— Мне нужно увидеть тебя, Серена, — хрипло проговорил Джон. — Наедине. Я сойду с ума, если не обниму тебя.
Серена посмотрела на него, молясь, чтобы Джон сказал, что Джейн Скотт ничего не значит в его жизни, и, запинаясь, спросила:
— А что… как насчет… Джейн? Внутри у нее все оборвалось, когда Джон, нетерпеливо нахмурившись, ответил:
— Мисс Скотт не имеет никакого отношения к тому, что происходит между нами… как и Фостер Джован.
Серена опустила ресницы, чтобы скрыть свою боль. Его слова практически означали: «Я люблю Джейн, а к тебе испытываю страсть». Она продолжала молча смотреть в пол.
— Серена, взгляни на меня! Скажи, что будешь ждать у дома для мужчин, когда начнутся танцы!
Внутри Серены закипали горячие слезы обиды. Она лихорадочно подыскивала для ответа резкие слова, но комок в горле не давал произнести ей ни единого звука.
Никогда еще Серена так не радовалась появлению Фостера. Он протянул ей чашку сидра, обнял за талию и так, чтобы услышал Джон, произнес:
— Пей и пойдем прогуляемся. Мне так много нужно сказать тебе.
Серена многозначительно посмотрела на Джована и в тон ему ответила:
— Я так хочу все это услышать, Фостер! Джон с шумом втянул в себя воздух, но посторонился и дал им пройти, бросив вслед:
— Не забудьте, что старый Бриджер не выносит распутства.
Серена с болью и гневом посмотрела ему в спину. К ней подошла Джесси.
— Я только что видела Джона. Он просто вне себя от ярости. Ты не знаешь причину?
— Кто его знает? Он же такой дикий! — безразличным тоном ответила Серена.
Но ее страдающий взгляд не смог обмануть Джесси. Она решительно подхватила подругу под руку.
— Пойдем, мы зажигаем свечи на елке! Нужна твоя помощь!
Они тут же удалились, не обращая внимания на Джована.
Весь вечер Серена высматривала Джона — и во время ужина, и позже — но его нигде не было. Когда раздались звуки банджо и скрипки, девушка решила хотя бы на время праздника выбросить из головы проклятого янки. Джован обиженно надулся, видя, что она танцует со всеми подряд. А Серена Даже не заметила, когда Фостер ушел с вечера.
Шум праздника остался далеко позади. Только снег поскрипывал под ногами Джона. Засунув руки в карманы, понуро опустив голову, он бродил по холмам, размышляя над необычным поведением Серены. Почему она вдруг стала такой холодной и отчужденной? Ведь в последнюю ночь все было так хорошо! Да, они не строили планов на будущее, но Джон считал само собой разумеющимся, что Серена думает то же, что и он насчет их совместной жизни.
Квейд замедлил шаг и посмотрел на холодную белую луну. Он обещал Илаю, что Фостер никогда не женится на Серене Бэйн.
До сегодняшнего вечера Джон был убежден, что до этого дело и не дойдет. Но увидев их вместе, он забеспокоился. Пройдет зима, где гарантия, что к обозу не присоединится человек в сутане и в один прекрасный день вдруг не обвенчает Серену с этим владельцем ранчо?!
— Я убью этого негодяя! — Джон в ярости сжал кулаки.
Мрачнее тучи вернулся он в свое временное жилище, в котором провел почти два месяца. Слабый огонь камина едва освещал большую комнату. В ней было довольно чисто, но чувствовалось, что здесь обитают одни мужчины: в воздухе стоял кисловатый запах давно не стираного белья и пота.
Джон растянулся возле очага и, опираясь на локти, задумчиво уставился на огонь. Он наслаждался одиночеством и представлял, как Серена сейчас танцует на празднике с Джованом и улыбается ему…
Нет, лучше уж лечь и попытаться заснуть, иначе, когда вернется Фостер, он за себя не ручается!
