спросил Уоффентин.
— Хуже некуда, — мрачно ответил Томми и стал выбираться из окопа.
— И куда ты направляешься? — озабоченно поинтересовался Симмс, отрываясь от своего письма.
— Просить генерала об отпуске.
— Кто-то умер?
— Если бы только это.
Уоффентин схватил его за ворот:
— Томми, погоди! Поделись своими бедами с товарищами!
Томми задержался на полпути.
— Ну что ж, знайте. Мать пишет, что Ник познакомилась с лордом Брайаном Бору. Он инструктировал ее по… словом, по какому-то там делу.
Уоффентин присвистнул:
— Боже милостивый! Прими мои соболезнования, приятель.
— Я должен немедленно ехать в Англию.
— Лорд Бору? — спросил Майкл Ридпат. — Не он ли служил в полку до того, как я оказался здесь? Это не тот, кого называли Брайан Бору Большие Яйца?
— Наверняка она опозорена, — шепотом проговорил один из солдат.
— Закрой коробочку! — рявкнул Томми. — Если я попаду домой, может, будет еще не поздно. — Он вылез наверх и побежал под свист пуль в сторону генеральского навеса.
Поднявшись на цыпочках, Ридпат озадаченно посмотрел ему вслед.
— Вот дурачок! Как будто генерал ему тут же предоставит отпуск для улаживания его личных дел!
Уоффентин скорбно покачал головой:
— Сразу видно, что ты не знаком с Брайаном Бору Большие Яйца!
Томми получил отпуск, а два дня до отправления обоза в Брюгге он занимался тем, что сочинял письмо — несомненно, самое трудное письмо в его короткой жизни — своей матери на случай, если война помешает ему добраться до академии миссис Тредуэлл. С одной стороны, он не хотел чрезмерно волновать мать, а с другой — был полон решимости убедить ее в том, что сестру следует немедленно удалить от лорда Бору. Дело было вовсе не в какой-нибудь личной неприязни, наоборот, он не знал более доблестного солдата и более интересного собеседника. Однако Томми хорошо помнил, что за год военной кампании в постели этого пышноволосого великана побывало великое множество фламандских красавиц. Тот факт, что у Брайана Бору сейчас оставалась лишь одна здоровая нога, не имел большого значения, по мнению Томми, который был свидетелем того, как этот неистовый шотландец мог покорять женские сердца, несмотря на языковые барьеры, превратности войны и вопреки всякой логике. «Ах, Никки, — молился он всю ночь, пока ожидал обоза, — не будь дурочкой, не попади в его сети».
Он прибыл в Дувр двадцать пятого мая, нашел лошадь и двинулся на север, отправив письмо матери с младшим офицером, который ехал в сторону Хейнесуорта. После весенних гроз все реки между Дувром и академией миссис Тредуэлл разлились. Томми пытался перейти одну вброд, потерял лошадь, простудился и три дня провалялся в горячке. Когда он пришел в себя, то наорал на владелицу таверны, украл из конюшни лошадь и помчался без остановок вперед. Он справился о дороге у крестьянина, но тот направил его в неверном направлении, и Томми потерял целых три часа. В очередной таверне его направили куда надо, и наконец он оказался у ворот академии.
Прочитав красивую надпись, Томми остановился. «Должно быть, вид у меня еще тот», — подумал он, снял головной убор и пригладил волосы. Скорее всего его сейчас подстрелят охранники. Окна были темные, все девушки спали.
Внезапно он услышал в утренней тишине звон клинков.
У Томми закипела кровь. Господи, что это может быть? Бандиты? Французы? Слава Богу, что он оказался здесь вовремя! Снова послышался лязг стали, затем раздался гневный крик, явно мужской.
Томми соскочил с лошади и бросился к воротам, вытащив из ножен саблю.
Они распахнулись со скрипом, и Томми огляделся, пытаясь оценить ситуацию. Как ни странно, внутри все было спокойно. Входные двери были надежно заперты, он убедился в этом, потрогав щеколды. Здание представляло собой отреставрированный монастырь, сообразил он, шагая вдоль наружной стены. Очевидно, внутри находился двор, и там-то и шел бой. Но как туда проникнуть? Томми увидел еще одну дверь в низкой арке, подошел к ней и от злости пнул ногой. Дверь распахнулась. Шума боя больше не было слышно. Неужели он опоздал? Томми бросился в полутемный проход под аркой, увидел впереди дверь и, миновав ее, оказался во внутреннем дворе с саблей наголо.
Два человека, стоявшие на мокрой от дождя траве, повернулись и уставились на него. Точнее, Томми мог лишь предположить, что они уставились на него, так как оба фехтовальщика были в масках. И в доспехах. Что за черт — дуэль? Он присмотрелся повнимательнее. Один из фехтующих, что покрупнее, держался рукой за столб или шест, а второй его атаковал. Какое-то время никто из них не шевелился.
Затем один из фехтовальщиков — тот, что был пониже и поменьше, левой рукой поднял маску и, увидев рассыпавшиеся золотистые волосы, Томми с удивлением понял, что перед ним женщина. Она несколько мгновений ошеломлен-но смотрела на него, а затем воскликнула:
— Томми?!
