кивнула и тотчас же пожалела об этом, поскольку каждое движение причиняло боль.
— Как чувствуете себя?
— Паршиво, — ответила она, едва ворочая языком. — Что случилось? Где мы? Как остальные?
Она попыталась сесть, но ей удалось лишь приподнять голову над подушкой на несколько сантиметров, прежде чем ее желудок сжало спазмом. Кайли перевернулась на бок, и ее вытошнило на пол
Кинан осторожно взял ее за плечи и помог снова лечь на спину, затем раскрыл свой кейс и извлек из него шприц-инжектор.
— Нет! — запротестовала Кайли. Она не могла позволить, чтобы ее накачивали лекарствами сейчас когда ей следует находиться на мостике, удостовериться в том, что с остальными все в порядке, что…
Послышалось шипение воздуха, Кайли ощутила укол и поняла, что сопротивляться уже слишком поздно.
— Не волнуйтесь, Кайли, — сказал Кинан, убирая инжектор. — Я ввел вам препарат, который ослабляет позывы к рвоте и поможет вам уснуть. Просто лежите спокойно и постарайтесь расслабиться.
— Я должна… — забормотала она, — я должна вернуться на мостик. Мне надо…
— Вам надо отдохнуть, — твердо сказал Кинан. — И ни о чем не беспокоиться. Вы почувствуете себя гораздо лучше когда проснетесь.
— Я не хочу… — с усилием произнесла она и потеряла мысль, прежде чем успела выразить ее словами. Безмерная усталость навалилась на нее, глаза закрылись, и она уснула.
Проснувшись, она действительно не ощущала более той изнуряющей усталости и тошноты. Медленно повернув голову, Кайли взглянула на хронометр… И не поверила своим глазам. Она провалялась в постели почти шесть часов!
Сбросив с себя одеяло, Кайли осторожно встала с койки, и ей пришлось ухватиться за спинку стула, когда в глазах у нее помутилось. Выждав несколько секунд, она заставила себя сделать пару шагов, борясь с головокружением. Медленно, очень медленно, Кайли направилась к ванной комнате, намереваясь принять душ, однако преодолеть столь короткий путь оказалось не так-то просто, и, закрыв за собой дверь ванной, она почувствовала себя совершенно измученной. Кое-как натянула халат и двинулась в обратный путь к койке.
Едва она присела на нее, как дверь каюты открылась и вошел Кинан.
— Ну, как? — спросил он с порога.
— Много лучше, — ответила Кайли, слегка кривя душой. «Чего доброго, прикажет мне снова лечь», — подумала она, глядя в лицо Кинану. — Что остальные, Дэниэл? Как там Лайа, Холли… С ними все в порядке?
— Более-менее, — сказал он, подходя к стулу и усаживаясь на него. — Лайе стало нехорошо после прыжка, и у нее все еще немного болит голова, а в общем все нормально.
Кайли глубоко вздохнула.
— Кто на мостике? Грег? — Да.
— Мне нужно поговорить с ним.
— Позже. Вы поговорите с ним после того, как я вас обследую.
Нет необходимости. Я в норме.
— Не совсем. Вы едва перенесли переход Я должен извиниться перед вами, Кайли. Мне было известно, что вы страдаете синдромом Уикера. Я звал, чем может закончиться для вас почти непрерывная последовательность прыжков. Вы были на волосок от смерти, и это моя вина.
— Нет, не ваша. Я принимала решение, Кинан. Не вы.
— Вы приняли его потому, что я своим поведением вынудил вас сделать это. Мне следовало послушаться Оману. Он хотел оставить Грега на Сиддорне, но я отговорил его.
— Что сделано, то сделано, Дэниэл. И потом, ничего страшного ведь не случилось. Я в порядке, уверяю вас.
— Извините, но я больше поверю сканнеру, чем вам. Не упрямьтесь. Сканирование не отнимет много времени.
Горестно вздохнув, Кайли прилегла на койку. Несмотря на свое обещание закончить обследование как можно быстрее, Кинан довольно долго водил зондом над её телом, то и дело бросая взгляд на дисплей и хмурясь. Наконец, он положил прибор в кейс.
— Если бы обстоятельства позволяли, я бы продержал вас в постели ещё часов двенадцать, — заявил Кинан. — Ваш организм еще не совсем освободился от клеток, отмерших во время перехода. Вам нужен покой. Покой и отдых. К несчастью, у нас проблемы, Кайли. Серьезные проблемы.
— В чем дело? — обеспокоенно спросила Кайли. Кинан, помедлив, неохотно ответил:
— Дело в Греге, Кайли. Он практически не покидал мостика с тех пор, как мы совершили прыжок. И он не говорит нам, куда мы направляемся.
— Что!?
— Он стер из памяти навигационного компьютера координаты прыжка. Джон Роберт пришел в ярость, узнав об этом. Я думал, они устроят потасовку прямо на мостике. Грег не желает обсуждать маршрут ни с кем, включая и меня.
— Что с ним такое стряслось? Он же знает, что у нас нет карт этой зоны! Не зная направления и дальности прыжка, мы не сможем вычислить наше местонахождение! Мы будем двигаться вслепую!
— Знаю, Кайли, — печально произнес Кинан. — Я сказал ему то же самое.
— А он?
— А он заявил, что поговорит с вами, когда вы придете в себя. Только с вами и ни с кем другим.
— Но что он задумал, Дэниэл? Как вы считаете?
— Боюсь, он хочет доставить нас в запретную зону.
Кайли изумленно воззрилась на Кинана, не в силах вымолвить ни слова.
— Но зачем? — спросила она, вновь обретя дар речи.
Психиатр покачал головой.
— Не знаю. Может быть, вам он скажет. Ни мне, ни остальным он не желает давать объяснений.
Кинан умолк, потом нерешительно продолжил:
— Кайли, я не уверен, что его состояние уже вполне стабильное. Он не причинит вреда кому-либо из нас намеренно, однако он находился на грани полного нервного срыва, и последние события могли снова подтолкнуть его назад к этой грани. И если он не способен принимать сейчас рациональные решения, нам угрожает потенциальная опасность, пока он командует кораблем.
— Я поговорю с ним, Дэниэл, вот только оденусь.
Кинан подождал в коридоре, пока Кайли натянула на себя рубашку и брюки, и проводил ее до мостика.
— Вам лучше поговорить наедине, — сказал он, останавливаясь у двери командной рубки. — Я буду в своей каюте. В случае чего немедленно вызывайте меня, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Кайли. Кинан бросил на дверь мостика озабоченный взгляд и пошел по коридору.
Лукас сидел в кресле первого пилота, низко склонившись над пультом.
— Доброе утро, Грег, — тихо произнесла Кайли.
Лукас крутанулся в кресле и вскочил с него, будто ужаленный. В иной ситуации его испуг мог бы показаться Кайли даже комичным, но теперь его внешний вид вовсе не располагал к веселью: ввалившиеся щеки и подбородок заросли черной щетиной, глаза пилота воспалились и покраснели от почти непрерывного бдения, а у носа и рта залегли глубокие складки — верный признак переутомления.
— Кайли! Не ожидал увидеть вас так скоро. Дэниэл сказал, что вы проспите еще по меньшей мере часов десять. Он знает, что вы здесь? Может, мне позвать его и…
— Он разрешил мне приступить к работе, Грег. И, глядя на вас, я вижу, что у него не было другого выхода. Вы-то спали хоть сколько-нибудь после последнего прыжка?
— Ну, часа три, наверное, — пробормотал он, потом поспешно добавил, видя, как скептически Кайли смотрит на него. — Но мне этого достаточно.
