Вы надушили ими свое письмо. Не успел я его распечатать, как вы уже были рядом со мной в моем номере. И я не мог отделаться от этого запаха в течение нескольких дней…
– О Кайл, – виновато сказала она. – Я очень сожалею об этом.
– Где эти духи? – Он встал и направился к ее туалетному столику. Перебирая ее косметическую коллекцию, Кайл инстинктивно нашел искомый флакон «Джордже Армани» и поднес его к своему носу. – Да, – тихо сказал он, – это они.
Он снова подошел к кровати, на которой, совершенно беззащитная, лежала Софи. Не сводя с нее глаз, он опять сел рядом и вынул из флакона маленькую стеклянную пробку. Софи вздрогнула, почувствовав на своей коже влажное прикосновение стеклянной пробки, которой он медленно и нежно провел по углублению на ее груди.
Таинственно-волнующий аромат всколыхнул ее память, наполнив ее воспоминаниями. Он оживил в ней картины той ночи с такой пьянящей силой, что она с болью подумала о своем поражении, об однажды потерянном рае, который могла бы возвратить, заплатив за это вполне определенную цену.
Кайл улыбнулся, оценивая произведенный им эффект. Он положил флакон на стоящий рядом с кроватью столик. Затем, ни слова не говоря, наклонился и впился в ее мягкие губы жадным, сокрушительным, полным страсти поцелуем. Его язык ворвался в нее как бушующее пламя, выжигающее все на своем пути.
Руки Софи сами собой притянули его к себе, и она приникла к нему в судорожном угаре страсти. Все ее тело изнывало от граничащего с болью желания принадлежать ему, отдать ему всю себя без остатка.
Было так сладко обнимать его. Его сильное, властное, такое мужественное тело пьянило ее. Ничего не сознавая, она впилась ногтями в его плечи, отвечая на упоительную жестокость его страсти.
Она дважды прошептала его имя, в то время как ее руки с томной нежностью гладили его теплое обнаженное тело. В третий раз его имя прозвучало придушенным всхлипом, когда он стал ласкать ее грудь, а затем поцеловал напрягшиеся от возбуждения розовые соски, оставляя на них влагу своего языка и заставляя их до боли напрячься в сладкой темнице его губ.
Софи обвила его голову руками и прижалась губами к жестким, густым волосам, вдыхая их чистый, мужской запах. Кайл обхватил ее бедра и, притянув к себе, целовал их.
– Я так тосковала по тебе, – прошептала она. – Я думала, что умру без тебя. – Внезапно она вся изогнулась, опять почувствовав на сосках его зубы, наказывающие ее за столь нежные слова.
– Не нужно лжи, – грубо сказал он. – Просто трогай меня. – Он расслабил пояс и расстегнул пряжку на ремне своих джинсов. – Трогай меня, – приказал он ей. – Так, как ты это делала раньше.
Казалось, Софи полностью лишилась воли. Она повиновалась ему, гладя дрожащими пальцами его плоский, мускулистый живот, все ближе и ближе к открытому пространству его брюк. Тяжелая молния раскрылась, спеша принять ее.
От легчайшего прикосновения ее пальцев Кайл выгнулся ей навстречу, выдохнув ее имя.
– Софи… ты сводишь меня с ума. Неважно, что Софи не имела представления, что она должна делать: стоило ей лишь прикоснуться к его возбужденному мужскому естеству, растягивающему своей горячей мощью плавки, как Кайл мучительно содрогнулся в пароксизме наслаждения.
Теперь все ее тело дрожало от вожделения. Ненавидя себя за это, она не в силах была противиться ему.
В бездумном порыве Софи приподнялась ему навстречу, помогая ему расстегнуть ее джинсы. Он стянул их с ее ног и бросил на пол. Теперь на ней были лишь хлопковые трусики с кружевной каймой, чья белизна подчеркивала темный загар ее стройных бедер.
Кайл со стоном выдохнул ее имя и зарылся лицом в мягкую плоть ее живота, обхватив бедра своими сильными руками. Затем, приподнявшись на локте, он посмотрел в ее затуманенные желанием глаза.
– Если бы ты только знала, как я хочу тебя. Это похоже на какую-то безумную лихорадку. – Он наклонился и поцеловал ее нежные, окаймленные кружевом бедра.
Софи изо всех сил старалась сдерживать себя, но его прикосновения были настолько умело эротичными, что ее тело предательски поддалось им, презрев все ее усилия. Она содрогнулась в отчаянии, почувствовав на себе мягкие дразнящие прикосновения его языка, его жаркое, прерывистое дыхание.
