Он поднял бровь:
– Нет. Вы знаете свой бизнес.
– Благодарю вас. Эксперт, с которым папа консультировался пару лет назад, когда заболел, всегда говорил ему тоже самое. Я чувствую себя немного усталой, – виновато добавила Джесса. – Простите, что огрызнулась.
Сент-Джон выглядел удивленным:
– Нет. Вы не можете огрызаться.
Джесса затаила дыхание – он произнес это как человек, знавший ее многие годы.
Помнил ли ее Сент-Джон? Думал ли о ней, находясь там, где он был, и делая то, что делал? Или же он объединял ее с другими безобразными воспоминаниями о том времени и том месте, которые следовало забыть так, словно они смыты разлившейся рекой в ту давнюю ночь?
С усилием Джесса вернулась к действительности.
– Вчера я слышала кое-что интересное, – заговорила она. – Встретила Джо Уинстона, который работает в банке Ривер-Милла. Он сказал, что очень спешит, потому что в банке, кажется, ревизия.
– Бывает. – Его выражение лица не выдавало ничего, но Джесса все понимала.
– Он сказал, что пока ревизоры обнаружили только ошибки, сделанные клерком в датах внесения оплаты.
Сент-Джон промолчал.
– Вероятно, этим могло и кончиться, но они выяснили, что тот же клерк вносил большие депозиты на свой личный счет примерно тогда, когда были совершены эти ошибки.
– Глупо.
– Да. – Джесса ждала продолжения, но он, очевидно, решил ничего не признавать. – Клерк на почте говорил мне, что репортер из «Леджера», крупной окружной газеты, расспрашивал о финансах и делах Олдена, даже о самоубийстве его жены и… смерти его сына.
Это, по крайней мере, вытянуло из него больше слов.
– Настоящее журналистское расследование?
Джесса облокотилась на прилавок, внимательно глядя на него.
– В наши дни это бывает нечасто, верно? – сказала она. – Почему их интересуют эти выборы, когда есть куда более важные новости на уровне округа?
Сент-Джон словно в недоумении приподнял плечо, но то, что он избегал ее взгляда, говорило о многом.
– Однако самое интересное, что я слышала на этой неделе, пока вы были… там, где вы были, – это то, что мистер Олден очень странно прореагировал на внезапный возврат личного займа, который ему выплатили полностью.
– Вот как. – Два тихих слова не звучали как вопрос.
– Он был в ярости. Один из клиентов Олдена находился в его офисе, когда зазвонил телефон, и все слышал. Олден кричал, что тот, кому он одолжил деньги, не отделается от их договора так легко, что этот человек принадлежит ему.
Что-то темное, глубокое и смертоносное мелькнуло в глазах Сент-Джона. Это длилось только мгновение, но Джессу обдало холодом. Старая шутка о чьем-то ночном кошмаре больше не казалась забавной.
Он принадлежит ему…
Джесса содрогнулась при мысли о другом контексте, в котором эти слова могли быть использованы, – контексте, который вызвал этот взгляд. И она все поняла.
* * *
– Не голосуйте за меня, потому что вы любили моего отца или потому что вы думаете, будто традиция требует, чтобы должность мэра занимал человек, носящий фамилию Хилл. Хотя я ценю подобные чувства, они недостаточны для того, чтобы доверить мне будущее Сидара. Доверяйте мне и голосуйте за меня, потому что я разделяю ваше представление о том, каким должен быть город, который мы любим. Потому что я, как и вы, хочу будущего без потери прошлого, которое сделало нас такими, какие мы есть.
Хорошо, думал Сент-Джон. Она достала толпу. А толпа собралась, хотя и не такая большая, как на выступлении ее оппонента, но более внимательная. Он догадывался, что здесь присутствовали наиболее осведомленные и активные граждане города.
– Я не политикан, вы это знаете, – продолжала Джесса, – поэтому я не хочу давать обещания, которые не могу сдержать, просто для того, чтобы получить ваши голоса. Я не хочу заключать закулисные сделки, выгодные самым крикливым группам. Я не хочу пытаться купить эту должность – она должна быть заслужена.
Как и ожидал Сент-Джон, это вызвало аплодисменты и одобрительный гул. Люди быстро понимали, что она имеет в виду.
Но последовал и другой ожидаемый им эффект.
– Почему мы должны доверять вам, – крикнул какой-то мужчина, – когда вы не в состоянии вести даже ваш семейный бизнес?
Сент-Джон узнал человека Олдена, которого видел в штаб-квартире оппозиции. Он был из Ривер- Милла, а не из Сидара. Сент-Джон посмотрел на Джессу, словно убеждая ее сохранять хладнокровие.
Она засмеялась:
– Если бы вы жили здесь, в Сидаре, то видели бы отчет о наших прибылях и потерях, который я выставила в витрине магазина, чтобы все могли убедиться, что мы преуспеваем больше, чем в прошлом году.
«Да!»
Сент-Джон безмолвно произнес этот торжествующий возглас. Одной фразой Джесса парировала ложное обвинение и указала толпе, что обвинитель – чужой здесь человек. Ее взгляд устремился на Сент- Джона, который прочел в нем признательность. Он предвидел это и посоветовал ей выставить цифры в витрине.
– Конечно, наши успехи могли быть более значительны, если бы мы взвинчивали цены и не выполняли специальных заказов, но мы считаем, что наши клиенты заслужили индивидуальное обслуживание с каждым из них, так было десятилетиями. Такое же обращение будет обеспечено и в офисе мэра.
Джесса аккуратно вернула их к насущной теме, и на сей раз аплодисменты были громче гула.
– Этот тип работает на «Брэкенс»! – крикнул кто-то.
Настроение митинга внезапно изменилось. Собравшиеся поддерживали Джессу и с подозрением смотрели на чужака, втершегося в их ряды. Мужчина выглядел сконфуженным и начал выбираться из толпы. Он не профессионал, подумал Сент-Джон, иначе подготовился бы лучше.
Олден не станет действовать подобным образом, и это вполне устраивало Сент-Джона. Потому что он слишком хорошо знал, как поступал Элберт Олден, сталкиваясь с вещами, которые, ему не нравятся.
Глава 15
− Никогда не видела ничего подобного, – говорила Мэрион Уэгмен. – Так кричать на бедную женщину, да еще на улице.
Миссис Уокер, с большой сумкой, набитой продуктами, в руках, покачала головой:
– Едва ли Джейнелл виновата, что в банке идет ревизия.
– Она была очень расстроена. Сказала, что он стал там банкиром всего пару лет назад, но ведет себя так, словно весь банк принадлежит ему вместе с персоналом.
Джесса опустила голову, изучая коробки с печеньем, как будто они содержали ответы ни все тайны мира. Когда женщины вышли из магазина, она покатила свою тележку к кассе, напряженно думая.
