сверхусилия, принесут достойные плоды. Закончив работу и внимательно оглядывая лошадь со всех сторон, Мэг пробормотала:
— И что изменилось? Стоило ли это вообще делать?
— Только если это доставило вам удовольствие.
Мэг вскрикнула от испуга, и лошадь, нервно дернувшись, сделала шаг назад. Прежде чем Мэг успела прийти в себя и отскочить, чьи-то сильные руки отодвинули ее от лошади, притянули к себе и прижали к груди.
— Проклятье! Я не думал, что испугаю вас.
Заглянув в синие глаза мужчины, прижимавшего ее к себе, Мэг глубоко вздохнула и проговорила жалобно:
— Да, испугали, нельзя так тихо подкрадываться к людям, вставать у них за спиной, а потом неожиданно что-то говорить. Между прочим, лошадь могла меня лягнуть…
— Нет, она бы не успела, я вовремя отодвинул вас от нее…
— Ладно, я уже успокоилась. Со мной все в порядке. Можете меня отпустить, и я пойду.
— А я почему-то не уверен, что вы уже успокоились, — сказал Трей с хрипотцой. Дыхание у него было такое неровное, что скорее это ему следовало успокоиться, а не ей.
Трей продолжал держать Мэг в своих объятиях, и ей вдруг показалось, что вдох, который она сделала, был последним в ее жизни. Она уже не контролировала свое тело, не чувствовала его и как будто не могла им управлять. А Трей еще крепче прижал ее и склонил голову к ее голове. Собравшись с силами, Мэг выставила вперед руку и, упираясь ею в грудь мужчины, попыталась отодвинуть его.
— Что-то не так? — спросил он, состроив невинную гримасу.
— Ничего.
Мэг тщетно пыталась успокоиться. До того как приехала на это ранчо, она была абсолютно равнодушна к мужчинам. Нет, она, конечно, иногда встречалась с молодыми людьми, но встречи и романы были кратковременными. Мэг была уверена в том, что она бесчувственная особа. Ни мужчины сами по себе, ни их объятия, ни их поцелуи не вызывали в ней трепета и волнения. А сейчас все было по-другому. Даже на случайное соприкосновение с Треем ее тело моментально реагировало дрожью; еще издали заметив его, Мэг начинала паниковать и терять самообладание, а его губы, похоже, способны были свести ее с ума.
— Мэг!
Она вздрогнула от того, как ласково и нежно он произнес ее имя. Но в то же время, словно почувствовав опасность, сделала шаг назад. Он в ответ шагнул к ней. Со стороны это, наверное, было похоже на медленный своеобразный танец. Партнерша делает шаг назад, партнер — шаг вперед. В конце концов они соединяются и уже вместе кружатся в танце…
— Я не собирался и не собираюсь делать ничего плохого, — прошептал Трей.
Маргарет покачала головой, не в состоянии отвечать.
— Это подразумевает, что вы верите мне? — спросил он с усмешкой. — Или вы думаете, что я лгу?
Мэг не знала, что она подразумевала. Ясно было лишь то, что одному из них точно грозит опасность, а значит, ей нужно как можно скорее уйти. И еще, судя по прошлым отношениям с мужчинами, она знала, что они часто разочаровывались в ней, но обычно она разочаровывалась первой. В них и в себе. И ей не хотелось, чтобы это случилось еще раз. А сейчас к тому же на карту поставлена и ее работа, и она не могла рисковать. Ей надо вернуться в свой номер, отсидеться там до ужина, после ужина постараться уснуть, а потом, когда закончится неделя, ей нужно будет покинуть это ранчо, уехать с той же пустотой в сердце, с какой она и приехала сюда. К этому она по крайней мере привыкла и знала, что такое состояние не принесет ей никаких — ни приятных, ни плохих — сюрпризов.
— Я не собираюсь опрокидывать вас на стог сена и позволять себе всякие вольности, — продолжал Трей, — я только хочу… — Его пристальный взгляд словно приковал ее к месту, и Мэг не находила в себе сил ни пошевелиться, ни сделать хотя бы шаг к выходу. — Только поцелуй, Мэг. Ничего больше. Я клянусь.
