— Такие толки идут, но где доказательства?
— Наконец, разве господин де Шуазель не показал себя отъявленным врагом присутствующей здесь графини? Разве не пытается он всеми силами свергнуть ее с трона, который я ей предрек?
— Ах, что верно, то верно, — вздохнула графиня, — но и это надобно еще доказать… Ах, если бы я могла!
— Что для этого нужно? Сущий пустяк.
Маршал принялся дуть себе на ногти.
— О да, сущий пустяк, — иронически бросил он.
— Например, конфиденциальное письмо, — сказал Бальзамо.
— Только и всего… Какая, право, мелочь!
— Скажем, письмо от госпожи де Граммон, не так ли, господин маршал? — продолжал граф.
— Колдун, милый мой колдун, найдите такое письмо! — вскричала г-жа Дюбарри. — Пять лет я пытаюсь его добыть, издержала на это сто тысяч ливров за один год, и все напрасно.
— А все потому, что не обратились ко мне, сударыня, — отвечал Бальзамо.
— Как так? — изумилась графиня.
— Разумеется, ведь если бы вы обратились ко мне…
— Что было бы?
— Я разрешил бы ваши затруднения.
— Вы?
— Да, я.
— Граф, а теперь уже поздно?
Граф улыбнулся.
— Ни в коей мере.
— О, любезный граф… — взмолилась графиня, сложив на груди руки.
— Итак, вам нужно письмо?
— Да.
— От госпожи де Граммон?
— Если это возможно.
— Которое бросало бы тень на господина де Шуазеля в отношении тех трех дел, о коих я упомянул…
— Да я… я собственный глаз отдам за такое письмо.
— Ну, графиня, это вышло бы слишком дорого, тем более что это письмо…
— Это письмо?
— Я отдам вам даром.
И Бальзамо извлек из кармана сложенный вчетверо листок.
— Что это? — спросила графиня, пожирая листок глазами.
— Письмо, о котором вы мечтали.
И в наступившей глубокой тишине граф прочел обоим восхищенным слушателям послание, уж знакомое нашим читателям.
Покуда он читал, графиня все шире открывала глаза и едва справилась со своими чувствами.
— Это клевета, черт возьми, с этим надо быть осторожнее! — пробормотал Ришелье, едва Бальзамо кончил чтение.
— Это, господин герцог, самое простое, точное и буквальное воспроизведение письма герцогини де Граммон, которое гонец, посланный сегодня утром из Руана, везет сейчас герцогу де Шуазелю в Версаль.
— Боже правый! — вскричал маршал. — Неужто это правда, господин Бальзамо?
— Я всегда говорю правду, господин маршал.
— Герцогиня написала такое письмо?
— Да, господин маршал.
— Она поступила столь неосторожно?
— Не спорю, в это трудно поверить: тем не менее это так.
Старый герцог взглянул на графиню, которая утратила дар речи.
— Вот что, — произнесла она наконец, — мне, как и герцогу, трудно поверить — уж простите, господин граф! — чтобы госпожа де Граммон, умнейшая женщина, поставила под удар репутацию свою и брата, написав письмо, представляющее такую опасность… К тому же… Чтобы знать содержание такого письма, надобно его прочесть.
— И потом, — поспешил добавить маршал, — если бы граф прочел это письмо, он оставил бы его у себя: это бесценное сокровище.
Бальзамо тихонько покачал головой.
— Ах, сударь, — возразил он, — такое средство годится для тех, кто распечатывает письма, чтобы узнать их содержание, а не для тех, кто, подобно мне, читает сквозь конверты… Нет, это не по мне!.. К тому же чего ради мне губить господина де Шуазеля и госпожу де Граммон? Вы пришли ко мне за советом, по- дружески, как я полагаю, и я отвечаю вам тем же. Вы просите, чтобы я оказал вам услугу, — я оказываю вам ее. Не собираетесь же вы, надеюсь, предлагать мне плату за совет, как прорицателю с набережной Ферай?
— О, граф! — простонала г-жа Дюбарри.
— Что ж! Я даю вам совет, но вы, по-моему, не понимаете меня. Вы сказали, что хотите свалить господина де Шуазеля и ищете к тому средство; я предлагаю вам такое средство, вы подтверждаете, что оно вполне вам подходит, я даю его вам в руки, а вы не верите!
— Да, но… Да, но… Граф, помилуйте…
— Я же говорю вам: письмо существует, поскольку я располагаю его копией.
— Но скажите хотя бы, кто вас уведомил, господин граф? — вскричал Ришелье.
— А, вот оно что. Кто меня уведомил? Вы в одну минуту желаете узнать столько же, сколько я, труженик, ученый, прикосновенный к тайнам, проживший на свете три тысячи семьсот лет.
— О-о! — разочарованно протянул Ришелье, — вы портите, граф, то доброе мнение, которое я себе о вас составил.
— Я не прошу вас мне верить, герцог; в конце концов это не я разыскивал вас во время королевской охоты.
— Герцог, он прав, — промолвила графиня. — Господин Бальзамо, умоляю вас, не теряйте терпения.
— Тот, у кого есть время, никогда не теряет терпения, сударыня.
— Будьте так добры, добавьте эту милость ко всем прочим, которые вы нам уже оказали, и ответьте нам, каким образом вы проникаете в подобные тайны?
— Я сделаю это без колебаний, — медленно, словно подбирая каждое слово, отвечал Бальзамо. — В эти тайны меня посвящает голос.
— Голос! — одновременно воскликнули герцог и графиня. — Есть такой голос, который все вам сообщает?
— Да, все, что я хочу знать.
— И этот голос сказал вам, что именно написала брату госпожа де Граммон?
— Уверяю вас, графиня, что так оно и было.
— Но это чудо!
— А вы не верите в чудеса?
— Ну, знаете, граф, — заметил герцог, — да разве в подобные вещи можно поверить?
— А поверите вы, если я скажу вам, что делает сию минуту гонец, который везет письмо господину де Шуазелю?
— Еще бы! — воскликнула графиня.
— А я, — возразил герцог, — я поверю, если услышу голос… Но видеть и слышать сверхъестественные силы — эту привилегию присвоили себе господа некроманты и чародеи.
Бальзамо поднял глаза на г-на де Ришелье, и на лице у него появилось столь странное выражение,
