частнику Лида ни за что не села бы – ей вовсе не хотелось искать приключений.
– Я поймаю машину, – вызвался Сергей, поднимая руку. Через минуту он в самом деле вел переговоры с водителем. Обернувшись к Лиде, парень негромко спросил: – Тебе куда?
Она назвала улицу. Чуть помедлив, Сергей условился о цене. Но стоило Лиде сесть на заднее сиденье, как тот опустился рядом и захлопнул дверцу:
– Поехали.
– Нет, – еле слышно сказала она, в ужасе сознавая, что выйти уже не удастся – машина шла полным ходом.
– Не бойся, я не к тебе еду, – успокоил ее Сергей. – Так мы, оказывается, соседи?
Лида только сейчас вспомнила, что они живут в одном районе, и с облегчением решила, что Сергей просто решил сэкономить на проезде, втеревшись к ней в компанию. По дороге они не разговаривали, и она даже удивилась, когда Сергей беспрекословно позволил ей выйти на углу возле сквера и, махнув рукой, снова уселся в машину. Девушка благополучно вошла под арку, пересекла двор, поднялась по лестнице и осторожно отперла дверь.
В коридоре было темно, в комнате Веры Сергеевны, как всегда, тихо. Лида еще не успела выучить расположение выключателей и теперь начала пробираться к себе на ощупь. «Не задеть бы комод, кажется, он здесь…»
И тут ее остановил протяжный стон, раздавшийся прямо за спиной. Девушка вздрогнула и остановилась. Стонали в комнате хозяйки. Потом послышалась торопливая громкая речь, которая оборвалась тяжелым вздохом, и снова наступила тишина.
«Говорит во сне, – подумала Лида. – Наверное, из-за стены этого не слышно, а вот из коридора, через дверь…»
Но тут снова послышался стон, быстро перешедший в слова, причем такие странные, что Лида так и застыла, не решаясь идти дальше. Вера Сергеевна отчаянно умоляла:
– Пусти, пусти, умираю, о…
«Ей плохо, – девушка вернулась к хозяйской двери и напряженно прислушалась. – А вдруг нужно помочь? Может быть, у нее сердечный приступ?»
В это время за дверью послышался глухой шум, как будто звук борьбы, и внезапно – тяжелый удар, от которого содрогнулся пол. Лида не выдержала и попробовала нажать дверную ручку. Комната оказалась заперта изнутри. Она постучалась – никакого эффекта. Неудивительно – ведь хозяйка стонала так громко, что робкого стука просто не было слышно.
И тут девушке пришла в голову такая мысль, от которой она окончательно впала в панику: «А вдруг она там не одна?! Воры забрались в квартиру и убивают ее, а потом начнут грабить! Что делать? Вызвать милицию или все-таки подождать? Я могу поднять ложную тревогу…»
Стоны оборвались, и в наступившей жуткой тишине неожиданно послышались быстрые шаги – кто-то шел к двери. Лида отскочила, метнулась в сторону и неожиданно нащупала в стене приоткрытую дверь. Туда она и юркнула, больно ударившись плечом о какую-то полку. И только спустя мгновение догадалась, что это был тот самый чулан, о котором говорил Алеша и в который она ни разу еще не заглядывала сама.
Она не успела прикрыть дверь как следует и теперь зажмурилась от вспыхнувшего в коридоре света.
– Кто здесь? – громко спросила Вера Сергеевна. Ее голос звучал по-прежнему спокойно и властно – как будто это не она только что умоляла о пощаде. – Лида, ты? Нет, ничего нельзя понять.
Ее голос звучал сонно.
«Нужно выйти», – подумала девушка, но не двинулась с места. Ей все еще было страшно, хотя она уже поняла, что крики и звуки борьбы были только порождением кошмара, приснившегося хозяйке. Если на ту кто-то напал, то это могла быть только она сама.
Звякнул замок – Вера Сергеевна проверяла, хорошо ли заперта входная дверь. Потом, что-то недовольно пробормотав, женщина вернулась к себе в комнату. Свет погас.
