лестнице.
В тетушке всегда бурлила энергия, но сейчас она выглядела на все свои семьдесят два года – щеки ввалились, глаза глубоко запали.
– Глупая, глупая девочка, – прошептала она. – О, глупая, глупая девочка.
– Лучше чай, чем это, – сказала я, когда Фил трясущимися руками налил бренди.
Сев рядом с тетей Гарриет, он обнял ее, а я стала готовить чай и потом подавала его Мэри, тете Гарриет и Гарольду и делала что угодно, чтобы только не думать о безжизненном теле Розалинды и о том, почему она это сделала.
– Надо вызвать полицию, – сказал Джонатан.
– Какая здесь полиция? – Это заговорил Майлз, больше не самоуверенный и искушенный в делах, а напуганный и удрученный.
– Судебная полиция, – ответил Джонатан. – Коротко СП. И когда дело касается нарушений правил движения, весьма справедливая. Но когда речь идет об убийстве, не знаю.
Глава 17
– Убийство! – Я выронила чашку с чаем, которую несла, и почти не заметила обжигающего жара, когда чай промочил мне платье.
– Не неси чушь, Краун. – После того, что Фил увидел наверху, у него до сих пор было пепельно-серое лицо.
– Это не чушь. Нельзя выстрелить себе в грудь, а потом отбросить пистолет на добрых три фута.
Гарольд, закрыв лицо руками, плакал, как ребенок, и вряд ли понимал смысл разговора. Розалинда мертва, и это все, что в тот момент мог понимать мозг Гарольда. Том и Мэри сидели, держась за руки, и со все возрастающим ужасом смотрели на Джонатана. Только тетя Гарриет, казалось, немного успокоилась – или, быть может, она просто находилась в состоянии шока.
– Джонатан, ты не знаешь, – заговорила я. – Перед приездом сюда у Розалинды уже была попытка самоубийства. Она приняла слишком много снотворного, и ее пришлось отправить в больницу…
– На этот раз она не пыталась покончить с собой, – мрачно настаивал на своем Джонатан. – Кто-то сделал это за нее.
– То есть ты намекаешь на одного из нас? – Майлз, который первым пришел в себя и, сидя в кресле, вертел в руке большой бокал бренди, пристально посмотрел на Джонатана.
– Я ни на кого не намекаю. Я просто считаю своим долгом предупредить вас о том, что произойдет, когда прибудет полиция. Начнется расследование убийства.
– Убийство? – Гарольд обвел комнату непонимающим взглядом. – Убийство?
– Все в порядке, Гарольд. – Тетя Гарриет стиснула ему руку. – Просто мы должны рассмотреть все версии.
Гарольд опять опустил голову на руки, и его плечи снова задрожали.
– Почему Розалинда пыталась убить себя? – спросил Джонатан у Тети Гарриет.
– Теперь нет причины молчать об этом. На протяжении некоторого времени она получала письма с угрозами. Они все больше давили на нее и…
– Полиция, – перебил ее Том. – Надо позвонить в полицию.
Кивнув, Джонатан подошел к телефону. У Мэри был совершенно убитый вид, и я подумала, что она, как и Гарольд, не поняла того, что сказал Джонатан.
Мы все стояли на пороге комнаты, мы все видели пистолет на полу, но было что-то еще – что-то, чего я никак не могла вытащить из глубины сознания.
– Попробую объяснить дело по-испански, я не знаю португальский, – сказал Джонатан.
– Я полагал, португальцы говорят по-испански, – наивно заметил Том.
– По-португальски. – Налив себе выпить, Джонатан сел, случайно или намеренно выбрав кресло как можно дальше от моего.
– Если ты настаиваешь на убийстве, то должны быть мотивы, – обратился к нему Майлз. – Я не вижу ни одного.
– Что было в письмах? – снова спросил Джонатан, обращаясь к тете Гарриет, потому что Гарольд ни на что не реагировал.
– Я не знаю. И Гарольд не знает. Она их сожгла. Пока она не отравилась, она не говорила нам о них.
– Быть может, она намекала на что-нибудь?
– Нет…
Я смотрела на тетю Гарриет. Я знала ее всю свою жизнь и понимала, что она лжет. Возможно, она не знала, что именно было в письмах, но у нее были на этот счет свои соображения, о которых она не желала говорить – даже сейчас.
Пожалуй, Джонатан прав. Я попыталась встретиться взглядом с тетей Гарриет, но мне это не удалось – она, очевидно, так же упорно избегала смотреть на меня, как и Джонатан.
– Но письма прекратились, – в замешательстве заговорил Том. – Именно из-за них она приехала сюда. Чтобы отправитель не знал, где она, и больше не мог посылать их.
– Не думаю, что нужно иметь гениальные мозги, чтобы выяснить, где она, – сухо возразил Джонатан.
– Ты прав, но все письма, адресованные Розалинде, сначала прочитывали Гарольд или тетя Гарриет.
– Наверху было письмо, – после короткой тишины сообщила тетя Гарриет. – Анонимное.
Я вспомнила, что тетя Гарриет последней вышла из спальни Розалинды.
– Позвольте мне взглянуть на него, – попросил Джонатан, протянув руку.
