неразделенной любви. Оборвать бы ему уши, беспородному щенку! Какое горе…
Она не знала, почему все-таки заговорила с человеком, которого ненавидела и боялась, почему задала именно этот вопрос… Сергей сбил ее с толку неожиданным вступлением, и теперь Лида почти с изумлением услышала свой голос, искаженный шумом:
– Правда, что ты хотел стать музыкантом?
– Нет, – раздалось после пазуы. Он по-прежнему не поворачивал головы. – Это мама хотела, чтобы я им стал.
Возник голубой клуб дыма, на миг затуманивший четкий профиль. Затем нервное дрожание ресниц, и отрывистая фраза:
– Святая слепота! Все матери хотят, чтобы их дети сделали то, что не удалось им самим. Перекладывают на их плечи свои амбиции… Мама сама играла когда-то. Пока не вышла замуж.
Она его не узнавала. Здесь, в этих призрачных вспышках, Сергей казался другим. Безразличным ко всему, философски настроенным, почти смиренным. И больше не было кривых улыбочек и неподвижных взглядов. Он говорил спокойно и на удивление грустно.
– Знаешь, Поль Гоген писал в каком-то письме или в дневнике: «Родители жертвуют собой ради своих детей, те, в свою очередь, жертвуют собой ради своих… Получается какое-то сплошное безумие…» Прости, я пьян и цитирую неточно. Но мысль верная. Родители думают так: «Зачем нам надрываться, если у нас есть пара-тройка детей! Они все сделают, что нам не удалось!» Это… Предательство! Если у тебя что-то не получается, начинаются упреки – мы, мол, всем для тебя пожертвовали, а ты лентяй… Пусть бы не жертвовали, кто их просил! Пусть бы сами попробовали что-то сделать!
Он снова затянулся сигаретой, уходя за пелену дыма. Лида повернулась к нему:
– Почему ты здесь? Сестра говорила, что у тебя нет денег.
– Много она обо мне знает, – он ответил еле слышно. – Говорят, что мы в детстве были очень похожи. Например, когда один из нас ушибался, второй тут же начинал плакать, хотя был в это время в другой комнате. Мы с ней любили одну и ту же еду, делали похожие движения, спали в одинаковых позах – на левом боку, скрючившись, будто креветки. Но близнецами мы не были – у нас разные носы и уши, мы по- разному улыбаемся и смотрим. Наверное, тогда мы и впрямь знали друг о друге многое. А как начали говорить, все исчезло. Прости… Я пьян…
– Ты видел прошлой ночью Алешу?
Сергей слегка обернулся. Его лицо призрачно мелькало в сиреневых вспышках, потом освещение сменилось на ровное, мягкое и приглушенное. Группа на сцене запела нечто душещипательное, и публика немедленно пришла в экстаз. Парень поморщился:
– Не знаю, слышишь ты или нет, но это такой низкий уровень!
– Мне кажется, это что-то вроде блатной песни, – услужливо подсказала Лида.
– Всего-навсего русская попса, – отрезал он.
– Зачем же ты сюда ходишь, если тебе не нравится музыка?
– А куда мне еще ходить? – исчерпывающе ответил Сергей и достал сигареты.
Не глядя, протянул пачку в сторону Лиды. Та отвела его руку. Только теперь он взглянул ей в лицо:
– Я видел его прошлой ночью. Я с ним даже разговаривал. Хочешь знать о чем?
Она молча кивнула.
– Я ничего об этом не сказал сестре, она бы съела меня живьем. Речь шла о тебе.
– Все-таки обо мне?
– О чем же нам еще было говорить? Он ни о чем не спросил, я начал первым. Сказал, что ты замечательная девушка, с сильным характером.
– Вот как…
– И честно признаться, я сказал, что когда-то почти в тебя влюбился, но ты слишком быстро исчезла с моего горизонта.
Лида нервно улыбнулась:
– Это все?
