Затяжной поворот: история группы «Машина времени»

происходили мирно. (В первый раз Андрей женился на Елене Фесуненко, дочери известного советского политобозревателя Игоря Фесуненко. Брак продержался три года. Столько же длился второй семейный союз лидера «МВ» с Аллой Романовой, матерью его сына Ивана. Есть у Андрея Вадимовича и другие дети, в частности дочь от бывшей пресс-атташе «Машины» Анны Рождественской. Но последнюю Макаревич экс-супругой, даже гражданской, не называет. Ныне Макар женат на Наталье Голубь). Такого конфликта, как у Пола Маккартни с Хизер Миллз я не проходил. У меня просто никогда не было таких денег. И отношения с бывшими супругами у меня сохраняются нормальные. Я никого из них не обижал в имущественном плане. А расходятся люди, потому что перестают получать удовольствие от совместного проживания. Этого вполне достаточно.

И на работе с «бабками» – голяк.
«Джорджей» не видно, сплошь одна «фирма».

«Джорджи» это, преимущественно, грузины, ну и, в целом, «лица кавказской национальности». Они всегда широко гуляли и платили больше других. Для кабацкого музыканта наличие в ресторане «джорджей» было очень важно. А «фирма», понятное дело, иностранцы.

А им – хоть «Бони М», хоть краковяк —
Сидят и не башляют ни хрена…

Все эти рассказы про финнов, например, которые приезжали в «совок» оттягиваться – чепуха. Нигде в мире нет «парнаса». Это ж абсолютно наша купеческая тема – червонец лабуху на лоб и сбацайте мне что-нибудь душевное. Никто из иностранцев не приезжал сюда в то время развлекаться подобным образом, я тебя умоляю. Они ехали в Союз, как путешественники в пещеру к медведям. Хотя в питерской гостинице «Прибалтийская», когда ее построили, по-моему, перед Олимпиадой-80, им, наверное, было весело. Мы там тоже в раннюю «росконцертовскую» пору неплохо отдыхали.

У меня в «Прибалтийской» уже был люкс двухэтажный. Вернее не у меня, а у Мелик-Пашаева. Но считался он, как бы, на всю команду, и в нем мы все гуляли.

А наш Витёк себя не уберёг
И, веришь, совершенно облысел.
В «Поющих» Женька, в Штатах Игорёк
Запил Володя, а Серёга сел…

Здесь тоже многое домыслено. У меня не было задачи упомянуть в этой песне всех реальных друзей и знакомых. Никакого Витька я не знал, как и Женьки в «Поющих гитарах». Игорек в Штатах – это Игорь Саульский, который туда уехал.

Володя – придуманная фигура, а Серега – это Сережка Грачев, ныне покойный вокалист группы «Лучшие годы», который действительно сидел. Странный был малый, с неожиданными уголовными наклонностями. Стырил у нас орган, который потом нашли. При этом был обаятельнейший, очень здорово поющий человек.

А помнишь, Мишка, семьдесят второй,
И «психодром» и сейшн в Лужниках
Как двери вышибали головой,
Как фаны нас носили на руках?

О каком конкретно концерте я вспомнил, когда это сочинял, сейчас не скажу. И с годоя я немного поторопился. В 72-м на руках на еще не носили, но в 75-м уже носили.

Собраться, что ли, вместе, как тогда,
Да «дать гвоздя», чтоб снова дым пошёл!
Что скажешь, Мишка?..Впрочем, ерунда:
Кому теперь он нужен, рок-н-ролл!

Да, в середине 80-х, когда я вспоминал о предыдущем десятилетии, мне казалось, что действительно все хорошие музыканты тогда по кабакам разбежались и как-то постарели.

Я никогда не думал про года:
Года проходят – вроде не беда.
Но вот ушла под камушки вода
И это, к сожаленью, навсегда…

…Ну, ладно. Посошок – и я побёг,
Держи, дружище, пистолет хвостом!
Не забывай, зайди на огонёк.
Счастливо. Я в «Варшаве», на шестом.

В московской гостинице «Варшава» был ресторан, где работали неплохие исполнители. Вот мне пришло в голову, что именно там я и играю.