Могла ли она позволить себе нарушить размеренную и давным-давно спланированную жизнь? Ответа не нашлось. Закрыв глаза, она попыталась набраться храбрости для того, чтобы или согласиться, или бежать сломя голову. Трей, видимо расценив ее закрытые глаза как сигнал к действию, обхватил ладонями ее лицо. Она не решилась открыть глаза, замерев в ожидании, которое затянулось, как ей казалось, на часы. Он словно чего-то выжидал, прежде чем поцеловать ее, может быть, давал ей возможность передумать. Она уже приготовилась испытать обычное разочарование, пустоту.
Но едва он коснулся ее, как по всему ее телу пробежал обжигающий жар. Время остановилось, весь мир исчез. Не было ничего, кроме них двоих, кроме его губ, ее губ. В какой-то момент Мэг показалось, что она сейчас задохнется или в буквальном смысле воспламенится и сгорит. Чувствуя слабость и истому во всем теле, она прижалась к его груди, обхватила его за шею. Его руки, нежно касаясь ее, опустились с лица по шее к плечам, и, обняв за талию, он прижал ее к себе еще крепче, так, что она чувствовала, как бьется его сердце.
Она не знала, сколько времени прошло, как долго продолжался их поцелуй. Но когда, оторвавшись от ее губ, он начал покрывать поцелуями ее шею, она поняла значение и смысл страсти, испытала это сейчас впервые.
— Мы не должны делать этого, — прошептала она, поскольку начала медленно возвращаться к действительности, а разум начал побеждать чувства.
— Я знаю, — ответил он, его дыхание было таким же прерывистым, как и ее.
— Кто-нибудь мог…
Она не успела договорить, потому что он снова завладел ее губами, запечатлев на них второй поцелуй. Его руки нежно поглаживали ее спину, лаская и возбуждая, и Маргарет снова почувствовала испепеляющий огонь страсти во всем теле.
— Боже мой, Мэг, ты сводишь меня с ума, — сказал он, когда наконец медленно и с неохотой выпустил ее из своих объятий.
Она вглядывалась в его глаза, затуманенные страстью, точно такой, какая, она это знала, была и в ее глазах.
— Трей, мы не можем… Я не могу…
— Тшш, — сказал он и снова поцеловал ее, с такой мягкостью и нежностью, что Мэг захотелось плакать. — Я ведь просил только поцелуй, и все. А теперь… — его улыбка была печальной, — я должен отпустить тебя, потому что…
— …потому что больше между нами ничего не может и не должно быть, — закончила она за него.
Он ответил не сразу, и возникшая тишина напугала ее.
— Я не должен был допускать этого, извини, — наконец сказал он, и ее сердце едва не разорвалось оттого, что она увидела сожаление в его глазах. Что ответить ему? Он ведь даже не догадывается, как много значит для нее этот поцелуй и что он ей открыл. На этот раз она не была разочарована, но, по- видимому, был разочарован он.
— Мне нужно пойти и принять душ, чтобы не было тех же последствий от верховой езды, что вчера, — выдавила из себя Маргарет.
Она повернулась, чтобы уйти, но Трей успел взять ее за руку.
— Извини, Мэг, я подразумевал, что мне жаль…
Она выдернула свою руку и, взмахнув ею, велела ему замолчать.
— Не волнуйся. — Ей не хотелось, чтобы он извинялся за то, в чем не виноват. Дело только в ней. Видимо, она в чем-то неполноценна, раз не может поддерживать долгие отношения с мужчинами. Точно так же, как ее мать. Наверное, ее отец совсем не любил ни свою жену, ни свою дочь, раз оставил семью, когда Маргарет было два года. И Мэг часто мучил вопрос: как долго оставался бы с ними отчим, если бы ее мать не умерла?
«Не надо думать об этом сейчас», — сказала себе Мэг и, улыбнувшись Трею как можно беспечнее, поспешила уйти.
