и немногословной запиской, приложенной к нераспечатанному конверту, – в другой.
Взревев от ярости, он швырнул чашку в камин, где она разбилась вдребезги. Не прошло и нескольких секунд, как в комнату влетел Гаспар.
– Что, черт возьми, случилось?
– Люси даже не читает мои письма! Она отсылает их назад нераспечатанными! – Диего помахал в воздухе ее запиской. – На этот раз она приказала не писать ей больше, пригрозив бросать письма в огонь. Вот упрямица! – Диего Монтальво в отчаянии взглянул на Гаспара. – Что говорит твоя приятельница кухарка? Почему Люси не желает разговаривать со мной?
– Говорит, что мисс Ситон занята уроками рисования. Твоя Люси, видишь ли, не делится с Салли своими секретами.
– Она не моя Люси, – грубо оборвал его Диего. Судя по всему, в библиотеке была их последняя встреча.
Благодаря проклятому Годуину Люси снова увидела в нем подозрительного фокусника, злодея, дьявола, который желает погубить ее обожаемую школу.
Диего закрыл глаза и представил себе, как она лежит под ним – доверчивая, чувственная. Он все еще ощущал ее вкус, и это мучило его по ночам. Как он мог забыть о том, кто такая Люси, и позволить своему пенису руководить его действиями? Увидев ее родимое пятно, Диего потерял всякую надежду. До этого момента он молил Бога, чтобы Люси не оказалась внучкой маркиза. Тогда бы она могла принадлежать ему, а он мог все еще надеяться заполучить Арболеду.
Это родимое пятно словно насмехалось над ним. Теперь он мог иметь либо Люси, либо Арболеду. Но не то и другое имеете.
Гаспар подошел к огню, чтобы погреть руки.
– Что произошло во время завтрака между тобой и Люси?
– Ничего, – коротко ответил Диего.
– Ты твердишь это уже три дня, но ведь что-то наверняка произошло. Когда я видел мисс Ситон последний раз, она с обожанием улыбалась тебе, а теперь и близко не подпускает.
Диего застонал. Пора рассказать Гаспару, что он обнаружил. Диего все еще надеялся, что, как только миссис Харрис узнает, что пожертвованные им деньги не фальшивые, Люси поймет, что нет причин относиться к нему с недоверием. Тогда не придется признаваться Гаспару, что он преступил установленные маркизом границы.
Проклятие! Неужели Люси до сих пор не поняла, что он за человек? Как она могла считать его бесчестным, тем более если учесть его сдержанность в библиотеке?
Выругавшись, Диего смял записку и швырнул на пол.
– Может быть, нам следует отказаться от этой затеи? – сказал Гаспар.
– Я не намерен сдаваться, – пробормотал Диего.
– Ты читал, что написали газеты о твоем выступлении? – спросил Гаспар. – Они до небес превозносят твой талант, заявляют, что это было незабываемое зрелище, и даже выражают надежду, что, возможно, ты выступишь здесь еще раз.
Диего сердито взглянул на Гаспара:
– Я не гастролирую в Англии, если ты намекаешь на это. Наклонившись, Гаспар поднял с пола смятую записку и сунул в карман.
– По правде говоря, я… гм-м… встречался вчера в городе с Филиппом Эстли.
Эстли был владельцем лондонского амфитеатра, используемого для публичных развлечений, где ежедневно устраивались представления с участием наездников, фокусников и жонглеров. Гаспар и Диего познакомились с ним во время одного из турне. Именно он научил Диего показывать фокус с «ловлей» пуль.
– Ты знаешь, он всегда восхищался моей работой, – продолжал Гаспар, – и то, что он слышал о твоих выступлениях, тоже произвело на него большое впечатление. Эстли сказал, что мог бы найти для меня место в своей труппе. Ему нужен человек, чтобы составлять программы выступлений. А ты…
– Я не собираюсь работать у Филиппа Эстли только потому, что какая-то грудастая англичанка водит тебя за пенис и утверждает, что мы могли бы обосноваться здесь, – проворчал Диего. – Я скорее перережу себе горло, чем буду жить в Англии!
– Не можем же мы без конца биться головами о стену. Мы все еще не имеем подтверждения, что мисс Ситон является внучкой маркиза, но даже если бы имели…
– Она точно его внучка, – выпалил Диего.
– Я знаю, что ты так думаешь, но…
– Люси – это донья Люсинда, – повторил Диего. – Я сам убедился в этом.
Смысл сказанного мало-помалу дошел до Гаспара. Он застонал:
– Боже милосердный, умоляю, скажи, что ты рассказал ей о ее дедушке, и это заставило ее добровольно показать тебе свое родимое пятно!
Надежда, звучавшая в голосе Гаспара, заставила Диего поморщиться.
Как только Гаспар заметил это, тут же разразился испанской бранью.