Часть II. «Однажды мир прогнется под нас»

«Машина» постсоветской эпохи, это почти совсем другая машина. Не популярная, скажем, модель ВАЗа, в какой катались сами участники «МВ» перед расставанием с Росконцертом, а скорее тюнингованный «бумер» и прочие достойные иномарки, в которые постепенно пересели «машинисты» с наступлением «новой эры». Их поколение последовательно и энергично «входило во власть» в России и, в конце концов, власть эту фактически безраздельно обрело, что автоматически повлияло на укрепление статуса и привилегированность «Машины». Верховодить гигантской державой и сопредельными экс-советскими республиками стали (и продолжают поныне), как раз те, кто с полным основанием может сказать Макару сотоварищи сакраментальную фразу: «Мы выросли на ваших песнях». И пусть первые звания, ордена и прорыв на Красную площадь случились у «машинистов» при седом дедушке Ельцине, нет сомнений, что демократичный Борис Николаевич, прежде чем поощрить рок-группу, которую он вряд ли когда-нибудь запоем слушал, обратил внимание на рекомендации кого-то из не столь возрастных своих подчиненных.

Сюжеты о завистливых номенклатурных членах Союза композиторов, ретивых сотрудниках ОБХСС, «ментовских» облавах на сейшенах, гневе Пугачевой в отношении «МВ», превратились не более чем в забавные мемуарные эпизоды. «Машина Времени» позднего периода своей длиннейшей истории вполне уже равновесна Алле Борисовне и сейчас трудно представить, что когда-то было по-другому. Случись с группой в девяностые-«нулевые» проблема из разряда тех, что преследовали «МВ» в предыдущие десятилетия, на защиту коллектива встал бы уже не один космонавт Гречко, но десятки знаменитых актеров, телебоссов, политиков и т. п. Все они плавно как-то расширили круг закадычных друзей и товарищей «машинистов». Только обороняться «Машине» давно уже не от чего. Разве что от вердиктов ряда непримиримых интеллигентов, продолжающих риторический разбор «двойственной» макаровской морали и художественной позиции.

Если раньше саркастичные критики припоминали фронтмену «МВ» его тему «Будет день» и интересовались: достиг ли он, «того, чего хотел», когда перебрался из полуподполья на профессиональную сцену? То теперь поводом для стеба эстетов и неформалов над многолетним флагманом отечественной рок-музыки стал совсем другой, куда более амбициозный и самоуверенный язык «Машины», выдающий такие крылатые фразы, как «однажды мир прогнется под нас», «звезды не ездят в метро», «меня ожидают, везде и повсюду, меня предлагают, как главное блюдо…». Авторского раздражения в этих строках, по- моему, значительно меньше, чем победной провокационности. Живучесть и устойчивость «Машины» в любых исторических условиях и форматах моды, что ее недруги не совсем верно принимают за мимикрию, позволяют группе сегодня разговаривать с веком, если хотите, с позиции силы. И потому «МВ» едет по хайвэю, а не разделяющие ее сути, гудят клаксонами на объездных путях…

Глава шестая Возвращение «золотого» состава. «Синтез рекордз». Взятие Красной площади. Первые мемуары

Финальная десятилетка ХХ века началась для «Машины» с легкого мандража вскоре сменившегося козырными достижениями. Взамен отвергнутого Зайцева группа вернула в состав двух своих харизматичных, блудных гвардейцев – Маргулиса и Подгородецкого, а нескольким годами позже, первыми из отечественных музыкантов, «машинисты» протоптали концертную тропинку к кремлевской стене, глобально отпраздновав свой четвертьвековой юбилей на Красной площади. К тому моменту подоспели и два автобиографических труда людей из «МВ». А раскочегарившийся лэйбл Кутикова Sintez Records приступил к выпуску первых официальных «зэ бестов» «Машины Времени».

Александр Кутиков

На мой взгляд, самый кризисный момент у нас произошел, когда уволили Зайцева, а вернувшиеся Петя с Женей на протяжении двух лет настаивали на том, что они – не члены «Машины Времени», а просто приглашенные музыканты, решившие поработать с группой чуть больше одного концерта. И вот если бы такая ситуация продолжалась дольше, то, как мне кажется, она могла бы взорвать «МВ» изнутри. Но нам удалось убедить, сомневающихся в своей принадлежности к группе музыкантов, в том, что они все-таки участники именно «Машины», а не какого-то другого коллектива.

Андрей Макаревич

На стыке 80-х и 90-х мы работали очень интенсивно, не вылезали из гастролей, давали по 15–20