дороги, которые нападают только тогда, когда уверены, что могут уничтожить жертву, разорвать в клочья, не опасаясь возмездия.
Сейчас, когда я размышляю над своими словами, мне кажется, что это описание очень подходит и ко мне. Возможно, между старой и новой гвардиями гораздо меньше различий, чем мы готовы признать.
Итак, Сенна стала уделять Троку больше внимания, а тот явно был этим польщен. Не только потому, что Сенна была привлекательной и энергичной девушкой, но и потому, что статус Трока в компании Первых Кандидатов сильно вырос, стоило ему появиться среди них с «юной леди» под ручку. Сенна мастерски удерживала его на расстоянии вытянутой руки, одновременно заставляя думать, что он постепенно завоевывает ее любовь.
Время от времени она умудрялась передавать мне то, что ей удалось узнать.
Она могла просто при случае сказать: «О, вы не поверите, какие сплетни я недавно услышала», и с легкомысленным видом прощебетать мне всю информацию, которую я хоть как-то мог использовать. От большей ее части, конечно же, было мало толку. Сенна, юная и неопытная, еще не была способна распознать, что действительно важно. Она не могла фильтровать информацию, поэтому просто вываливала на меня все то, что ей удалось узнать, а уж я потом сам все раскладывал по полочкам.
Так продолжалось несколько месяцев, и я втянулся в эту игру. Я почувствовал себя пауком, сидящим в центре паутины, который наблюдает за попавшими в его сети насекомыми, пытаясь решить, какое из них окажется самым вкусным.
Недавно, например, она сообщила мне невероятно полезную информацию.
Теперь у меня появилась возможность манипулировать Дурлой так, что тот даже не заподозрит об этом. И, похоже, даже реальный шанс вернуть Вира безо всяких последствий для него.
Неожиданно я понял, как много значил для меня Вир. Я по-прежнему окружен врагами, за мной следят со всех сторон. Если добавить сюда Трока, подвизавшегося в моей свите, и не забывать о Шив'кале, скрывающемся где-то в тени, и о Страже, постоянно сидящем на моем плече, то, получится, что за мной следит больше народу, чем за кем-либо на всей Приме Центавра… а, быть может, и во всей Вселенной. Что же касается милой Сенны, то она и так делала все, что могла. Мне был нужен кто-то вне дворца, тот, у кого была бы свобода передвижения, кто смог бы обеспечить мне жизненно необходимую связь с внешним миром.
Дорогу жизни.
Интересный выбор слова. Иногда я чувствую, что тону в тишине.
Неважно. Вир должен вернуться, должен иметь возможность свободно приходить и уходить… и, если сделать все правильно, ха-ха-ха, с благословения самого Дурлы.
Этот шанс… этот маленький шанс… я сожалею, что мне пришлось бросить Сенну в трясину шпионажа. Несмотря на происхождение и образование, она все еще юна и наивна. Но, возможно, именно поэтому она и располагает к себе в наше страшное время. Чем скорее она научится лицемерить и манипулировать другими, тем больше у нее будет шансов выжить. На самом деле, если она действительно в этом поднатореет, мне стоит жениться на ней. А потом, конечно же, дать ей развод. Таким образом, она по праву пополнила бы милую коллекцию моих бывших жен.
Глава 6
Обычно Вир приходил в японский сад камней для того, чтобы предаться размышлениям. Туда не ходят в поисках потрясений. Но, все-таки, именно это и произошло.
Вир привык к тому, что все посетители сада избегали его общества. Ведь он был центаврианином, представителем расы, о которой ничего хорошего не говорили. Вир находил такое положение дел объяснимым. Когда одна раса превращает поверхность родной планеты другой расы в горы щебня, понятно, что это не останется без последствий.
Но Гален был прав: ему не прислали замены. Он не мог сказать, было ли это подачкой с их стороны, или расценивалось, как продолжение наказания.
