- Нет, это был точно он, - продолжала настаивать княжна.
- В таком случае мне его жаль, - заметил Сальватор. - Ведь я в него стрелял, а у него на груди нет такой спасительной бляхи, как у меня.
- Вы убили графа? - ужаснулась Регина.
- Понятия не имею, - отвечал Сальватор, - зато я уверен, что попал в него: я видел, как он упал на газон. Если позволите, княжна, я пойду его проверить.
Сальватор торопливо пошел по аллее, в конце которой упал граф Рапт.
Прежде всего Сальватор различил в темноте его лицо, и всегда-то бледное, а теперь и вовсе бескровное, то ли из-за потери крови, то ли из-за тусклого света луны. Вокруг него снег был выпачкан кровью.
Он подошел ближе, склонился над графом и, не слыша его дыхания, приложил руку к его груди Граф был мертв! Пуля угодила в самое сердце.
- Да простит его Господь! - философски заметил Сальватор, поднимаясь.
Он снова пошел к княжне.
- Мертв! - коротко доложил он.
Регина опустила голову.
Вдруг господин высокого роста словно вырос из-под земли и встал между ними, скрестив на груди руки и пристально разглядывая комиссионера и девушку. Он строго спросил:
- Что происходит?
- Отец! - вскричала княжна, напуганная внезапным появлением маршала.
- Господин маршал! - с поклоном подхватил Сальватор Это действительно был г-н де Ламот-Гудан.
Всю предыдущую ночь слуги не спали.
Два выстрела, прогремевшие у них почти над ухом, не смогли их разбудить.
Только маршал не сомкнул глаз.
Заслышав грохот пистолетов, он вздрогнул и бросился в парк, откуда, как ему показалось, донесся шум.
Он растерялся, застав в столь поздний час, а также в мороз княжну Регину наедине с комиссионером.
Он не мог выразить своего удивления иначе чем вопросом:
- Что происходит?
Княжна молчала.
Сальватор шагнул маршалу навстречу и, отвесив еще один поклон, сказал:
- Если господину маршалу угодно будет меня выслушать, я дам ему объяснения происходящего.
- Говорите, сударь, - строго приказал маршал, - хотя спрашивал я не вас и мне крайне странно видеть вас у себя так поздно и в обществе княжны.
- Отец, - вскрикнула молодая женщина, - вы все узнаете!
Но заранее можете быть уверены, что не произошло ничего предосудительного.
- Ну так пусть кто-нибудь из вас говорит! - приказал г-н де Ламот-Гудан.
- Если вы позволяете, господин маршал, я буду иметь честь дать вам необходимые объяснения.
- Хорошо, сударь, - кивнул маршал, - только поскорее! И прежде всего сделайте удовольствие: сообщите, с кем я имею честь говорить.
- Меня зовут Конрад де Вальженез.
- Это вы?.. - пристально вглядываясь в молодого человека, воскликнул маршал де Ламот-Гудан.
- Так точно, господин маршал, - подтвердил Сальватор.
- В этом костюме? - удивился г-н де Ламот-Гудан, разглядывая бархатные панталоны и куртку комиссионера.
- Я положу конец вашему удивлению в другой раз, господин маршал. Сегодня же соблаговолите довольствоваться свидетельством ее сиятельства княжны, которая давно меня знает.
Маршал повернул голову к молодой женщине и вопросительно на нее посмотрел.
- Отец! - сказала Регина. - Позвольте вам представить господина Конрада де Вальженеза как преданнейшего и достойнейшего человека, какого я только знаю, не считая вас.
- Говорите же, сударь, - попросил старик, снова повернувшись к Сальватору.
- Господин маршал! - начал тот. - Одного из моих друзей пригласили, по приказу господина Рапта, явиться сюда, в этот парк, в десять часов. Моего друга дома не оказалось, и я пришел вместо него. Но перед выходом сюда я по некоторым признакам, известным княжне, определил, что могу попасть в ловушку.
Тогда я взял с собой пистолет и пришел.
- Кому господин Рапт может дать приказание прийти? - перебил его г-н де Ламот-Гудан.
- Человеку, который не мог ни подозревать ловушки, ни усомниться в честности графа, господин маршал.
- Мне, отец! - вмешалась княжна Регина. - Граф силой приказал мне вызвать сюда вечером, не знаю уж с какой целью, господина Петруса Эрбеля.
- А и верно: с какой же целью? - спросил маршал.
- Тогда я не знала, зато теперь уверена: чтобы его убить, отец.
- О! - обронил возмущенный маршал.
- И я пришел, - продолжал Сальватор, - в условленное время вместо моего друга Петруса. Едва войдя в сад, калитку которого умышленно оставили незапертой, я получил пулю в грудь, вернее, в бляху комиссионера; стрелял человек, которого я разглядел в сумерках. Повторяю: я был вооружен, и, опасаясь повторного нападения, я его опередил.
- И этот человек?.. - с непередаваемым беспокойством спросил г-н де Ламот-Гудан. - Этот человек...
- Я не знал, кто это был, господин маршал. Но ее сиятельство княжна, которая, как и я, заподозрила неладное и спряталась в роще, чтобы предупредить несчастье, сказала мне, что это господин Рапт.
- Он! - глухо пробормотал г-н де Ламот-Гудан.
- Он самый, господин маршал. Теперь я уверен, что это именно так.
- Он! - в бешенстве повторил маршал.
- Я подошел к нему, - продолжал Сальватор, - в надежде ему помочь. Оказалось, я опоздал, господин маршал: пуля попала в грудь, и господин Рапт мертв.
- Мертв! - с величайшим страданием в голосе вскричал маршал. - Мертв!.. И убил его не я!.. Что вы наделали? - прибавил он, обращаясь к молодому человеку, и на глаза его навернулись злые слезы.
- Простите, господин маршал, - сказал Сальватор, неверно истолковав переживания маршала. - Богом клянусь, я лишь защищал свою жизнь.
Господин де Ламот-Гудан словно не слышал его слов. По его щекам текли слезы отчаяния, он рвал на себе волосы.
- Итак, - молвил он чуть слышно, будто разговаривая с самим собой, но так, что Регина и Сальватор разобрали его слова, - я был в его руках игрушкой, жертвой обмана целых двадцать лет. Он свел в могилу мою жену, вселил в мое бедное сердце неизбывное отчаяние, украл у меня счастье, опозорил имя, а в минуту расплаты пал от руки другого. Где он? Где?
- Отец! Отец! - закричала Регина.
- Где он? - проревел маршал.
- Отец! - обхватив его руками, повторила Регина. - Вы простудитесь. Уйдем из этого парка! Вернемся в дом!
- А я говорю, что хочу его видеть! Где он? - затравленно озираясь, не унимался маршал.
- Умоляю вас, вернемся, отец! - продолжала настаивать Регина.
- Я не твой отец! - прохрипел старик, с силой оттолкнув девушку.
Бедняжка вскрикнула, да так жалобно, словно прощалась с жизнью.
Она закрыла лицо руками и горько заплакала.
- Господин маршал! - заметил Сальватор. - Княжна права: ночь нынче холодная, и вы можете простудиться.
- Да какое мне до этого дело?! - выкрикнул старик. - Да пусть я окоченею, пускай меня засыплет снегом,
