запомнила на всю жизнь.
— А почему вы вдруг о ней вспомнили?
— Вот и со мной было бы то же самое, если бы не ты, — ответила Антонина Ильинична. — Сошла бы я с ума от одиночества… Правда, у меня нет «брылльонтов», но не в этом суть. Не спорь со мной, — пресекла она Верины возражения, — я точно знаю.
— Вы никогда не стали бы такой, как она, — все-таки возразила Вера. — И потом, у вас же есть Зина, сестра в Сочи…
— В Сочи я не поеду, — отрезала Антонина Ильинична. — Ни за что. А Зина… Зина хорошая девочка, но у нее своя жизнь. Я ей сто раз спасибо скажу, что она тебя мне прислала. В общем, давай больше не будем об этом.
— Это же ваш внучатый племянник, — стояла на своем Вера.
— Вот именно: внучатый племянник. А Андрюшенька мне внук. Как говорят в вашей любимой рекламе, «почувствуй разницу». Нет, я, конечно, готова ездить помогать, если надо. Но там и без меня народу хватает. Слава богу, у Ильи родители еще не старые. И Валентина моя поможет. — Валентиной звали сестру Антонины Ильиничны, Зинину маму. — Так что за Зинулю я спокойна: есть кому приглядеть и за ней, и за ребенком. Ну как? Не будешь меня выгонять? — спросила она шутливо.
— Это я бы без вас пропала, — улыбнулась Вера и тут же снова помрачнела. — Вы даже не представляете. Я уж думала устроиться нянечкой в Дом малютки, чтобы было где жить и ребенка не потерять…
— Выброси это из головы раз и навсегда, — строго приказала Антонина Ильинична.
Одобрив мебель и посуду, Зина объявила, что теперь Вере нужно шуба.
— Ничего не говори, — предупредила она. — Я и так знаю, что ты скажешь. «Я как-нибудь так пробегаю». Всю жизнь будешь сереньким волчком бегать?
Зина намекала на Верин волчий полушубок, купленный еще в Долгопрудном.
— Да какая шуба, февраль на дворе! Считай, зима прошла. Цыган уже шубу продал, — отшучивалась Вера. — И вообще, я пальто купила. Хватит с меня.
— Знаю я твое пальто. На синтепоне, — презрительно фыркнула Зина. — Как тебе не стыдно, Верка? Ты банкирша! Тебе нужны меха. А в пальто на синтепоне будешь на рынок ходить. Самое то.
И Зина потащила Веру покупать шубу.
В роскошном меховом магазине разгорелся новый спор. Вера выбрала шубку из стриженого бобра.
— Нет, это трагический вариант. — Зина закатила глаза к потолку. — Ты что, совсем ничего не соображаешь? Зачем тебе эта цигейка? Стара барыня на вате!
Тогда Вера взяла жакет из норки бисквитного цвета, мехом внутрь, но Зина и его забраковала.
— Да ну, обдергузка! — Она пренебрежительно махнула рукой. — Нет, можешь взять, конечно, но тебе нужна настоящая шуба, солидная.
— Крупномасштабная, — пошутила Вера. — Мне этого жакетика за глаза хватит. Вот куплю машину, в нем будет удобно…
— В этом «жопетике» будешь на работу ездить. А на выход нужна шуба, — авторитетно внушала Зина.
— А что, уже и шубы «на выход» бывают? — удивилась Вера.
— Само собой. Ты же ходишь в театры, там, я не знаю, в рестораны…
В театры Вера ходила с Андрейкой. Несколько раз водила его на детские спектакли и в цирк. Цирк не понравился обоим. Настоящих цирковых номеров было мало, представление больше смахивало на эстрадный концерт. Впрочем, к шубе это отношения не имело.
— Я хожу только на детские утренники.
— Еще не вечер, — загадочно усмехнулась Зина. — Ты, главное дело, шубу купи, она сама тебя в свет выведет.
Взяв дело в свои руки, Зина выбрала роскошную шубу из платиновых лис.
— Ну, не знаю, мне не нравится, — покачала головой Вера, примерив меховой водопад. — По-моему, чистой воды пижонство.
— Почему пижонство? Ты посмотри, как тебе идет!
Шуба и вправду смотрелась отлично, но Вера осталась недовольна.
— Типичное пижонство. Это не для нашей зимы. У нее и застежки-то нет!
Тут за шубу вступился менеджер:
— У нее есть застежка. Вот. Потайная.
Застежка оказалась даже не потайная, а, как сказала Вера, «глубоко законспирированная».
— Ну-ка, пройдись! — скомандовала Зина.
Вера прошлась.
— Обалденно! Бери обязательно, — возбужденно гудела Зина. — Вот ты со спины не видишь, а она… сама ходит!
— Кто ходит? Шуба? — Вера попыталась заглянуть себе за спину.
— Ты не понимаешь, — отмахнулась Зина и вдруг заплакала.
Вера, забыв про шубу, подбежала к ней.
— Что с тобой, Зинуль?
— Ничего. — Зина не сразу справилась со слезами. — Вот ты высокая, худая, тебе все идет. А я… толстая… и вообще недомерок.
— Зинка! Вот дуреха! — ласково заговорила Вера. — Ты мне завидуешь? А я — тебе.
— Чему тут завидовать? — всхлипнула Зина.
— Илюша тебя любит, — тут же нашлась Вера. — Вот такого толстого глупого недомерка. Он тебя любит такую, как есть. Вот ты подумай, сколько людей тебя любит! Илюша, мама с папой…
— Ну, мама с папой — само собой, — пренебрежительно протянула Зина.
— А вот не скажи. Меня моя мама не любит.
— Да ладно тебе… — начала было Зина, но Вера ее перебила:
— Мама с папой, Серега, Антонина Ильинична, я тебя люблю, девочки на работе в тебе души не чают… И твой маленький тебя уже любит.
— Думаешь? — оживилась Зина. — По-моему, они в этом возрасте совсем безмозглые.
— А вот и нет. Они все понимают…
— …только сказать не могут, как та собака, — весело подхватила Зина.
— Нет, это ты не понимаешь, — нахмурилась Вера. — Ты сама должна себя любить и беречь, а то он почувствует.
Зина смахнула остатки слез.
— Ладно, извини. Сама не знаю, что на меня нашло.
— Это бывает при беременности, — успокоила ее Вера. — Ничего страшного.
— У тебя было? — ревниво уточнила Зина.
— Наверное, было. Не помню.
На самом деле у Веры такого не было. Но пусть Зина думает, что у нее все в норме, как у всех.
Пока Вера вела просветительскую работу, менеджер позвал какого-то парня богемного вида, и они о чем-то пошептались.
— Я продам вам эту шубу за полцены, — предложил менеджер, — если вы согласитесь в ней сфотографироваться. Прямо сейчас. Вот наш фотограф.
Вера, конечно, отказалась, но Зина налетела на нее коршуном:
— Верка, соглашайся! Я тебя живьем отсюда не выпущу! Считай, это каприз беременной женщины.
— Зиночка, но я же не модель! Я в этом ничего не смыслю. Давай лучше я буду делать свое дело, а…
— Слушать ничего не хочу. Когда еще такой случай выпадет! А за полшубы ты себе ту обдергузку прикупишь.
