бол?е короткую, ч?мъ этотъ незнакомецъ, потому что облинялые и запачканные обшлага далеко не доходили до кисти его руки. Онъ былъ застегнутъ на вс? пуговицы до самаго подбородка, и узкій фракъ подвергался очевидной опасности разорваться на спин?. Старый носовой платокъ, вм?сто галстуха, украшалъ его шею, гд? не было и сл?довъ рубашечнаго воротника. На черныхъ его штанахъ, зд?сь и тамъ, проглядывали св?тлыя заплаты, обличавшія продолжительную службу этого костюма. Плотно прикрывая кол?ни незнакомца, они туго приц?плялись штрипками къ его дырявымъ башмакамъ, им?я очевидное назначеніе скрывать отъ нескромныхъ взоровъ его грязные, пожелт?лые чулки, которые однакожъ р?зко бросались въ глаза. Его длинные черные волосы пробивались косматыми прядями изъ подъ старой, измятой шляпы, и за обшлагами фрака видн?лись голыя оконечности его рукъ, украшенныхъ изорванными и грязными перчатками. Онъ былъ худощавъ и бл?денъ, при всемъ томъ физіономія его выражала р?шительную самоув?ренность, самодовольство и значительную долю безстыдства. Онъ весело потряхивалъ своей скомканной шляпой и неугомонно верт?лся во вс? стороны, д?лая самые выразительные жесты.
Таковъ былъ челов?къ, котораго тщательно наблюдалъ въ свои очки м-ръ Пикквикъ. Подражая своимъ пріятелямъ, онъ тоже счелъ непрем?нною обязанностью изъявить ему свою искреннюю благодарность въ самыхъ отборныхъ и ученыхъ выраженіяхъ.
— Нечего распространяться, сказано довольно, — отв?чалъ незнакомецъ, д?лая энергическій жестъ. — Ни слова больше… но будь я вашимъ пріятелемъ въ зеленой куртк?, чортъ побери, я бы свихнулъ извозчику шею… Пирожникъ тоже свиная башка… Вс?хъ бы отправилъ къ чорту на кулички… какъ честный челов?къ… Сволочь, трынъ трава!
Въ эту минуту вошелъ въ залу кондукторъ, и объявилъ, что рочестерскій дилижансъ готовъ отправиться въ дорогу.
— Мой дилижансъ? — воскликнулъ незнакомецъ, быстро вскочивъ со своего м?ста. — Билетъ взятъ… сейчасъ ?хать… Заплатите за коньякъ… Мелкихъ н?тъ… Крупные банковые билеты… Сдача y нихъ скверная… серебряныя деньги истерты, что бирмингэмскія пуговицы… дрянь… заплатите.
И онъ еще разъ тряхнулъ на всю компанію своей скомканной шляпой.
Случилось, по вол? судебъ, что м-ръ Пикквикъ и трое его спутниковъ тоже р?шились, съ своей стороны, сд?лать городъ Рочестеръ первою своею станціею и первымъ предметомъ ученыхъ наблюденій. Объявивъ объ этомъ своему новому товарищу, они согласились, для удобн?йшаго сообщенія другъ другу взаимныхъ мыслей и желаній, пом?ститься рядомъ на имперіал?.
— Ну, поворачивайтесь! — сказалъ незнакомецъ, помогая м-ру Пикквику взобраться на верхъ дилижанса. — Жив?й!
— Ваша поклажа, сэръ? — спросилъ кондукторъ.
— Чья? Моя? Вотъ этотъ узелокъ, больше никакой поклажи, — отв?чалъ незнакомецъ. — Весь багажъ отправленъ водой… ящики, сундуки, коробки, баулы… тяжело, демонски тяжело!
И съ этими словами онъ засунулъ въ карманъ небольшой узелокъ, гд? хранились рубашка и носовой платокъ.