От стыда и бессилия Софи задохнулась, готовая разрыдаться. Стараясь справиться с нахлынувшим на нее отчаянием, она прикрыла рукой глаза, но ей не удалось подавить дрожь, охватившую все ее тело.
– Отчего вы так дрожите? – насмешливо улыбнулся Кайл, скользнув рукой под кружево ее трусиков, как бы намереваясь оттянуть их книзу, чтобы поцеловать открывшуюся под ними бесстыдную наготу. – Вам это неприятно? Разве вы не мечтали обо мне каждую ночь, с тех пор как покинули Ямайку?
Господи! Он просто какой-то колдун, читающий ее мысли.
– Да, – прошептала Софи, убирая с лица руку и смотря на него затуманенными от страсти глазами. – Но я не думала, что это будет так грубо и жестоко.
– Секс без любви часто груб и жесток, – безжалостно ответил он. – Секс довольно странная вещь, Софи. Можно испытывать неприязнь к женщине, почти ненавидеть ее… – его губы впились в ее кожу, и она чуть не задохнулась от боли, – и в то же время желать ее тело. Как ни странно, гнев может усилить желание, придать ему особую остроту.
– Это больше не игра, – умоляюще сказала Софи, зная, что это ее последняя возможность избежать несчастья быть соблазненной человеком, ненавидящим ее. – Можно как-то понять вас, зная, что вы ненавидели меня за причиненную вам боль на Ямайке. Можно даже оправдать ваше желание… наказать меня за это. Но нельзя оправдать того, что вы делаете со мной сейчас, Кайл.
– По-вашему, я нуждаюсь в оправдании? – Тем не менее несомненная искренность ее слов каким-то непонятным образом подействовала на Кайла. Он приподнялся и освободил ее от тяжести своего тела.
Незащищенная и уязвимая в своей наготе, Софи отодвинулась от него и, свернувшись калачиком, закрыла руками лицо, чувствуя себя маленькой и глубоко несчастной.
– Почему вы так поступаете со мной? – жалобно спросила она, терзаемая невыносимой смесью боли и желания. – Неужели я сделала что-то, что заставило вас когда-то страдать, хотя бы наполовину так, как страдаю сейчас я?
– Не знаю, – сказал он угрюмо. Он какое-то время молча смотрел на нее. – Если я ошибаюсь насчет вас, то не уверен, что вы сможете когда-нибудь простить меня. И смогу ли я когда-нибудь простить себя. Но если я прав, то это не более того, что вы заслужили.
– Вы ошибаетесь насчет меня, – взволнованно сказала она, приподняв голову и глядя на него полными слез глазами. – Вы были не правы с самого начала.
– Вы так считаете? – Его губы раздвинулись в медленной улыбке.
– Сукин вы сын, – дрожащим голосом сказала она. – Как бы я хотела, чтобы вы никогда больше не встретились на моем пути!
– Это намек на то, что мне пора убираться? – Он легко поднялся и застегнул молнию и тяжелую медную пряжку на своем ремне.
– Куда вы… куда вы уходите? – спросила она, глядя на него сквозь упавшую на ее лицо копну золотисто-каштановых волос.
– Исчезаю из вашей жизни, – просто ответил он. Он потянулся за рубашкой и стал надевать ее на свое на мгновение покрывшееся рябью мускулов тело. – Не думаю, что мне стоит продолжать свою вендетту. Я вдруг кое-что понял. Я понял, что не смогу причинить вам боль, не ранив тем самым самого себя. Так что с этим покончено.
Ее сознание пыталось переварить его слова. В рассеянном оцепенении Софи потянулась за своими джинсами.
– Как же насчет Дженни? Насчет того, что вы собирались…
– Дженни меня не интересует, – презрительно сказал он, заправляя рубашку в джинсы. – У меня никогда не было намерения затащить ее в постель. Меня интересовали только вы. Как оказалось, вас ничего не стоит обмануть. Мне бы доставило удовольствие, если бы вы выказали какие-нибудь чувства по этому поводу. – Он повернулся и стал смотреть, как она надевает джинсы и вынимает из платяного шкафа спортивную майку.
Когда Софи оделась, Кайл вынул из кармана ключ и отомкнул дверь ее спальни. Она вышла вслед за ним на плохо повинующихся ей ногах.