– Все. Клянусь, все. Если он не возвращается домой, то не из-за меня. Я не собирался с ним ссориться, даже не рассчитывал, что он действительно придет…
И так как девушка ничего не ответила, он переспросил – хорошо ли она расслышала только что сказанное.
– Я ведь сказал правду. На том дурацком дне рождения я почти в тебя влюбился.
– Опять начинается, – пробормотала она, с тоской вглядываясь в танцующую толпу. – Где Светка?
– Не бойся, приставать больше не буду, – с прежней усмешкой ответил Сергей. – Одного раза вполне хватило.
Лида сползла с табурета, содрогнувшись от прикосновения услужливо протянутой руки:
– Я сама, не надо. Знаешь, если ты всегда так ухаживаешь за девушками, как тогда за мной…
– Да ни за кем я не ухаживаю. А Светка ошивается в баре – с другой стороны. Я ее видел, она меня нет. Окажи услугу – не говори ей, что я тут.
Через секунду он растворился в темноте.
Его информация оказалась достоверной. Но, обрабатывая барменов, Света сама оказалась основательно обработанной. Перед Лидой предстали побледневшее лицо и мутный взгляд:
– Ты еще здесь? Танцуешь?
– Нет, конечно, – раздраженно ответила Лида. – Что-нибудь узнала?
– Его никто не помнит. Можешь ехать домой, я тут подежурю. Вдруг он объявится?
– На чем же я поеду домой? На палочке верхом? Метро закрыто, а ты в таком виде не можешь сесть за руль.
– Я и не собираюсь вести машину, вернусь на такси, – гордо ответила подруга. – Здесь всегда можно поймать такси – на углу, у перекрестка.
И она грузно облокотилась о стойку. Лида постояла рядом и, не произнеся больше ни слова, отошла. Ей не хотелось ни о чем просить, хотя в таком состоянии Света легко одолжила бы ей денег на попутку. «Хватит ли трехсот рублей, чтобы доехать до дому? – мучительно прикидывала она, с трудом пробираясь к выходу. Толпа к этому часу стала еще плотнее. – Почему я не взяла с собой все деньги, какие у нас остались? Может, дешевле будет остаться здесь до утра?»
Пришлось пробиваться между танцующими. Мрачный антураж клуба ничуть не портил настроения клиентам – они веселились с таким упоением, будто хотели возместить потраченные на билет деньги. Лида шарахалась от мелькающих локтей, неслышно и ненужно извинялась и даже не заметила, как ее деликатно взяли под руку. Она обнаружила это, только пробившись к выходу и жадно глотнув свежего воздуха.
– Снова ты, – устало вздохнула она, отнимая руку. – Оставь меня в покое, я ухожу.
– Я провожу тебя, уже поздно.
– Не стоит, сама доберусь.
Она оделась в гардеробе, всячески стараясь опередить Сергея, который тоже протянул через стойку свой номерок. Но их обслужили почти одновременно, и на улицу они вышли вместе. «Как я попалась, – девушка испуганно огляделась и не обнаружила никаких признаков такси. – Нужно было остаться там и уйти наутро вместе с толпой. Мы же тут совсем одни! А он ненормальный!»
Они и в самом деле были единственными прохожими в этом длинном глухом переулке. Лида кое-как сориентировалась и молча поспешила к перекрестку. Сергей так же молча следовал за ней.
– Возвращайся, – сквозь зубы процедила она, прибавляя шагу. – Мне не нужны провожатые.
– Здесь слишком глухое место. Ты не понимаешь, что говоришь. – Он старался идти с ней в ногу. Точнее бежать – потому что она уже почти побежала. – И постоянно шатаются пьяные. Ты будешь ловить машину?
– Возвращайся.
– Да не могу я вернуться, – засмеялся он, поднимая воротник куртки. – У меня нет денег на другой билет, а по старому во второй раз не впустят.
Этот аргумент ее убедил, но не утешил. Она слегка успокоилась, только выйдя на освещенное место и остановившись на обочине дороги. Машин было еще много, но такси по-прежнему не попадались. А к