– Я не стала его трогать, – покачала головой тетя Гарриет. – Я оставила его там, где оно было, пусть полиция разбирается.
– Ну и о чем в нем говорится? – напряженно спросил Майлз. – При сложившихся обстоятельствах мы имеем право знать. Господи, еще десять минут, и мы все можем быть арестованы за убийство.
– Думаю, здешняя полиция не будет арестовывать всех. Им достаточно одного убийцы. – Это сказал Фил, даже не пытаясь скрыть своей неприязни. – А это письмо только подтверждает, что писавший знал, куда уехала Розалинда.
– Ты хочешь сказать, что Розалинда заставила нас пережить все это ради такого великолепного обрывка бесполезной информации? – грубо выругавшись, спросил Майлз.
– Я совсем не считаю эту информацию бесполезной. Я бы сказал, что она вводит в действие еще одну личность. – Джонатан обвел нас всех взглядом, и я внезапно ощутила неописуемый холод.
Мэри тихо застонала и, обхватив себя руками, принялась слегка раскачиваться из стороны в сторону. Том, обняв ее, привлек к своей груди.
– Тогда это могло быть самоубийство, – сказала я. – Если она узнала, что кому-то стало известно ее местонахождение…
– В этом-то все и дело. Что так долго держало ее в страхе? И кто был тот, кто шантажировал ее?
– Никто ее не шантажировал! – возмущенно возразил Фил. – Она получала письма с угрозами, но это не означает, что ее шантажировали.
– Я бы заключил с тобой крупное пари, – хмуро отозвался Джонатан.
– Джонатан совершенно прав, – подняв голову, вступила в разговор тетя Гарриет. – Это скорее всего был шантаж, я давно об этом догадывалась, но я не знаю, ради чего.
– Не знаешь, тетя Гарриет? – Я умоляюще наклонилась вперед. – И никогда ничего не подозревала?
– Нет. – Отказавшись посмотреть мне в глаза, она сжала губы.
– Полиция не очень-то торопится, – заметил Фил, в сотый раз посмотрев на часы. – Ты уверен, что они смогли тебя понять?
– Несомненно, – ответил Джонатан. – Но это не Лондон. Здесь на все требуется время.
– Через три дня я должен быть в Барбадосе, – вызывающе объявил Майлз.
– Я бы на это не рассчитывал, – иронически усмехнулся Джонатан. – Конечно, если только мы быстро не получим признания.
– Признания… – Я окинула взглядом комнату. – По-твоему, Розалинду убил кто-то из нас?
– В школе ты, наверное, была «лучшей в классе», – язвительно прокомментировал Майлз.
– Держи при себе свои неуместные остроты, Салливан, – осадил его Фил. Его худощавое тело сжалось, словно он был готов накинуться на Майлза, если тот произнесет еще хотя бы одно слово.
– Два сапога – пара, – фыркнул Майлз. Фил бросился к нему, но Джонатан встал между ними.
– Давайте на время оставим всякую неприязнь, она не принесет никому из нас ничего хорошего.
Надувшись, Фил вернулся на свое место у окна и нетерпеливо постучал пальцем по циферблату часов.
– Джонатан, ты говоришь, что один из нас шантажировал Розалинду?
– Я не знаю, кто ее шантажировал, – ответил Джонатан, не взглянув на меня. – Но я не думаю, что это самоубийство. И не думаю, что тот, кто ее убил, был маньяком, случайно проходившим мимо. И письмо, которое Гарриет видела наверху, несомненно, написано в «Анклаве». Оно ведь было без конверта, верно, Гарриет?
– Не знаю. Я была слишком потрясена, чтобы запомнить… посмотреть…
Комната, в которой мы сидели, была залита мягким светом, а в соседней стоял накрытый стол с нетронутой едой и неоткупоренным вином. Все смотрели друг на друга и размышляли – подозрительность, наполнившая комнату, казалась просто осязаемой.
Я закрыла глаза. Розалинда была моей кузиной, мы выросли вместе, и я знала ее так же хорошо, как всех остальных. Что могло пугать ее в этих письмах? Какую власть мог иметь над ней шантажист? Чем он ее шантажировал? Не бесконечными же любовными связями, они никогда не довели бы ее до попытки самоубийства. Тогда что? Я не могла найти ответа на этот вопрос и поэтому мысленно перешла к следующему. Если письма посылал кто-то из присутствующих здесь, то кого вероятнее всего можно заподозрить?
Я непроизвольно подумала в первую очередь о Майлзе. Не потому, что у него была причина, а потому, что он не был другом семьи. А потом внезапно вспомнила, как Том радостно сообщил, что и сам собирается купить виллу в Португалии, а тетя Гарриет сказала, что дела у него идут великолепно и он разъезжает по Темплас-Уэй на «ягуаре» последней модели. И еще Мэри. По словам тети Гарриет, она уже давно нервничает. Быть может, она знала о связи любимого мужа с Розалиндой и сражалась за него единственным известным ей способом? А Фил и его замечание о том, что Розалинда в последнее время стала жестокой?
Тетя Гарриет не говорила того, что знала. Интересно, пришло мне в голову, не поссорилась ли она с Розалиндой из-за того,
