— Умерла, сэръ, умерла, — сказалъ незнакомецъ, приставивъ къ глазамъ коротенькій остатокъ носового коленкороваго платка, — операція трудная… не перенесла… н?жная комплекція… погибла жертвой.
— A ея отецъ? — спросилъ поэтическій Снодгрась.
— Угрызеніе и б?дствіе, — отв?чалъ незнакомецъ, — исчезъ внезапно… молва по всему городу… искали по вс?мъ м?стамъ… съ ногъ сбились… безъ усп?ха… городской фонтанъ на большой площади вдругъ остановился… прошли нед?ли… не брызжетъ… работники принялись чистить… выкачали воду… хвать… старикъ Боларо сидитъ въ труб?… окочен?лый… въ правомъ сапог? бумага… полная испов?дь… съ отчаянія… не могъ пережить… Вытащили его, фонтанъ забрызгалъ, заигралъ… Трагическій элементъ.
— Могу ли я, съ вашего позволенія, внести въ свои записки эту трогательную исторію? — спросилъ м-ръ Снодграсъ, проникнутый великимъ собол?знованіемъ.
— Пишите, пишите! Пятьдесятъ новыхъ исторій въ такомъ же род?, если угодно… вулканическіе перевороты въ моей жизни, странные, непостижимые… Много вид?лъ, много испыталъ… То ли еще будетъ… Позволяю… Пишите.
Въ такомъ дух? продолжался разговоръ во всю дорогу. На станціяхъ, гд? см?няли лошадей, ученые путешественники угощали своего пріятеля коньякомъ и пивомъ, и онъ безъ умолка разсказывалъ имъ новыя исторіи, запечатл?нныя по большей части трагическимъ колоритомъ. Въ скоромъ времени, записныя книги господъ Пикквика и Снодграса наполнились поэтическими и философическими описаніями чудесныхъ приключеній. Наконецъ дилижансъ покатился по рочестерскому мосту, за которымъ возвышался древній католическій монастырь.
— Великол?пная развалина! — воскликнулъ м-ръ Августъ Снодграсъ, увлеченный поэтическимъ чувствомъ при вид? почтеннаго зданія.
— Какая обильная жатва для антикварія! — провозгласилъ м-ръ Пикквикъ, приставляя зрительную трубу къ своему правому глазу.
— А! прекрасное м?сто! — зам?тилъ незнакомецъ, — груда кирпичей… угрюмыя ст?ны… мрачные своды… темные углы… развалившіяся л?стницы… старый соборъ… душный запахъ… пилигримы истерли ступени… узкія саксонскія двери… Странные люди эти католическіе монахи… испов?дальни точно суфлерскія будки въ театрахъ… Папа и главный казначей… Эти образа… Саркофагъ… древнія легенды… чудесныя пов?ствованія… источникъ національныхъ поэмъ… вдохновеніе… Превосходно!
И этотъ монологъ безпрерывно продолжался до той поры, когда дилижансъ подъ?халъ, наконецъ, къ воротамъ гостиницы 'Золотого быка' на главной рочестерской улиц?.
— Вы зд?сь остановитесь, сэръ? — спросилъ м-ръ Натаніэль Винкель.
— Я? Н?тъ… вамъ сов?тую… всего лучше… хорошая гостиница… отличныя постели… подл? трактиръ Райта, дорого… очень дорого… полкроны за всякую мелочь… плата увеличивается, если об?даете y пріятелей… странные люди.
М-ръ Винкель повернулся отъ м-ра Пикквика къ м-ру Снодграсу, и отъ Снодграса къ м-ру Топману: пріятели перемигнулись, и утвердительно кивнули другъ другу. М-ръ Пикквикъ обратился къ незнакомцу:
— Вы оказали намъ сегодня поутру весьма важную услугу, сэръ, — сказалъ онъ, — позвольте покорн?йше просить васъ объ одолженіи разд?лить съ нами скромный об?дъ. Мн? и пріятелямъ моимъ было бы весьма пріятно продолжить знакомство съ челов?комъ, который такъ много испыталъ и вид?лъ.
— Очень радъ… благодарю… не см?ю сов?товать насчетъ блюдъ… не забудьте грибовъ со сметаной и жареной курицы… превосходно! Въ которомъ часу вы об?даете?
— A вотъ позвольте, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, обращаясь къ своему хронометру, — теперь скоро три. Въ пять часовъ вы свободны?
— Совершенно… именно въ пять часовъ…! ни прежде, ни посл?. Д?лъ бездна! До свиданія!
Над?въ шапку набекрень, незнакомецъ слегка поклонился почтеннымъ друзьямъ, взялъ узелокъ подъ мышку, свистнулъ, поб?жалъ и вскор? скрылся изъ вида.
— Много путешествовалъ и много вид?лъ, это ясно! — зам?тилъ м-ръ Пикквикъ. — Хорошо, что мы его пригласили.