– И ты еще смеешь говорить, что меня водят за пенис? Неудивительно, что Люсинда не хочет разговаривать с тобой. Не говорил ли я, что пора тебе снять проститутку, но разве ты послушаешь? – Гаспар принялся расхаживать туда-сюда по комнате. – Нет, только не этот гордый граф! – Он жестом шишковатой руки указал на Диего. – Теперь, когда этот самовлюбленный фокусник думает, что вскорости вернет свое поместье, он стал слишком хорош для того, чтобы воспользоваться услугами проститутки. Нет, давай ему внучку маркиза и постель…
– Я не спал с ней, старый дурень! Ты знаешь, что я никогда не лишу девственности невинную девушку.
Гаспар окинул его скептическим взглядом.
– Но ты видел родимое пятно. И не потому, что она тебе его сама показала.
– Она не из-за этого сердится на меня, – сказал Диего, увиливая от прямого ответа. То, что произошло между ним и Люси, было слишком драгоценным, чтобы говорить об этом даже Гаспару. – Она разозлилась, когда услышала о том, что в ранней молодости я подвизался в гарнизонах в роли карточного шулера.
– И вора, – добавил Гаспар, привыкший говорить без обиняков.
Кстати, ведь они и с Гаспаром встретились, когда Диего вытащил у него кошелек. Он так и не понял, почему Гаспар пожалел его, почему решил скорее вознаградить, чем наказать за такое проворство рук. Но Гаспар предложил ему выбор: либо он сдает его властям, либо Диего становится его ассистентом.
За это Диего будет вечно благодарен старику. Если бы он и дальше промышлял воровством, то наверняка закончил бы жизнь на виселице. Отчаянно нуждаясь в деньгах для больной матери, Диего несказанно обрадовался возможности получать деньги честным способом и с радостью принял предложение Гаспара.
Стиснув зубы, Диего выполнял порученную Гаспаром такую унизительную работу, как чистка ночных горшков или пришивание кармашков к носовым платкам. Он тренировался с китайскими кольцами, пока не начинали кровоточить пальцы. Он терпел болезненные химические примочки, чтобы загрубела на руках кожа и можно было переносить огонь в номере со свечами.
Диего с упорством перенимал мастерство у Гаспара, пока старик не утратил способность показывать фокусы и из мастера не превратился в ассистента.
Хотя Гаспар был человеком весьма капризным, со склонностью к дорогим винам и экзотической пище, он заслужил свой отдых, и Диего был намерен позаботиться о безбедной старости учителя.
– Мне кажется, что есть единственное решение нашей проблемы, – сказал Диего, потративший целую ночь на разработку плана.
– Ты проникаешь в школу и похищаешь ее? – насмешливо подсказал Гаспар.
– Это не слишком разумно. Весьма трудно проникнуть в дом, полный женщин, не подняв тревогу.
Гаспар помрачнел.
– Я пошутил. Похищение – неприемлемый вариант. Маркиз ничего не говорил о похищении.
Диего строго взглянул на него.
– Он хотел, чтобы внучку вернули во что бы то ни стало. Гаспар помолчал, обдумывая сказанное.
– Если похитишь англичанку, власти тебя разыщут и добьются казни через повешение.
– Сомневаюсь, что полковник рискнет обращаться к властям ввиду преступного характера его собственных действий. Даже если он сам не похищал девочку, много лет скрывал факт ее похищения.
Гаспар взглянул на него в замешательстве. Диего вспомнил, что пока еще не рассказал ему обо всем, что удалось узнать от Люси и Ханфорта, и кратко объяснил свое понимание того, как получилось, что донью Люсинду удочерил полковник.
– Но даже в этом случае я не стал бы увозить Люси против ее воли, – продолжал Диего. – Слишком это хлопотно. Надо как-то убедить ее поехать с нами добровольно. Надо сделать так, чтобы она сама пришла к нам. Заманить ее можно, воспользовавшись ее страхом за судьбу драгоценной школы. Я скажу ей, что хочу купить Рокхерст.
– Ты сошел с ума? Дон Карлос с трудом утвердил достаточную сумму на покрытие расходов. На какие шиши ты купишь эту собственность? На золото, добытое с помощью алхимии?
– Я не собираюсь расплачиваться. Это будет всего лишь устное предложение. Пока поверенный Притчарда готовит документацию, я проконсультируюсь в магистратуре, выдающей лицензии, и поинтересуюсь, во что мне это обойдется.
Мы позаботимся о том, чтобы весь Ричмонд узнал о наших намерениях. Школа будет в отчаянии!
– И ты думаешь, что Люси прибежит сюда, чтобы уговорить тебя не делать этого?
– После того как у нее и ее начальницы не останется других вариантов.
– А тем временем, если ты не реализуешь свое предложение, Притчард обвинит тебя в мошенничестве. И уж постарается добиться, чтобы тебя бросили в тюрьму.
– Придется рискнуть, – сказшт Диего, пожав плечами, – но мы еще сможем некоторое время водить его кругами, заставляя удовлетворить все новые требования, а Люси слишком импульсивна, чтобы долго сдерживаться. – Губы Диего дрогнули в печальной улыбке.
– Теперь, когда нам известно, что она является наследницей огромного состояния, почему бы не сообщить ей об этом в письменном виде? Она будет умолять отвезти ее в Испанию.
Диего