Вообще-то, Вир давно свыкся с положением изгоя. Он все больше привыкал к тому, что хотя и считался послом Центавра, но, фактически, являлся нежеланной персоной на любом дипломатическом приеме. Но потом в его жизнь ворвалась Мэриел, и все изменилось. Очаровательная, полная жизни Мэриел собирала вокруг себя мужчин так же легко, как солнце притягивало космический мусор на свою орбиту. Все это время Вир грелся в её лучах. Ему вдруг показалось, что все смотрят на него теперь иначе, с каким-то подобием уважения. Когда он сталкивался с ними в коридорах станции, они улыбались, приветливо махали руками, хлопали его по спине и хихикали. Да, они всегда смеялись, или хихикали, а Вир принимал это за выражение симпатии и радости от встречи с ним.
Они и сейчас смеялись. Но теперь это злило его, потому что он знал правду. Теперь он знал, что Мэриел выставила его всем на посмешище. Когда они смотрели на него, то смеялись над дураком.
В последнее время Мэриел меньше болталась здесь, что вполне устраивало Вира. Он знал, что если просто бросит ее, ни с того ни с сего разорвет отношения, то это привлечет внимание не только ее самой, но и того, перед кем она отчитывалась… таинственного «советника». Вир знал, что так она называла своего руководителя, но не знал, кого именно.
Трудность заключалась еще и в том, что Вир настолько сильно был ею увлечен, что, если ли бы вдруг внезапно порвал бы с ней отношения, она бы наверняка догадалась, что дело нечисто. Ему не хотелось давать ей такого повода, поэтому он старался просто находить для себя срочные дела в других местах на то время, пока она крутилась здесь. Но, раз Мэриел расценивала его лишь как средство для достижения своих целей, то ее не волновало, что они находятся далеко друг от друга. Она продолжала оставлять видеосообщения, в которых кудахтала о том, как ей ненавистна сложившаяся в последнее время ситуация, сравнивала их двоих с кораблями, курсы которых лишь на краткий миг пересеклись в одной точке среди темной бездны пространства.
«Какая она потрясающая актриса», — думал Вир.
И все же, спустя несколько месяцев, Вир просто устал от такой игры. В один прекрасный день, когда она, согласно плану, собиралась вернуться оттуда, где ее черти носили, Виру вконец расхотелось уезжать с Вавилона 5, искать какое-то место для того, чтобы убить время. Его уже тошнило от такого времяпрепровождения.
Но не это было главным. Всякий раз, когда кто-нибудь на Вавилоне 5, с улыбкой глядя на него, спрашивал о местонахождении Мэриел, его душила холодная, жгучая ярость. Даже на Приме Центавра интересовались ею. Сенна, к примеру, на следующий же день прислала ему сообщение. Это было многословное, полное сплетен послание, показавшееся ему, по меньшей мере, странным, поскольку Вир не мог припомнить, когда она в последний раз общалась с ним.
Сообщение было отправлено не из дворца, он определил это по частоте. Оно пришло с какого-то городского общественного аппарата связи, воспользоваться которым мог любой.
— Я слышала от знакомого моего знакомого о том, что вы общаетесь с Мэриел, — сообщила она. — Как занятно. Еще этот знакомый сказал мне о том, что сам министр Дурла без ума от Мэриел. Так что вы — везунчик, потому что вы — единственный, кто смог перейти дорогу самому Дурле.
Так что даже на Приме Центавра, где он был персоной нон-грата, было известно о его проклятой связи с Мэриел. Вряд ли они могли представить, что для Вира она была вовсе не романтическим увлечением, а сущим ужасом. Вир чувствовал, что даже малейшие остававшиеся у него осколки собственной репутации в глазах окружающих теперь уничтожены безвозвратно.
Поэтому он задумал вернуть себе Мэриел. Хотя воспитание подсказывало ему, что в таких обстоятельствах не будет ничего из ряда вон выходящего, если он оттолкнет ее. Возможно, самым удобным выходом из положения было бы отравить ее. Но Вир не мог заставить себя пойти на это. Просто такие вещи были не в его духе.
Но ведь и рисковать своей жизнью ради уничтожения таинственной базы Теней тоже не было ему свойственно. Так же, как и убивать императоров, как тогда Картажье, пусть и не предумышленно. Его образ жизни так стремительно менялся, что ему стало трудно оставаться самим собой. Как будто не он, а другой
