— Зинуля, я тебя умоляю, ты все-таки уйди с работы, — Антонина Ильинична с тревогой взглянула на племянницу. — И без того тяжело, а теперь еще с животом…
Но Зина успокоила тетушку:
— Нет, теть Тонь, Илюшка специальные кресла закупил для мастеров — высокие, на колесиках. Сидишь, как на жердочке, и вокруг клиента катаешься. Кстати, насчет «кататься»: Верка, ты когда машину купишь?
— Дай сперва хоть сдать на права.
— Складно сказано, отец Варлаам, — засмеялась Зина. — А чего ты тянешь? Я уже не представляю, как без машины обходилась. Это другая жизнь!
— Да вот все никак не соберусь, — призналась Вера. — С книгой было много хлопот, теперь вот вторую пишу. Пригласили на радио, на телевидение…
Зина изобразила на лице комическое страдание:
— Как ты все это выносишь — ума не приложу!
А Вера уже не слушала, снова загрустила, снова задумалась о чем-то своем. Ее действительно пригласили на телевидение — вести экономическую рубрику в новостях. И как-то раз в холле «Останкина» она увидела Колю…
Он был занят разговором с какой-то крупной немолодой женщиной, немного напомнившей Вере акушерку из Долгопрудного, которая принимала у нее роды, и Веру не заметил. Они поговорили, простились каким-то сложным дружеским ритуалом, стукнувшись кулаками, а потом хлопнувшись ладонями с размаху, и разошлись. Женщина-гренадер направилась в подземный переход, отделявший один останкинский блок от другого, а Коля, кивнув вахтеру, вышел на улицу. Судя по всему, он был тут своим человеком.
Приди Вера на две минуты позже, они с Колей столкнулись бы в дверях… Она порадовалась, что пришла на две минуты раньше. Но в тот день ей трудно было сосредоточиться на финансовых прогнозах. К счастью, ее выступление шло в записи. Когда ведущий новостей объявлял: «А теперь мы передаем слово нашему экономическому обозревателю Вере Нелюбиной», камера отъезжала, и картинка незаметно для зрителя переключалась с прямого эфира на заранее записанную часть передачи. Только по экранам «бегущей строкой» шли актуальные на ту минуту цифры биржевых котировок.
— Верунь, ты чего? — вывел ее из задумчивости голос Зины.
— Ничего, — бодро улыбнулась Вера, — просто задумалась. Ладно, я пойду на курсы, только лучше весной, пусть снег стает. А теперь давайте чай пить.
— С этими твоими жердочками… — начала Антонина Ильинична, пока Вера расставляла на столе чайные чашки. — В твоем положении и голова может закружиться…
— Да нет, теть Тонь, говорю же, у меня все в порядке! Даже совестно. Другие от токсикоза чуть не умирают, а мне хоть бы хны.
— Вот и хорошо, и слава богу. Наконец-то ты сподобилась. Я уж думала, не дождусь, — добродушно проворчала Антонина Ильинична. — Все-таки двадцать семь — поздновато для первого ребенка.
— Ничего, нормально. Многие в сорок рожают. А знаете, что меня подвигло? В конечном счете, помимо Илюшкиных стараний? — хитро прищурилась Зина и таинственно понизила голос: — Одна реклама по телику!
— Да ну тебя, Зиночка, что ты такое говоришь? Какая реклама?
— Точно говорю. Есть такая реклама, где дети поют про божью коровку, хлеба просят. Знаете?
— Не знаю, — покачала головой Антонина Ильинична. — Я на рекламу всегда звук выключаю. Вот уже сколько реклам прошло и кануло, а я даже не знаю, о чем там речь. Я тебе больше скажу: мне Верочка видик купила. — И она кивком указала на телевизор с кассетным магнитофоном, стоявший на здоровенной тумбе. — Я думала, никогда не разберусь, на какие там кнопки нажимать, так мне Андрюшенька все показал, и я теперь так пристрастилась! Я все больше «Культуру» смотрю, там рекламы нет, но иногда бывает и по другим программам что-то интересное… И вот я заметила: мне легче фильм записать, а потом просмотреть, чем просто так смотреть, когда он впрямую идет. Рекламу всю прокручиваю, а то если впрямую смотреть, я, пока реклама, забываю, что там раньше было.
