что эта женщина принесет мне несчастье... беду… Этого достаточно.
— Государь, это же суеверие! Позови ее, — обратилась королева к принцессе де Ламбаль.
Через пять минут Жанна, вся — скромность, вся — стыдливость, но с весьма изысканными манерами и в изысканном туалете, медленно вошла в кабинет короля.
Непреоборимый в своей антипатии, Людовик XVI, повернувшись к дверям спиной, поставил локти на письменный стол и взялся за голову: вошедшие могли его принять за постороннего.
— Сударыня, — обратилась королева к Жанне, подведя ее к королю, — прошу вас, соблаговолите ответить, что вы делали в тот день, когда я посетила господина Месмера; извольте рассказать нам со всеми подробностями.
Какая роль для Жанны! Для нее, чья проницательность угадала, что ее государыня нуждается в ней, для нее, чувствовавшей, что Мария-Антуанетта заподозрена напрасно и что можно оправдать ее, не уклоняясь от истины!
Всякая другая женщина, убедившись в этом, уступила бы удовольствию объявить королеву невиновной, преувеличивая доказательства.
Но Жанна была натурой столь бойкой, столь лукавой и столь сильной, что сосредоточилась на чистом впечатлении от этого происшествия.
— Государь! — заговорила она, — Я побывала у господина Месмера из любопытства — так же, как бывает у него весь Париж. Зрелище показалось мне немного грубым. Я уже возвращалась, когда неожиданно, на пороге входной двери, увидела ее величество королеву, которую я имела честь видеть, не зная ее, за два дня до этого, ее величество королеву, чья щедрость обнаружила передо мной ее сан. Мне показалось, что появление ее величества королевы, пожалуй, неуместно в этом доме, где множество смехотворных болезней и исцелений выставляются напоказ. Я смиренно прошу прощения у ее величества королевы за то, что осмелилась столь вольно подумать о ее поведении, но это было озарение, женский инстинкт.
Здесь она остановилась, изображая волнение, опустив голову и с неслыханным искусством приходя в такое состояние, которое предшествует слезам.
Королева поблагодарила Жанну взглядом — именно этого взгляда последняя просила или, вернее, исподтишка подстерегала его.
— Так что же? — спросила королева, — Вы слышали, государь?
Король не шевельнулся.
— Я не нуждаюсь в свидетельстве этой дамы, — заявил он.
— Мне приказали говорить, — застенчиво заметила Жанна, — и я должна была повиноваться.
— Довольно! — резко произнес Людовик XVI. — Когда королева что-либо утверждает, она не нуждается в свидетелях, чтобы проверить ее утверждение. Когда королева находится под моим покровительством, ей незачем искать поблизости еще кого-то, а она находится под моим покровительством С этими словами, уничтожившими графа Прованского, он поднялся с места.
Королева не упустила случая присовокупить к словам короля пренебрежительную улыбку.
Король повернулся к брату спиной и подошел поцеловать руку Марии-Антуанетты и принцессы де Ламбаль.
Госпожа де Ламбаль вышла из кабинета первой, за ней последовала г-жа де ла Мотт, которую королева пропустила, и наконец удалилась сама королева, обменявшаяся с королем последним, почти ласковым взглядом.
Глава 14. У КОРОЛЕВЫ
Выйдя из кабинета Людовика XVI, королева измерила всю глубину опасности, которой она подвергалась.
Она оценила ту деликатность и сдержанность, какие вложила Жанна в свои импровизированные свидетельские показания, равно как и поистине замечательный такт, с которым после своего успеха она осталась в тени.
И потому королева вместо того, чтобы принять предложение Жанны — засвидетельствовать ей свое почтение и удалиться, удержала ее любезной улыбкой.
— Поистине это счастье, графиня, что вы помешали мне вместе с принцессой де Ламбаль войти к Месмеру, — заговорила она. — Вы только подумайте, какая гнусность: меня видели то ли у дверей, то ли в прихожей, и этим воспользовались как предлогом, чтобы раззвонить, что я была в том месте, которое называют залом припадков!
— Однако, — заметила принцесса де Ламбаль, — как могло получиться, что агенты господина де Крона ошиблись, если присутствующие знали, что королева здесь? По-моему, тут какая-то тайна: ведь агенты лейтенанта полиции действительно утверждают, что королева была в зале припадков.
— Это верно, — задумчиво произнесла королева. — Для господина де Крона тут нет никакой выгоды; он человек порядочный и он меня любит, но вот агенты могли быть подкуплены, дорогая Ламбаль. Вы же видите: у меня есть враги! Этот слух должен иметь какие-то основания. Расскажите нам все подробности, графиня.
Жанна покраснела. Секрет был у нее в руках — секрет, одно слово о котором могло разрушить ее влияние на судьбу королевы.
Открыв секрет, Жанна теряла возможность быть полезной и необходимой ее величеству. Это разрушило бы ее будущее, и она, как и в первый раз, решила быть сдержанной. Я — Ваше величество, — проговорила она, — там действительно находилась какая-то очень возбужденная женщина, у которой были судороги и бред. Но мне кажется вошла г-жа де Мизери.
— Угодно ли вашему величеству принять мадмуазель де Таверне? — спросила горничная.
— Ее? Ну конечно! Ах, какая церемонная! Никогда не нарушит этикет!.. Андре! Андре! Идите же к нам!
— Ваше величество! Вы слишком добры ко мне, — с благодарностью отвечала Андре.
Тут она заметила Жанну, которая, узнав вторую даму-немку из благотворительного учреждения, с притворной скромностью покраснела.
Принцесса Ламбаль воспользовалась подкреплением, подоспевшим к королеве, чтобы вернуться в Со.
Андре заняла место рядом с Марией-Антуанеттой, и ее спокойный, испытующий взгляд остановился на г-же де ла Мотт.
— Так вот, Андре, — заговорила королева, — вот эта дама, к которой мы ездили в последний день заморозков.
— Я узнала эту даму, — с поклоном отвечала Андре.
— А знаете ли, — сказала ей королева, — что рассказали обо мне королю?
— О да, я знаю, — отвечала Андре, — только что об этом рассказал его высочество граф Прованский.
— Это прекрасный способ, — с гневом заявила королева, — распространять ложь, предварительно воздав должное правде… Но оставим это. Я вместе с графиней присутствовала при том, как излагались эти обстоятельства… Кто вам покровительствует, графиня?
— Сначала мне покровительствовала славная женщина — госпожа де Буланвилье, — отвечала Жанна, — потом у меня был развращенный покровитель господин де Буланвилье.. Но с тех пор, как я вышла замуж, — никого! Никого! — произнесла она, весьма искусно подчеркнув последнее слово. — Ох, простите, я забыла благородного человека, великодушного принца…
— Принца, графиня? Кто же он?
— Господин кардинал де Роан.
Королева сделала резкое движение в сторону Жанны.
— Мой враг! — с улыбкой сказала она.
— Но, сударыня, кардинал преклоняется перед вашим величеством, — по крайней мере, я так думаю, — и, если я не ошибаюсь, его уважение к августейшей супруге короля не уступает его преданности.
— О, я верю вам, графиня! — возвращаясь к своей обычной веселости, подхватила Мария- Антуанетта. — Верю отчасти. Да, да, тому, что кардинал преклоняется.
— Имею честь заверить ваше величество, что господин де Роан… — начала Жанна с серьезным видом и
