время безоговорочных решений. Нет предела тому, что требует Бог от Своих детей, и невозможно до конца исполнить Его повеления. 'Так и вы, когда исполните все указанное вам, говорите: 'мы рабы ни на что не годные; что должны были сделать, сделали'. Человек может лишь одно: принять всю полноту ответственности перед Богом, препоручив себя Его милосердию. Отец Небесный прощает 'до семидесяти раз семи'; но 'если же вы не простите людям согрешений их, то и Отец ваш не простит согрешений ваших'. Это не угроза — 'Бог накажет'. Это лишь значит, что тот, кто не прощает, относится к Богу не так, как ребенок относится к Отцу. Он сам нарушил эту связь, вышел из числа детей Божьих. 'Итак, — пишет апостол Павел, — учти благость и строгость Бога'. Здесь то и другое сразу, в напряженном сочетании, от которого никак не уклониться тому, кто хочет понять учение Иисуса. Подобное же сочетание доброты и строгости видим мы и в Его жизни. Он добр к нуждающемуся, Он и требователен, и оба эти свойства проистекают из глубочайшего участия в каждой отдельной личности, ибо все — дети Небесного Отца. Так, по свидетельству Иисуса, относится к человеку сам Бог
Словом, Иисус исходит из того, что в немалой мере объединяет его с другими еврейскими учителями той поры, но кое в чем идет гораздо дальше. Конечно, вскоре возникла трещина, которая со временем превратилась в настоящую пропасть. Чтобы правильно истолковать сказанное об этом в Евангелиях, надо помнить: к тем годам, когда они были написаны, разрыв между последователями Иисуса и официальным иудаизмом зашел очень далеко и через несколько лет привел к окончательному разделению Церкви и синагоги. За годы этой распри некоторые речения Иисуса были неизбежно отточены и, конечно же, чаще повторялись именно те, которые оказались острее. Однако то, что при случае и сам Иисус умышленно противопоставлял свое учение учению других равви, сомнений не вызывает. Как несомненно и то (даже учитывая неизбежный в споре полемический запал), что иногда Он сознательно выражался очень резко. Конечно, не нужно думать, что Он обличал всех равви. Вероятно, учителей Закона, согласных с Иисусом, было больше, чем те двое или трое, которых упоминают Евангелия. Но спор нарастал, вошел в историю, и мы не можем от него отмахнуться. Каждый, кто изучает возникновение христианства, должен учитывать этот конфликт, пытаясь понять и его, и породившие его причины, тем более что такая попытка, мы надеемся, позволит вернее оценить разные тенденции и оттенки в учении самого Иисуса.
Из сказанного очевидно, что этика Иисуса преимущественно сосредоточена на высоком призвании человека и его ответственности перед Всевышним. Поэтому неудивительно, что Он не всегда был терпим к тем мелочам религиозного этикета, которыми в основном и занималась самая влиятельная школа еврейских учителей. Неудивительно, что Он, по всей видимости, умышленно подрывал хранимые в народе обычаи. Напомним, к примеру, что говорил Он о десятине — десятипроцентном налоге на религиозные нужды, которым облагали 'сельскохозяйственный продукт'. Налог этот ложился тяжким бременем на тех, кто платил честно, ибо государственные налоги, и немалые, взимались тоже. Конечно, честность эта доказывала преданность Закону. Лука и Матфей при водят (с небольшим различием в словах) решение Иисуса: 'Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и обошли более важное в Законе: правосудие и милосердие и верность; это надлежало исполнить и того не отпустить. Вожди слепые, отцеживающие комара и проглатывающие верблюда'. Иисус не порицал общепринятого порядка религиозной жизни — в самом порядке нет ничего предосудительного, и, если он уже сложился, нет ничего плохого в том, чтобы сознательно ему следовать. Однако надо понимать, что выше, а что — ниже: если правила мешают тем человеческим отношениям, которые Иисус назвал 'справедливостью, милосердием и верностью', Закон все равно не соблюден.
По тем же причинам Иисус разрешал нарушать и другие благочестивые правила, в частности — безмерно изощренные и усложненные предписания о субботе. И в этом случае Он не стремился разрушить устоявшиеся обычаи. Рассказывают, что Он посещал по субботам синагогу и, надо полагать, следовал общепринятым правилам. Однако, если правила противоречат элементарным человеческим нуждам, их надо преступать. Сентенцию 'суббота для тебя, но не ты для субботы' приписывают многим равви. Иисус соглашается: 'Суббота создана для человека, а не человек для субботы'. Однако Он следует этому — и решительнее, чем другие готовы были позволить. Нарушая святость субботы, Он исцеляет больных, которым даже не угрожает смерть. Когда Его призывают к ответу, Он спрашивает: 'Дозволяется ли в субботу доброе сделать или злое?'. Если правила мешают делать добро, если они не позволяют помочь всякому человеку, который здесь, рядом с тобой ('ближнему'), правила эти должны уступить высшему требованию. Возможно, Иисус хочет сказать, что не делать добра из- за субботы — все равно что 'делать зло'.
На первый взгляд может показаться, что вопрос о соблюдении субботы — слишком незначительный повод для разногласий. На самом же деле это был очень важный момент. Соблюдение субботы — один из самых главных обычаев у евреев. Мимо него не прошел ни один самый поверхностный наблюдатель-язычник, что убедительно доказывают и греческие, и римские источники. Не надо забывать, что за два века до евангельских событий, во время первого национального восстания, евреи-повстанцы скорее готовы были погибнуть, чем выйти сражаться в святой день. Субботу особо почитали как знак выделенности избранного народа и в любых посягательствах на нее видели осквернение национальной святыни.
Даже не вдаваясь в дальнейшие подробности, можно понять, сколь неизбежно было столкновение Иисуса со сторонниками традиционной религиозной практики. Но дело было не только в том, что их изощренность порою приводила к потере чувства меры и к поверхностному, внешнему благочестию. Иисус видел, как опасно делать упор на внешнее действие, забывая о внутреннем состоянии. Об этом Он и говорит, толкуя две заповеди из Моисеева декалога: 'Вы слышали, что было сказано древним: 'Не убивай; кто же убьет, будет подлежать суду'. А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего, будет подлежать суду'. И затем: 'Вы слышали, что было сказано: 'Не прелюбодействуй.' А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем'.
