мужчина. Думаю, все дело в моем росте.
Бенедикт приподнялся на локте и посмотрел на Харриет. Она открыла глаза – светящееся золото, окаймленное ярко-зелеными ободками. Она не сделала ни малейшей попытки что-либо объяснить, и Бенедикт просто наклонился и поцеловал ее – крепко – прежде, чем с языка сорвались вопросы о вещах, о которых ему совершенно не хотелось думать.
– Похоже, мне никогда не стать шпионкой, – с сожалением в голосе произнесла Харриет. – Женщин слишком редко нанимают в шпионы, а власти могут засомневаться, стоит ли вербовать сумасшедшую, которая видит в старых домах мертвецов.
– Когда ты их видела?
– Одну мертвую леди – вчера ночью. – Улыбка Харриет исчезла, голос стал серьезным.
– Смятение во время сеанса?
Она кивнула, прошелестев волосами по подушке.
– И это уже не первый раз. Это началось в тот день, когда я едва не сломала шею, провалившись в дыру. – Харриет произнесла это с мрачной решимостью, глядя прямо в глаза Бенедикту, пытаясь уловить его реакцию и желание остановить ее. – Я уверена, это Аннабель Рочестер.
– Ты видела только ее?
Харриет снова покачала головой:
– Один раз Уоррена. – Она села, и простыня соскользнула с ее бедер. Харриет скрестила ноги, с ее плеча упала бретелька сорочки. – Сначала я их слышала, причем несколько раз. Я спала или собиралась лечь, и тут в комнате становилось неприятно жарко. Иногда под дверь пробивался дым, я чуяла его запах и жар. Они кричали друг на друга, но слов я разобрать не могла. Казалось, что они стояли в коридоре, у начала лестницы Я открывала дверь, но там ничего не было.
Бенедикт долго смотрел на упавшую бретельку, потом произнес:
– Вероятно, ты спала, Харриет. Ты говоришь, что просыпалась или как раз собиралась уснуть. Может, тебе это казалось в полудреме?
– Я не спала, Бенедикт. Я знаю, что видела и слышала. Чувства мне не изменяют. – Она поджала губы. – Вот за что я не отвечаю, так это за умственные способности.
– Харриет, никому об этом не рассказывай.
– Мог бы этого и не говорить. Я никому, кроме тебя, не рассказывала, а теперь сомневаюсь, надо ли было говорить тебе, – завершила она сухим тоном.
Бенедикт нахмурился:
– Харриет…
В дверь тихонько постучали.
– Ты слышал? – спросила Харриет.
Бенедикт, спрыгнув с кровати и натягивая брюки, кивнул.
– Отлично. А то я подумала, что это стучится мое безумие.
– Приношу свои извинения за то, что потревожила вас в такой ранний час, – сказала леди Крейчли, едва Бенедикт открыл дверь. Она выглядела так, словно не спала всю ночь, – под глазами лежали темные круги, уголки рта страдальчески опустились.
– Мы уже не спали, – ответил Бенедикт и тут же пожалел о сказанном. Скорее всего Харриет рассердится на него за то, что он рассказал об их совместном пробуждении и начнутся всяческие осложнения.
– Доброе утро, – сказала Харриет, появившись рядом с ним. Она улыбалась, хотя глаза выражали озабоченность.
– Доброе утро, Харриет, – улыбнулась в ответ Дортеа, ничуть не удивившись, и это обеспокоило Бенедикта – Я подумала, что это очень срочно, и принесла вам ту информацию, которую вы просили. – Она протянула несколько листков тонкой бумаги.
– Списки гостей и слуг? – Бенедикт уже просматривал листки.
Дортеа кивнула:
– А также последние известные мне адреса. Многие слуги по-прежнему здесь. Год назад молодая горничная вышла замуж и оставила работу. Ну, и мистер Хогг, конечно.
– Думаю, вы меня извините. – Харриет, протискиваясь мимо Бенедикта, задела его локоть. – Мне нужно освежиться перед завтраком.
И, подумал Бенедикт, уйти раньше, чем кто-нибудь заметит ее короткое путешествие между спальнями. Он рассеянно кивнул и оторвал глаза от списка, обращаясь к Дортее:
– Не думаю, что мы найдем здесь что-нибудь действительно полезное. Я сомневался уже вчера ночью, когда просил об этом мистера Латимера. Прошу прощения за то, что заставил вас зря потратить время.
– Не зря. Мне все равно нужно чем-нибудь заниматься, чтобы не думать обо всей этой чепухе с шантажистом. Я уже обдумывала, как бы выманить его из убежища. Если бы я ему платила, все было бы гораздо проще.
Бенедикт посмотрел ей в глаза суровым натренированным взглядом сыщика, привыкшего добиваться от свидетелей правды.
– Вы отдадите себя на милость человека, убившего своего единственного соучастника? Человека, приложившего немало усилий, чтобы заставить вас бояться за свою жизнь, и едва не погубившего при этом Харриет?