— Значит, эта реклама у вас где-нибудь записана, — упрямо стояла на своем Зина. — Давайте посмотрим. Так здорово поют! И детишки — такие ангельчики! Я увидела и подумала: и правда, чего тянуть? Вот и решилась. Где кассеты? — Зина вскочила и бросилась к телевизору. Она отыскала в тумбе стопку кассет, перебрала их, взяла одну. — Можно?
— Да можно, — пожала плечами ее тетя. — Только, по-моему, это как-то глупо…
— Ничего не глупо!
Зина заправила кассету в магнитофон, взяла пульт и действительно быстро отыскала в записи рекламную паузу.
— Только звук выключи, — попросила Антонина Ильинична. — Будет твоя божья коровка, тогда включишь. А то у меня как застрянет мелодия в голове, так потом и крутится лет десять, хоть динамитом вышибай.
Зина послушно выключила звук.
— Пей чай, а то остынет, — сказала ей Вера.
— А ты мне пока не наливай. Сейчас я рекламу найду… — Зина прокручивала уже третий рекламный блок. — Сейчас-сейчас… Вот!
Она отмотала немного назад, включила звук и села за стол.
На экране появились дети, выпускающие на небо божью коровку.
— Очень мило, — согласилась Антонина Ильинична. — Вот могут же, когда хотят, что-то приличное сделать! А то черт знает что! Рекламируют сотовый телефон — так там девица в чем мать родила голой попой в ванну садится! Крупным планом! При чем тут сотовый телефон?
Зина беспечно рассмеялась:
— Да ну тебя, теть Тонь, что тут страшного? Ну пусть мужики удовольствие получат!
— А дети? — строго продолжала Антонина Ильинична. — Это же дети видят! Хорошо, наш Андрюшенька только свои мультяшки любит, но он же растет.
Зина перевела взгляд на Веру.
— Верунь? Ты чего куксишься? Ты за меня не рада?
Бросив недопитую чашку чая, она обогнула стол и, наклонившись, заглянула в лицо подруге.
— Ну что ты, я страшно рада! Иди допивай. Давай я тебе еще налью. Андрюша, между прочим, уже тоже начал девицами интересоваться. — Вера через силу улыбнулась. — Я ему разрешила ночью в Интернет выйти, так он там познакомился с какой-то девочкой из Канады. А через день снова вышел в сеть, и, представь, она его там уже караулит.
— А ты уже боишься, что он в Канаду уедет, — догадалась Зина. — Не дрейфь, мы еще поборемся. Может, у меня девочка будет, — протянула она мечтательно. — Рожу невесту Батарейке, а?
Но Вера так и не сумела поддержать шутейный разговор. На лице у нее осталось привычное ей озабоченное и грустное выражение.
ГЛАВА 13
Когда Зина, распрощавшись, ушла, Антонина Ильинична сказала:
— Я знаю, о чем ты думаешь. Но учти: если только ты меня не выставишь, сама я отсюда не уйду.
— Да как вам такое в голову пришло! — возмутилась Вера. — Как я могу вас выставить?! Да эта квартира наполовину на ваши деньги куплена!
— Дело не в деньгах. Я хочу жить здесь, с тобой и Андрюшей.
— Но ведь Зина — ваша племянница, — не сдавалась Вера. — Родная кровь! Я думала, вы захотите к ней уйти.
— Помнишь мою подругу Лизу? — спросила Антонина Ильинична.
Вера кивнула и даже изобразила комический ужас. Елизавету Петровну с ее «брылльонтами» она