— О Господи, это он! — закричал высокий фехтовальщик. — Томми Хейнесуорт! — Сорвав маску, он швырнул ее на траву. — Будь я проклят, это Томми!
— А это ты, Бору! — прорычал Томми, размахивая саблей. — Убери свои мерзкие лапы от моей сестры!
— Ради Бога, Томми! — Николь засмеялась. — Не будь же таким дураком!
— Послушай, не будем сейчас давать волю опрометчивым словам, — дружелюбно сказал Брайан.
— Так я тебе и поверил, развратник!
И Томми ринулся на Брайана с саблей. К его великому удивлению, Никки встала между ними. Томми потерял равновесие и едва не врезался головой в траву.
— Прочь с дороги, Никки, черт возьми! — взревел он.
— Чтобы добраться до него, тебе придется убрать меня, — возразила Николь, с шумом опуская маску.
Бору продолжал стоять, держась рукой за шест.
— Послушай, Николь! Пошумели — и достаточно! Я уверен, что у твоего брата сложилось неверное представление…
— Я тебе покажу неверное представление! — крикнул Томми и бросился в атаку, однако Никки каким-то образом вновь оказалась на его пути. Она не только отбила его удары, но стала наносить ответные, и делала это столь напористо, что Томми вынужден был попятиться назад.
— Господи, да я вовсе не хочу драться с тобой, Никки! — заорал он. — Господи, Никки! — отступая к стене и тяжело дыша, проговорил Томми. — Где ты научилась так фехтовать?
— У лорда Бору, — коротко ответила сестра. — А чем мы, по-твоему, здесь занимались?
— Я отлично видел, черт возьми, чем вы тут занимались!
— Он поправлял мне стойку, — объяснила Николь.
— Он хватал тебя!
— Даже если и так, не твое дело!
— Я знаю этого человека! — указал саблей Томми. — И знаю очень даже хорошо!
— Я тоже! — сказала сестра. Она сказала это с гордостью, затем повернулась и посмотрела на Бору так, что у Томми упало сердце. Он опоздал. Бору уже добился своего.
— Будь ты проклят, Брайан! — прорычал Томми. — Как ты посмел поступить так с моей сестрой? — И с новой яростью бросился на стоящего у шеста лорда.
И снова Николь успела перехватить его.
— Уйди с дороги! — заорал Томми на сестру.
— Если ты его обидишь, мне придется тебя убить. — Николь сделала мгновенный, ошеломляющий выпад. Томми попытался парировать удар, но уже в следующее мгновение вынужден был наблюдать за тем, как его сабля, выбитая неожиданным ударом из рук, летит в сторону клумбы, засаженной примулами.
Николь бросилась к клумбе и, наступив на саблю, покачала головой.
— Миссис Тредуэлл, — заявила она, — будет очень сердиться на тебя за это.
Разумеется, у Томми, как у любого порядочного солдата, за голенищем находился кинжал. Но не мог же он броситься с этим оружием на свою сестру! Он опустил руки.
— Никки, ты идиотка! Что ты сделала?
Брайан Бору, у которого маска была сдвинута назад, расплылся в широкой улыбке.
— Помимо того, что научилась фехтовать? Николь, все было сделано великолепно! Больше никогда не говори мне, что я тебе поддаюсь!
— Да, неплохо сработано, — согласилась она, подняв маску и наклоняясь за саблей Томми. — Похоже, ты забыл основное правило фехтовальщика: не позволяй сердцу взять верх над рассудком.
Томми был страшно смущен.
— Никки, разве ты не знаешь, что он за человек? Он разбил сердца многим женщинам во всей Европе и оставил после себя уйму незаконнорожденных детей!
— Вот это совершенно не соответствует действительности, — с некоторым раздражением сказал Брайан. — Я никогда не был столь беспечным.
— Я думаю, Том, что тебя дезинформировали. Он всегда предохраняется, — резонно заметила Николь.
— А-а-а! — Томми бросился на Бору, намереваясь вцепиться ему в горло.
— Ни шагу вперед! — предупредила Николь, направив на брата острие сабли. Это было произнесено таким тоном, что Томми похолодел.
— Никки, я хочу лишь оградить тебя…
Трудно сказать, чем бы завершилась эта сцена, если бы в тот самый момент не раздался отчаянный крик:
— Томми?! Николь?! Боже милосердный, что здесь происходит?
Николь повернула голову, затем опять посмотрела на брата. В ее глазах сверкнула такая ярость, что Томми задохнулся.
— Ах, негодяй! — воскликнула она. — Как ты посмел привести ее сюда?
Баронесса Хейнесуорт неуверенно шагнула во двор.
— Твое письмо, Томми, меня очень встревожило. Я поняла, что Николь грозит какая-то опасность.
Николь продолжала смотреть на брата, но теперь ее взгляд сделался умоляющим. Казалось, он мог слышать, как кричит ее сердце: не
