Песня цветов аконита

супруге союзника. Хотя Кору по ошибке родилась женщиной — смирения в ней было меньше просяного зернышка. Это раздражало Каэси. Зато Кору была умна.

— Что нового?

— Ничего.

— Ты тратишь время.

— Что я могу? Госпожа Аину не много значит для Солнечного.

— Много… это она считает иначе, — Каэси снисходительно посмотрел на жену. — Если бы кто дал ей совет, как стоит разговаривать с отцом, мог бы получить всю ее силу.

— Ты хочешь, чтобы я?

— Разумеется.

— Она слушает меня вполуха, стоит завести речь о чем-то, кроме ее дам и нарядов. Раньше она такой не была.

— У женщин свои дела. Зачем мужчине в них вникать? Аину должна верить тебе и стать нашим голосом, шепчущим в ухо отца, раз уж нет иного пути.

— А его нет?

— Мы все еще влиятельны при дворе, — с неохотой ответил он. — Но освободившиеся должности занимают родственники и ставленники Лисов. Их уже слишком много, все приходится делать с оглядкой.

— Достаточно подрубить ствол, ветки упадут вместе с ним.

— Ствол может придавить и неосторожного дровосека… Нет. Пока нет. И не так. Тайо могут пойти на убийство отпрысков таких же Домов только в случае крайней нужды. Жаль, нет отца. Дяди — подмога не лучшая. Один слишком осторожен, боится собственной тени, другой тугодум. Сыновья их неплохи, и все же недостаточно хороши. А мой собственный брат… он готов примириться и с Лисами.

— Кими — всего лишь оружие, не воин, — произнесла Кору. — Но оружие великолепное.

Дворцы Островка напоминали лабиринт внутри муравейника — только большинство коридоров, галерей и залов пустовало. Двое встретились, не ожидая того. Обоим было около тридцати, и звезда одного начинала сиять непростительно ярко. Только выскочки могут позволить себе обмен колкостями, только низшие могут проявить грубость. Каэси и Шену были предельно учтивы — они обсудили новости, поговорили о сортах жемчуга, обменялись впечатлениями о новой пьесе известного автора и с вежливыми поклонами расстались. Варвары приняли бы этих двоих за лучших друзей.

* * *

Дом-на-реке

Хали откинулась на невысокую спинку. Волосы дочери Благословенного были распущены, нижнее платье скрывала накидка цвета слоновой кости и с золотым шитьем. В пальцах девушка вертела цветок из полудрагоценных камней — многие девушки делали подобные из обточенных разноцветных шариков. Сидевшая на подушке у ее ног Кайсин пыталась смастерить из разноцветного жемчуга бабочку, но золотая нить путалась, а жемчужины выскальзывали из рук.

— Ах, до чего ты сегодня неловкая, — заметила Хали. — Лучше сыграй мне.

Кайсин послушно потянулась за ахи — она играла пальцами, не используя плектр. Тихий голосок приятно журчал, убаюкивая.

Качнулась занавеска у входа — с поклоном вошла Кору. Хали всегда удивляла ее уверенность — казалось, демоны с воплем убегут с пути главной из внутренних дам.

— Ты сегодня хмурая, Кору. Луна что-то нашептала тебе ночью?

— Ах, госпожа Аину…пустяки, — она раздраженно махнула рукой, качнула головой — височные подвески зазвенели.

— Твой муж? Что, эти девчонки-актрисы сумели слишком увлечь его?

— К этим я давно привыкла. Раскрашенные обезьянки. Уж лучше б мальчишки были — хоть вести себя умеют… — на ее лице появилась гримаска показного равнодушия. — Он завел себе какую-то плясунью…

— Что же тебя раздражает? — удивленно спросила Хали. Кору была единственной, кто разговаривал с ней настолько вольно: Аину сама даровала Кору эту привилегию.

Так говорить мог бы отец, но он держался сухо и холодно.

— Он вот-вот привезет ее на Островок.

— Через неделю увезет обратно. Бывало и такое… У вас же свой дом.

— Ах, эти Белые Лисы рады будут воспользоваться таким легкомыслием Дома Мийа.

— Вот ты о чем, — рассмеялась Аину. — Не бойся. Такая мелочь…

— Вы не помогаете нам, госпожа, — ревниво сказала Кору. Все это время она ходила по комнате, но теперь села, повинуясь знаку Аину. Пальцы ее, унизанные опаловыми перстнями, теребили серо-золотистую ткань покрывала.

Хали с укоризной смотрела на это варварство.

— Кору! Как можно! — и добавила: — Что ж, тебе обидно, моя старшая дама. Но я не стану сердить отца без нужды. Пусть он выказывает расположение Лисам — мне все равно.

— А я?

— А ты… пытаешься вертеть призраками. — Хали умолкла. Смирно сидевшая на подушке Кайсин встрепенулась.

— Сыграть вам, госпожа? — она, до смешного обожавшая Хали, вела себя, как служанка, не как младшая дама из внутренних. По ее волосам скользил солнечный зайчик.

— С тобой и музыкантов не надо, — ласково сказала Хали.

Кору все еще была недовольна и тщательно пыталась это скрыть. Пока ей не удавалось втянуть Аину в борьбу между Домами. А какое та могла бы оказать покровительство! И Каэси опять будет недоволен.

Дворец-Раковина

Когда-то десятилетний Юкиро познакомился с Тооши, сыном Смотрящего за морем, подростком года на три постарше. Его, выросшего на юге, привезли в Сиэ-Рэн завершить образование — мальчики стали друзьями. Впрочем, со стороны наследника это было всего лишь расположение, со стороны Тооши — преданность подчиненного. Все время он был тенью Юкиро — и тогда, когда произошла странная смерть второго сына Благословенного, и когда старший сам взошел на престол, заменяя умершего отца.

Тооши не стал одним из Тех, кто Справа или Слева, но все же оставался самым доверенным лицом, чем-то вроде старшего секретаря — не самая высшая должность, по правде сказать. Он не блистал умом, зато был на диво дотошным и исполнительным, имел превосходную память, к тому же умел угадывать с полуслова, что хочет сказать повелитель. И то, чего он сказать не хочет.

Наряду со столь ценными качествами он обладал и некоторыми забавными чертами. Верил, что Островок наводняет всякая мелкая нечисть, безвредная, привлеченная блеском золота и камней. Эта вера у многих вызывала улыбки.

Но он — как и лучший врач Сиэ-Рэн, Ёши, — мог входить к Благословенному в любое время, и никто не смел задержать его.

— Нам предстоят трудные времена. Задачи надо решать… непростые.

— И что же ты считаешь трудной задачей?

— Новый правитель сууру-лэ, мой повелитель. Мальчишка еще, но и мы, и его подданные хлебнем с ним горя. Он несдержан, самолюбив, не слушает ничьих советов — и при этом довольно умен. Он может вновь развязать войну.

— Посмотрим. Пока он ничего не может.

— Нам нужен союз с синну, мой повелитель. Прочный союз.

— Что ж… Аину уже взрослая девушка. Можно начать разговоры о свадьбе.

— Отдать ее в дикие степи? — ужаснулся Тооши.

— Нет. Ее мужем будет тот, кто воспитан здесь — и жить они будут здесь. Он не наследник, но близкий родственник верховного вождя. Синну чтят родство — но этого мало. Пока он здесь, они ни не пойдут против нас.

— А Хали?

Благословенный остро глянул ему в глаза.