Лида еще некоторое время простояла в чулане, в крайне неудобной позе, от которой затекла шея. Голову пришлось пригнуть, чтобы не задевать какой-то раскидистый предмет, свисавший с верхней полки. Наконец решилась выйти, но в тот самый миг, когда она двинулась с места, предмет тоже решил действовать – и упал.
Он, при своей внушительной величине, оказался на удивление легким и больше напугал, чем оглушил девушку. А напугал потому, что, автоматически пытаясь его поймать, чтобы не разбудить хозяйку вторично, Лида внезапно нащупала детское платьице, длинные шелковистые волосы, нежное лицо… И вскрикнула прежде, чем поняла, что на нее просто-напросто свалилась огромная кукла.
На этот раз хозяйка появилась в коридоре сразу, как будто ожидала продолжения, притаившись за дверью. Лида оцепенело смотрела на нее, как кролик, завороженный удавом. Потом опустила глаза на пол, куда отшвырнула ужасное существо, прыгнувшее на нее с полки. Кукла была грязноватая, но очаровательная – блестящие каштановые кудри, огромные серые глаза, капризный ротик, бархатное малиновое платье с кружевным воротником.
Вера Сергеевна тоже смотрела на куклу. У нее на лице появилось странное выражение – смесь гнева, боли и стыда. Она поджала губы, подошла, взяла куклу на руки и только после этого обратилась к девушке с законным вопросом:
– Зачем ты ее взяла?
– Я не брала, она упала…
– Иди спать! – приказала та и двинулась к себе. На пороге комнаты обернулась, взглянула на приоткрытую дверь чулана и покачала головой: – Не думала, что ты будешь шарить в моих вещах. Кстати, тебе никто не звонил.
Лида ничего не ответила. Она была окончательно убита этим последним, хотя, возможно, самым незначительным происшествием. Девушка постаралась побыстрее улечься в постель, но сон не шел, хотя она изо всех сил пыталась отрешиться от событий прошедшего вечера. Однако это ей никак не удавалось – стоило закрыть глаза, как мелькающими вспышками высвечивались лица двойняшек, квартирной хозяйки, пыльной нарядной куклы, беспомощно лежащей на полу.
Она подняла руку, нашарила на стене шнурок и дернула его, включив слабенький ночничок. Ей почему-то представилось, что Алеша может стоять на улице и смотреть на ее окно – тогда лучше, чтобы здесь горел хоть какой-то свет, как знак, что его ждут.
«Это уже совсем сонная мысль, глупая, – подумала она, снова закрывая глаза. – Зачем ему стоять на улице? К чему эта комедия? Если Алеша захочет вернуться, он вернется во что бы то ни стало, невзирая на то, будет гореть свет или нет. А если он способен бросить меня из-за того, что кто-то намекнул, что был в меня влюблен… Почти влюблен, как выразился Сергей… Тогда никакой свет не поможет, не спасет даже прожектор… Даже маяк…»
Откуда взялся красный мигающий маяк в ее темном окне – она не знала, но ничуть не удивилась, увидев этот путеводный знак. Встала, подошла к окну, открыла одну створку и взглянула на того, кто стоял внизу. Она почему-то заранее знала, что внизу кто-то есть. И впрямь, там оказалась темная мужская фигура. Этот человек стоял на тротуаре, небрежно заложив руки в карманы. Его лицо было поднято кверху.
Лида вглядывалась, изо всех сил напрягая зрение, но было слишком темно, чтобы различить черты. Маяк почти не давал света.
«Нужно позвать, – подумала она. – Нужно позвать его наверх».
Но Лида не смогла издать ни звука, да ей почему-то и не хотелось звать эту неподвижную темную фигуру. Мужчина внизу пугал ее все больше – казалась зловещей и его поза, и поднятое кверху неразличимое лицо, и упорное, необъяснимое молчание.
«Он видит меня, но пока я не позову, не сможет двинуться с места, – поняла Лида. – А если я назову имя, мне уже никогда от него не избавиться, он придет за мной».
Она хотела открыть окно, но окна больше не было. Не было уже и комнаты – Лида брела по ночному пустырю в ночной рубашке, босая, и безжалостный холодный ветер трепал ей волосы. В лицо болезненно била мелкая ледяная крупа. Маяк все еще горел, но теперь где-то очень далеко. Его свет казался крохотной