— Головы, головы, берегите свои головы! — вскричалъ неумолкавшій незнакомецъ, предостерегая пассажировъ имперіала, когда дилижансъ про?зжалъ подъ сводами воротъ почтоваго двора. — Страшное м?сто… демонская опасность… Случилось однажды… пятеро д?тей… мать, высокая леди, кушала бутерброды… совс?мъ забылась черезъ арку… тррр-тыррр… д?ти оглядываются… голова y матери оторвана… бутербродъ въ рукахъ… неч?мъ больше ?сть… сироты… визгъ, крикъ — ужасно, ужасно! — Что, сэръ, изволите смотр?ть на Уайтголль? прекрасное м?сто… не такъ ли?
— Я разсуждаю, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — о непостоянств? фортуны и коловратности челов?ческихъ д?яній.
— Такъ, сэръ, такъ! Сегодня шелкъ и бисеръ, a завтра куда еси д?вался челов?къ? Философъ, сэръ?
— Психологъ, сэръ, скромный наблюдатель челов?ческой природы, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Такъ же какъ и я. Доброе д?ло… Челов?къ любитъ философствовать, когда нечего ?сть. Поэтъ, сэръ?
— Почтенн?йшій другъ мой, м-ръ Снодграсъ, им?етъ сильный поэтическій талантъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Не дурно самъ пишу стихи, — отв?чалъ незнакомецъ. — Поэма въ десять тысячъ стиховъ… Ямбы и хореи съ дактилями и анапестами… Олимпъ… Великая битва… Марсъ поутру, ночью Аполлонъ… барабанъ и лира… Пою тебя, великій мужъ… Н?тъ вдохновенія — заб?жалъ въ кондитерскую, и опять… Муза, Нептунъ, Морфей… вдохновеніе шипитъ… Прекрасно! — Вы, сэръ, не охотникъ ли? — вдругъ спросилъ онъ, обращаясь къ м-ру Винкелю.
— Да, я люблю охоту, — отв?чалъ тотъ.
— Прекрасное занятіе, сэръ, безподобное. — Собаки, сэръ?
— Теперь н?тъ, — отв?чалъ м-ръ Винкель.
— A! Вы держали собакъ… безподобныя животныя… твари смышленыя… чутье… инстинктъ… Была y меня отличная собака… лягавая… Понто, кличка… Пошелъ однажды на чужое поле… перел?зъ ограду… выстр?лилъ… бацъ… свистнулъ — собака стоитъ какъ вкопанная… свистнулъ опять… Понто… нейдетъ… подманилъ къ себ? — Понто, Понто… виляетъ хвостомъ и смотритъ на столбъ… взглянулъ — на столб? надпись: 'Л?сничему приказано бить и стр?лять вс?хъ собакъ за этой оградой'… Удивительная собака… безц?нная… зоологическій феноменъ.
— Въ самомъ д?л?, случай необыкновенный, — зам?тилъ м-ръ Пикквикъ. — Позвольте мн? записать его?
— Извольте, сэръ, извольте… сотни чудныхъ анекдотовъ насчетъ собакъ… коллекція въ классическомъ род?. — Красотка, сэръ? — продолжалъ незнакомецъ, круто повернувшись къ м-ру Треси Топману, бросавшему умильные взгляды на проходившую женщину.
— Очень мила, — зам?тилъ м-ръ Топманъ.
— Да… смакъ есть… Англійскія д?вушки далеко не такъ хороши, какъ испанки… Благородныя созданія… агатовые волосы… черные глаза… искрометистые… блещутъ… круглыя формы… Чудо, какъ хороши.
— Вы были въ Испаніи, сэръ? — спросилъ м-ръ Топманъ.
— Жилъ тамъ… очень долго.
— И много одержали поб?дъ, сэръ?
— Поб?дъ? Тысячи! Донъ Боларо Фиццгигъ… Грандъ, старикъ… единственная дочь… Донна Христина… блистательная красавица… влюбилась по уши… ревнивый отецъ… гордая испанка… прекрасный англичанинъ… Донна Христина въ отчаяніи… приняла ядъ… рвотнаго дали… желудочный насосъ… сд?лали операцію… Старикъ Боларо вн? себя… согласился… соединилъ наши руки… потоки слезъ… романическая исторія… очень.
— Что-жъ? Донна Христина теперь въ Англіи, сэръ? — спросилъ м-ръ Топманъ, приведенный въ восторженное состояніе поэтическимъ изображеніемъ прелестей испанки.
