– Простите, я не в этом смысле. Я ничего обидного не хотел сказать. – Стряпчему очень не хотелось иметь дело с разъяренным магом, и он был готов извиниться хоть десять раз.
– Ближе к делу, мистер Роксбридж. Хотелось бы услышать практическое решение нашей проблемы.
– А его нет. Право заключать браки имеют священники, согласно традиции королевства, и магистры орденов, в соответствии с королевским указом. Вам нужно перейти в одну церковь или в один магический орден. Полагаю, мисс Мэри-Джейн не хочет стать сатанисткой?
– Нет, – покачала головой ведьма. – Я ничего не имею против сатанизма, но я христианка и ею останусь.
– А вы, мистер Джозеф, не желаете принять христианство?
Маг задумался над этим вопросом. К религии он относился совершенно равнодушно. Даже обряды исполнял весьма нерегулярно. На Иисуса и Сатану ему было в равной степени наплевать. Обоих он считал ничуть не более сверхъестественными существами, чем, например, Мерлина или Геркулеса. Если они когда-то и существовали, то давным-давно умерли. Ведь никто не живет дольше полутора тысяч лет. И никто никогда не воскресает, если палач или убийца добросовестно выполнил свою работу. Как боевой маг Джозеф прекрасно это знал. Некоторые, пока еще немногие, маги открыто называли себя атеистами, но до такой крайности он не дошел.
И для этого он имел достаточно весомую причину. Звали ее Эллен, и была она черной ведьмой, красавицей и религиозной фанатичкой. Маги редко увлекаются мистикой, но она с детства мечтала вызвать Сатану и совокупиться с ним. Видимо, от кого-то она услышала, что католическая церковь именно так понимает черную магию. Очень долго Сатана к ней не приходил, несмотря на все ее страстные призывы. Быть может, потому что умер, но не исключено, что по какой-то другой причине.
А затем, в академии, ее роскошные волосы цвета вороньего крыла пленили сердце другого студиозуса, боевого мага Роберта. Тот предложил красавице руку и сердце, но обе части его тела были категорически отвергнуты. Для Эллен существовал всего один мужчина, и звали его Сатана. Тогда Роберт для своей возлюбленной нашел в библиотеке описание ритуала вызова дьявола, правда, на немецком языке, которого она не понимала. Девушка, естественно, попросила его перевести. Отвергнутый жених, правда, немецкого тоже не знал, но «перевод» сделал.
В итоге девушка ночью заперла дверь в свою комнату, выложила из железных прутьев пентаграмму, улеглась обнаженная в ее центре и зажгла свечу, после чего принялась не то молиться, не то произносить заклинания. И кто-то на них откликнулся. Свеча погасла, и в полной темноте Сатана материализовался и овладел ею. С тех пор она часто повторяла этот ритуал, правда, Сатана откликался не каждый раз, но что тут удивительного, может же такой могущественный деятель иногда быть занят?
Через некоторое время у Эллен родился сын, названный Джозефом. А Роберт так и не женился. Он оставался хорошим другом Эллен, очень любил ее сына и практически полностью содержал их обоих. Вскоре он вообще переселился к ним, но спал всегда в другой комнате. И когда ведьма по утрам ему рассказывала, как ей вечером хорошо было с Сатаной, он ни капли не ревновал, хотя по-прежнему сильно ее любил.
Смертный ребенок ничего бы в этой ситуации толком не понял, но маленький Джозеф умел читать мысли, и то, что он прочитал в голове Роберта, поначалу повергло его в шок. Но, подумав как следует, он решил, что лучше молчать. Мама счастлива, дядя Роберт, которого он очень любил, – тоже, мальчика практически все устраивает, так зачем же это ломать? Роберт тоже телепат, быстро понял, что малыш обо всем догадался, и стал называть его «сынок», чего от настоящего Сатаны вряд ли дождешься. Вдобавок отец научил его дистанционно гасить свечу и мастерски пользоваться отмычками.
