мне не сказали.
– Ты знаешь, – торопливо зашептала она, – мне кажется, что я вся превратилась в кусочек льда, с тех пор как они тебя схватили. Но я не больна, просто, пока ты здесь, мое сердце заморожено.
Слегка пошевелившись и немного успокоившись, Доминик сказал:
– Милый мой, бедный Огонек! Я слышал, ты тоже под домашним арестом, значит тебе ничуть не легче моего.
Девушка попыталась беззаботно пожать плечами, чтобы показать, что не обращает внимания на такие пустяки.
– Пф, подумаешь, не очень-то трудно сидеть в лавке и глядеть, как солдаты Джексона покупают все, что ни увидят. К тому же меня отпустили на поруки. Мистер Ливенгстон говорит, что я могу ходить куда захочу.
Доминик дотянулся ладонями до ее лица, вытер со щек девушки слезы и капли дождя своими пальцами, и все же не сумел скрыть дрожь в своем голосе, когда сказал:
– Эдвард Ливенгстон говорит, что эти скоты пытаются обвинить тебя в тайной деятельности против правительства, черт бы их побрал.
– Да, – Лаура не смогла за бодрой улыбкой скрыть своего беспокойства. – Даже папа не выдержал и приехал на процесс. Однако, Ливенгстон думает, что они будут вынуждены снять все обвинения еще до начала процесса. Ладно, посмотрим.
– Что б они все провалились, – мрачно сказал Доминик, и его голос прозвучал угрожающе и возмущенно.
В глазах девушки мелькнуло какое-то загадочное выражение. Она схватила его за руки и потянув к себе прошептала:
– Я разговаривала с шерифом и просила его отпустить тебя, но он отказался. Папа хочет передать тебе пистолет.
Доминик изумленно выгнул брови.
– Побег из тюрьмы? Да ты шутишь?
– Какие шутки, я серьезна как никогда, – Лаура бросила осторожный взгляд на охрану и убедившись, что те стоят вдалеке, спокойно продолжала. – Я бы тебе уже сейчас отдала свой собственный пистолет, но Аллен потерял его после того, как выстрелил в тебя. У нас в городе сейчас конфисковали все оружие, но ты не беспокойся, мы сможем украсть что-нибудь.
Доминик не на шутку обеспокоился и, нежно коснувшись ее щеки, приказал:
– Слушай ты, пиратка, не делай глупости. Я и так впервые в моей жизни пытаюсь соблюдать закон, а ты меня искушаешь.
Лаура возмущенно топнула ногой.
– Ничего глупее я в своей жизни не слышала. Неужели ты не понимаешь, что Клейборн хочет держать тебя в тюрьме до тех пор, пока ты не состаришься и больше не сможешь даже меня узнавать. Впрочем, есть другой вариант, он тебя может просто повесить.
– Ты так говоришь, словно еще любишь меня.
– Не пытайся сменить тему разговора, ну конечно я тебя люблю. Неужели Эдвард Ливенгстон не передал тебе моей записки?
– Передавал, – Доминик криво улыбнулся, – но еще он сказал, что Аллен Дефромаж пытается ухаживать за тобой с самого сентября.
– Я сюда пришла не для того, чтобы говорить об Аллене.
В его глазах вспыхнул ревнивый огонек.
– Выходит он все-таки за тобой ухаживает?
Лаура отпустила его руки и возмущенно проговорила:
– Нет! Я каждый раз закрываю дверь у него перед носом. А Сент Джон однажды даже поймал его, когда он пытался перебраться через стену сада.
Доминик нахмурился.
– Что за чертовщина! Там что все с ума посходили?
Лаура вздохнула.
– Не беспокойся и вообще кончай злиться. Помнишь маленькие черные усы Аллена?
– Ну?
– Ну вот, теперь от них осталась только половина. Сент Джон говорит, что в следующий раз он вообще с кого-нибудь снимет скальп.
Лицо Доминика Юкса прояснилось. Он облегченно сказал:
– Неужели никто так и не пожалеет маленького капитана?
– Кроме тебя, конечно, некому, но сильно ты не расстраивайся, он вступил в ополчение и теперь подчиняется только Габриелю Вилье. Они все там нацепили роскошные мундиры, и Аллен шляется по рынку и командует разным старушкам, где сидеть и что делать, а еще отдает приказания всяким негритятам. Господи! Да если бы папе удалось достать оружие, я бы сначала прострелила Аллену задницу и только потом бы отдала пистолет тебе.
– Ч-ш-ш-ш. Кажется, идет охранник, – произнес Доминик, – не говори больше ничего об оружии.
