электрических лучах светлые платья, майки и рубашки.
– Спасибо, очень вкусно, – сказала рыжая, макая хлеб в горелый жир.
– Болит? – спросила у нее Карина. Та промолчала; за нее ответил рыжий:
– Еще бы!
– Пройдет, – утешила Карина.
– Должно пройти, – сказал пилот.
– И я так думаю, – сказал Стремухин.
«Ну а на небе тучи! Да, тучи! Да, тучи! – неслось из сосен. – А тучи, как люди!»
– Сейчас запарятся и к нам на пляж повалят, – тоскливо говорил Карп. – Еще купаться голые полезут, я их знаю. Визгу и мусора не оберешься. Одна надежда на пароход. Он должен будет загудеть.
– А загудит? – спрашивал Стремухин.
– Не бойся, загудит, – с усмешкой отвечал Карп. – Не до утра же они его наняли.
«...как люди, они одиноки! И все-таки тучи! Да, тучи! Да, тучи! Да, тучи!..»
В ближайших к пляжу соснах раздался хруст веток.
Женщина в шортах и футболке вышла из леса. Ни на кого не поглядев, нетвердым шагом направилась к берегу. Села на корточки, попробовала ладонью воду, затем стряхнула ее с ладони.
– Начинается, – сказал Карп.
Пилот крикнул:
– Вас не Сусанной Николаевной зовут?
– Нет, – отозвалась женщина. – Я не из них. Я просто так гуляю.
– Одной гулять нехорошо, – сказал Стремухин. Карп подхватил:
– Да, что одной гулять? Идите к нам.
– Если я вам не помешаю, – подумав, отозвалась Александра.
Как только разошлись при виде «ПАЗа» и разбежались кто куда, она себе сказала: ни через час, ни через два, больше нигде и никогда с этими липовыми одноклассниками она встречаться не намерена. И все ж устроилась у пристани в кустах, дабы дождаться, когда минет час, и после точно убедиться, что «одноклассники» уплыли без нее и что она теперь от них свободна.
Пристань была пуста. Старенький пароход стоял на рейде возле входа в заводь; вдоль его палуб и бортов были развешены рекламные щиты: «Отдых на воде», «Банкеты, свадьбы, юбилеи», «Незабываемое путешествие с друзьями». На верхней палубе, облокотившись о рекламный щит, стоял матрос и, запрокинув голову, пил из чайника. Потом долго и громко полоскал горло.
Геннадий и Иван Кузьмич не появлялись. Матрос выпустил воду изо рта за борт, с прищуром принялся глядеть на берег, и ей казалось, он ее видит с корабля даже сквозь темные кусты. Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем вспомнила: тот человек, прозвав которого
Радуясь сумеркам, стараясь избегать открытых троп, держась деревьев и кустов, сперва вдоль поля для игры в пейнтбол, потом сквозь заросли малины с ежевикой, потом и сквозь толпу людей, азартно устилавших длинные столы сплошной бумажной скатертью, она почти на ощупь добралась до будки и шлагбаума. Ей оставалось лишь узнать, где здесь поблизости пансионат и ходят ли еще маршрутки от пансионата. Будка охранников была пуста. Она уже шагнула за шлагбаум – и тут же поспешила сделать шаг назад и спрятаться за будку.
Геннадий и Иван Кузьмич возле «хёндё», одиноко стоящего в центре бетонной площадки, пытались что-то втолковать охраннику. Тот слушал и не слушал, куда-то глядя поверх их голов, переминаясь с ноги на ногу. Геннадий вынул из кармана и протянул ему, должно быть, документы на автомобиль. Охранник принялся внимательно их изучать. До будки долетел унылый вскрик Геннадия:
– Под мою ответственность! Я говорю вам: под мою ответственность!
Не глядя на него, охранник возвратил ему бумаги, мотнул упрямо головой и направился к будке. Иван Кузьмич что-то сказал Геннадию, склонившись к самому его лицу. В ответ тот закричал:
– Хрен с нею! Подождет она, и никуда она не денется!