Впрочем, телепаты часто узнают то, что посторонним знать не положено, и из мыслей разных людей Джозеф выудил такие подробности их любовных утех, что занятие его родителей показалось ему невинным и более чем заурядным. Такова уж цена этой магической силы, телепатии, ибо в большом знании много печали…
Отправляясь в столицу после окончания академии, юный Джозеф отлично понимал, что в христианском королевстве гораздо удобнее быть христианином, чем сатанистом. Многие черные маги исповедовали христианство именно из этих соображений. Он намеревался последовать их примеру. Роберт прочитал это в мыслях сына, отвел его в сторону и произнес короткую прощальную речь:
– Сынок, я знаю, что ты хочешь пополнить ряды поклоняющихся Распятому. Не буду спорить, так жить проще. Тебе наплевать на религию, и мне – тоже. А вот твоей матери – нет. Поэтому просто имей в виду: если Эллен узнает, что единственный сын ее и Сатаны больше не поклоняется своему Подземному Отцу, она просто умрет. Если бы у нас с ней были еще дети, другое дело. Но Сатана подарил нам только тебя…
– Так и будете молчать? – прервал поток воспоминаний Роксбридж.
– А? Вы спрашивали, могу ли я перейти в христианство? Нет, это исключено.
– Что ж, ожидаемо. Продолжим. Мистеру Джозефу, как исповедующему сатанизм и не желающему от него отказываться, дорога в белый орден закрыта. Мисс Мэри-Джейн, а вам что-нибудь мешает перейти в черный?
– Клятва Мерлина. Чтобы стать черной ведьмой, нужно от нее отречься. А я не хочу. Возникало у меня недавно такое желание, но Господь был явно против этого.
– Не понимаю, – заявил стряпчий.
– Я оказалась перед выбором – или переспать вот с этим неимоверно нахальным магом, или отречься от Клятвы. Я решила отречься. Но потом много чего случилось, вы уже в основном знаете, что именно, и по ходу дела все как-то само собой свелось к первому варианту. Я не очень религиозна, но если это не знамение Божье, знак, что от Клятвы отрекаться не нужно, то я тогда не знаю, что такое знамение!
– В богословских вопросах я не разбираюсь. Не берусь судить, верно вы рассуждаете или нет, – признался Роксбридж. – А вот любовная история у вас получилась какая-то не очень романтичная.
– Уж какая есть. К сожалению, там, где замешана магия, мистике места обычно не остается. А какая романтика без мистики?
– Давайте лучше вернемся к юриспруденции. Стандартные пути к венцу вам не подходят. Я так и предполагал. Если бы дела обстояли иначе, моя консультация вам бы не понадобилась. А нестандартных – не существует. Я вас об этом заранее предупредил. Полагаю, свою часть сделки я выполнил. Надеюсь, и вы выполните свою.
– Выполним, – подтвердила Мэри-Джейн. – Скоро рассветет, и вы сможете спокойно добраться домой, мистер Роксбридж. А нам с Джо предстоит еще организовать похороны несчастного Гарри. Если честно, я понятия не имею, по какому обряду хоронят сатанистов.
– Какие там обряды, – отмахнулся Джозеф. – Скормить его дракону, и вся недолга.
– В нашем королевстве так поступать вообще-то не принято, – напомнил стряпчий. – Не берусь с ходу назвать закон, который это запрещает, но уверен, что таковой существует.
– В любом случае уже поздно, – заявил маг. – Уже свершилось. Сэр Баннистер, сытый и довольный, спит, а где, позвольте вас спросить, труп нашего горячо обожаемого Гарри? Угадайте с трех раз!
Роксбридж и Мэри-Джейн посмотрели и убедились, что на том месте, где лежало тело хозяина дома, оно больше не лежит.
– Разве драконы едят повелителей? – дрожащим голосом поинтересовалась ведьма.
– Нет, конечно. Будь не так, какие тогда из нас повелители? Но человек и его труп – это совсем разное. Особенно с точки зрения дракона. Кстати, никто не слышит шагов?
– Чьих? – осведомился стряпчий.
– Призрака, – пояснил маг. – Если повелитель драконов заканчивает свой жизненный путь в желудке одного из них, его душа не может найти успокоения рядом с Сатаной и, неприкаянная, бродит по земле. Это все знают.
– Джо, ты уверен, что призраки и неприкаянные души – это не мистические бредни?
– Не бойся, любимая. Скоро рассветет, как ты уже сказала, а с первыми лучами солнца привидения исчезают. Но ты привыкай. Жить мы будем в этом доме, а как изгнать из него мятущийся дух Гарри, я не знаю. Магия против призраков бессильна. Придется смириться с таким соседством.
Шаги теперь слышали все. Размеренные, четкие шаги, и они явно приближались. Наконец, из