— Какъ 6ы мн? хот?лось вид?ть его поэму! — сказалъ м-ръ Снодграсъ.
— Мн? бы очень хот?лось взглянуть на его собаку, — сказалъ м-ръ Винкель.
М-ръ Топманъ ничего не сказалъ и не зам?тилъ; но онъ размышлялъ въ глубин? души о донн? Христин?, гордомъ испанц?, о фонтан?, о б?дствіяхъ, о челов?ческой жестокости, и глаза его наполнились слезами.
Нумера взяты, постели осмотр?ны, об?дъ заказанъ, и путешественники отправились осматривать городъ съ его окрестностями.
Прочитавъ внимательно зам?тки м-ра Пикквика относительно четырехъ городовъ: Строда, Рочестера, Четема и Бромптона, мы нашли, что впечатл?ніе его, въ существенныхъ основаніяхъ, нич?мъ не отличается отъ наблюденій другихъ путешественниковъ, изображавшихъ эти города. Представляемъ зд?сь въ сокращеніи описаніе м-ра Пикквика.
'Главныя произведенія вс?хъ этихъ городовъ', — говоритъ Пикквикъ, — состоятъ, повидимому, изъ солдатъ, матросовъ, жидовъ, м?ла, раковинъ, устрицъ и корабельщиковъ. Къ статьямъ торговой промышленности преимущественно относятся: морскіе припасы, яблоки, сухари, св?жая и соленая рыба, и устрицы. Улицы многолюдны и представляютъ живописный видъ, оживленный особенно постояннымъ присутствіемъ военныхъ. Пріятно истинному филантропу углубляться въ наблюденія относительно беззаботной и веселой жизни военныхъ, ум?ющихъ такъ удачно разнообразить свои развлеченія и такъ незлобиво и невинно шутить надъ добродушными простаками изъ гражданъ. Военные вообще обладаютъ изумительно веселымъ расположеніемъ духа. За два дня до моего прі?зда сюда одинъ изъ такихъ шутниковъ былъ грубо оскорбленъ въ трактир?. Буфетчица не захот?ла отпустить ему бол?е ни одной рюмки водки; въ отплату за это, онъ (скор?е для забавы) выхватилъ свой штыкъ и ранилъ д?вушку въ плечо. И однакожъ, этотъ милый весельчакъ пришелъ въ трактиръ на другой день, и самъ же первый выразилъ свою готовность покончить д?ло миромъ и забыть непріятное приключеніе.
'Потребленіе табака въ этихъ городахъ, — продолжаетъ м-ръ Пикквикъ, — должно быть чрезвычайно велико, и табачный запахъ, распространяющійся по улицамъ, безъ сомн?нія, весьма пріятенъ для особъ, привыкшихъ къ трубк?. Поверхностный наблюдатель сд?лалъ бы, в?роятно, презрительный отзывъ касательно грязи, которая тоже составляетъ зд?сь характеристическую принадлежность; но истинный философъ, привыкшій углубляться въ самую сущность вещей, увидитъ, конечно, въ этомъ обстоятельств? самое р?зкое и поразительное доказательство торговли и промышленности, обусловливающей народное благосостояніе'.
Ровно въ пять часовъ явился незнакомецъ, и съ его приходомъ начался об?дъ. Дорожнаго узелка съ нимъ больше не было; но въ костюм? его не произошло никакихъ перем?нъ. Говорилъ онъ съ такимъ же лаконическимъ краснор?чіемъ, какъ прежде, и даже былъ, въ н?которыхъ случаяхъ, гораздо краснор?чив?е, хотя бес?да его им?ла постоянно стенографическій характеръ.
— Что это? — спросилъ онъ, когда челов?къ принесъ первое блюдо.
— Селедки, сэръ.
— Селедки, а! превосходная рыба! Отправляютъ въ Лондонъ ц?лыми бочками для публичныхъ об?довъ. Рюмку вина, сэръ?
— Съ большимъ удовольствіемъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
И незнакомецъ, съ необыкновенной быстротою, выпилъ рюмку сперва съ нимъ, потомъ другую съ м- ромъ Снодграсомъ, третью съ м-ромъ Топманомъ, четвертую съ м-ромъ Винкелемъ, и, наконецъ, — пятая рюмка залпомъ влилась въ его горло за здоровье всей компаніи.
— Что тутъ y васъ за суматоха? — спросилъ онъ, окончивъ эти вступительные тосты и обращаясь къ трактирному слуг?. — Я вид?лъ на л?стницахъ ковры, лампы, зеркала.
— Это, сударь, приготовленіе къ балу.
— Собраніе будетъ, а?
— Н?тъ, сэръ. Это балъ въ пользу б?дныхъ.
— Въ этомъ город? должно быть много прекрасныхъ женщинъ: какъ вы полагаете, сэръ? — спросилъ