Иван Кузьмич изо всей силы плюнул на бетон и следом за охранником пошел к шлагбауму. Александра отпрянула от будки в тень густой сосны.
– Куда ты? – заорал Геннадий.
– А денется? – не оборачиваясь, крикнул Иван Кузьмич.
– Ну хрен с тобою, жди ее на пристани! – миролюбивым воплем заключил Геннадий. – Я здесь вас подожду! Я не могу вот так бросить машину!
Охранник заперся у себя в будке. Иван Кузьмич, подлезши под шлагбаум, пошел, посвистывая, темной аллеей к берегу. Как только его свист утих вдали, Александра выбралась из-под сосны, постучала в будку и спросила, далеко ли до пансионата.
– Два километра или три, я точно не считал, – сказал охранник, настраивая радиоприемник и не выглядывая из будки.
– Маршрутки еще ходят?
– Не знаю, я на них не езжу, – сказал охранник. – Думаю, не ходят.
– Такси легко поймать? – спросила Александра напоследок.
– Я не миллионер, чтобы отсюда ездить на такси, – сказал охранник. – Да и откуда здесь, в лесу, такси? Если подальше выйти, на шоссе, может, кто вас и подхватит. А может и не подхватить.
Охранник наконец настроил радио; Гидрометцентр пообещал ночные ливни, без похолодания. Александра выглянула из-за будки. Геннадий нервно и вприпрыжку вышагивал туда-сюда по краю площадки, пиная то и дело камешки носком ботинка. Пройти мимо него, оставшись незамеченной, казалось невозможным. Попасть под дождь на темном и пустом шоссе и вовсе не хотелось.
Решившись, Александра вновь нырнула в заросли Бухты, пошла сквозь них назад, на свет двух ярких ламп: там были люди, и они могли помочь.
Как только Александра оказалась на поляне, какой-то мужичок в футболке и с бакенбардами, сидевший за столом на самом краешке скамьи, ее увидел и игриво потеснился. Александра села за стол; мужичок поставил перед ней пластмассовый стакан и влил в него немного водки.
Александра подняла стакан с нагретой водкой и вместе со всеми, кто собрался за столом, повернулась к дальнему концу стола: там встала со скамьи маленькая женщина в сильно открытой блузке; ее большие груди вместе с нею поднялись волной; на них лежал янтарь кусками, скрепленными тяжелой золотой цепочкой. Мужчина в белом, с золотою нитью, смокинге и в бабочке небесно-голубого цвета, переливающейся серебристым бисером, стоя над нею, передал ей микрофон и посоветовал держать его к губам поближе. Женщина в страхе оглядела стол. Глаза ее, полные влаги и мольбы, поймали взгляд Александры, и та ей улыбнулась, как смогла. Женщина всхлипнула, потом сморкнулась в свое круглое запястье и зарыдала в голос. Стол удрученно застонал; раздались хоровые утешения и укоризны; сидящий рядом с Александрой мужичок терся своим бедром об ее бедро и все чему-то улыбался, глядя прямо перед собой. «Вот гад», – подумала она, но и пока отодвигать бедро не стала.
Женщина с микрофоном наконец взяла себя в руки изаговорила...
– Хороший у вас пароход, – сказала Александра мужичку. Тот радостно к ней обернулся; лицо его тряслось, глаза смеялись, с бакенбард сыпался мелкий пот.
– На нем даже каюты есть, – сказал он тихо.
– Когда отчаливаете? – спросила Александра.
– Точно не знаю... Хотите с нами?
– Да вот, все думаю... – с искренней неуверенностью ответила она.
Тут слово взял другой мужчина, в черном смокинге, и предложил не пить, а танцевать...
– Я обо всем договорюсь, – пообещал мужичок. – Я прямо сейчас договорюсь, вы только никуда не уходите. Мы будем с вами танцевать.
Он пнул ее бедром, мигнул и быстро встал со скамьи.