Джон поднялся и стал расшнуровывать мокасины, но тут его внимание привлекло какое-то шевеление в углу. Он присмотрелся и различил два обнаженных тела. Фостер Джован и молодой индеец Сато слились воедино, ничего не замечая вокруг. Они даже не слышали, как к ним подошел Джон. Прошло несколько секунд, прежде чем Джован открыл глаза и, наконец, заметил его.
— Наслаждаешься, Джован?
С виноватым и смущенным видом Фостер соскочил с мальчишки и, запинаясь, принялся оправдываться:
— Я… я понимаю… как это, должно быть, выглядит, Квейд, но этот негодник постоянно досаждает мне. Он приставал с этим с первого же дня, когда я купил его. Сегодня я решил уступить, чтобы он, наконец, отвязался, — Джован схватил брюки и стал судорожно натягивать их. — Я сделаю все, что ты захочешь, только не рассказывай никому об этом!
Праздник подходил к концу, скоро должны все вернуться. У Джона оставалось всего несколько минут, чтобы покончить с этим грязным делом, он положит конец отношениям между негодяем Фостером и Сереной!
— Что, например, ты можешь сделать? — поинтересовался Джон, сверля Джована угрожающим взглядом.
Фостер немного расслабился и примирительно предложил:
— Ну, я бы мог помочь тебе устроить свое ранчо, одолжил бы своих людей.
Джон просто кипел от злости. В голосе Джована появились умоляющие нотки.
— Тогда скажи сам. Что ты хочешь? Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джон заговорил. Твердо и четко изложил он свои требования:
— То, что я хочу — очень просто, Джован. Начиная с этой минуты, ты перестаешь даже думать о женитьбе на Серене Бэйн. Не обращай больше на нее внимания, а, когда настанет время покинуть обоз, уйди, не прощаясь.
Лицо Джована стало мертвенно-бледным. Он не испытывал к Серене страсти как к женщине, но хотел обладать ею как красивой вещью.
— Ты просишь о невозможном, Квейд! Это будет подло по отношению к леди!
Джон даже не повел бровью. Не пытаясь скрыть отвращения, он произнес:
— Ну думаю, что ей и другим понравится то, чем ты тут занимался. Вот это, действительно, подло по отношению к ней.
У Джована подкосились ноги, но он предпринял последнюю отчаянную попытку уколоть своего врага.
— Надеюсь, Квейд, ты не собираешься занять мое место? Ты ведь совсем не нравишься мисс Бэйн!
Если Джона и задели эти слова, то он не подал виду. Джован бросился вон из комнаты, следом за ним и Сато. Джон с наслаждением вытянулся на своей кровати.
— Боже, — прошептал он. — Как же я устал!
ГЛАВА 19
Февраль подходил к концу, и однажды ночью тяжелые капли дождя застучали по крышам. Снег начал стремительно таять, и скоро вокруг стояла одна вода. Потоп длился три дня и три ночи. Переселенцы смотрели на это со смешанным чувством. Скоро весна, и хотя все желали поскорее устроиться на новом месте, никто не стремился вновь столкнуться с трудностями походной жизни.
Воцарилась какая-то нервозная атмосфера, люди чувствовали беспокойство и неуверенность.
В один из таких дождливых дней Джон стоял, прислонившись к стойке бара, вполуха слушая воспоминания старого охотника о днях своей юности. Погруженный в мысли о Серена, он не сразу обратил внимание на белого и пятерых индейцев, вошедших в таверну. Однако высокомерный тон одного из посетителей показался ему знакомым, и Джон взглянул в его сторону.
Он с трудом узнал обрюзгшее, испитое лицо, но когда человек заговорил снова, сомнений не осталось — Айра Ньюкомб! Как здесь оказалась эта вонючая крыса? Где он провел зиму?
Джон тронул за рукав старого охотника, который продолжал что-то бубнить себе под нос, и негромко спросил:
