Всё в твоих руках

редко пользовалась им.

– Ты хочешь сказать, что у меня нет вкуса?

– Нет, сэр. – Дрожа, она сделала вдох. Сочетание ее бравады с трепетом было необычайно подкупающим. – Я хочу сказать, что вряд ли Хьюго Руфус счел бы некоторые выбранные вами вещи подходящими... для вашей жены.

Он посмотрел на нее еще одним долгим взглядом, почти физически ощущая, как под этими широкими брюками у нее дрожат колени.

Скривив рот, подошел к ней и взял под локоть.

– Должно быть, ты права, Пибоди. – Он положил руку поверх ее на ручке двери, и она тут же выдернула пальцы. Это глупое действие возмутило его. Разве он чудовище? Он не кричал и не посягал на нее. Когда он дал ей повод бояться его? – Так ты поэтому так долго торчала в ванной? – более мягко спросил он. – Ты боялась, что я буду недоволен?

– Нет, сэр. – Ее плечи распрямились, а щеки залил яркий румянец. – Я просто одевалась. Ожидали вы этого от меня или нет, но у меня уходит на сборы так же много времени, как и у любой настоящей женщины.

Ее колкость вызвала прилив неприятного удивления. Пибоди умела злиться. По крайней мере, она не до такой степени запугана, что не может как следует защитить себя.

– Ошибку признаю. – Учтиво наклонив голову, он открыл дверь, показывая ей, что она должна выйти первой. – Не спустишься ли к обеду... любимая?

Когда она не сразу двинулась, он подтолкнул ее в поясницу.

– Шевелись, Пибоди, – дразнил он. – Не вынуждай целовать тебя.

С ужасом взглянув на него, она бросилась в дверь. Он едва не расхохотался.

Иззи пыталась сосредоточиться на том, что ее окружало. К сожалению, трудно было что-то заметить, кроме прикосновения руки Гейба, которая лежала на ее талии, когда он вел ее по винтовой лестнице.

Опершись на желто-красные перила, она все-таки обратила внимание на богатое убранство особняка, обставленного мебелью из древесины тропических пород, украшенного мрамором, китайским шелком и хрусталем.

До этого большую часть дня гости осматривали дом. Экскурсию проводила Клара Руфус. Она рассказывала об истории особняка, показывала комнату за комнатой.

Хьюго носился вокруг гостей и спрашивал их о самочувствии, выполняя роль врача и метрдотеля одновременно. Чем больше Иззи наблюдала за хозяином, тем больше он нравился ей.

Столовая находилась сразу за просторным фойе. Это была огромная, величественная комната с большим арочным окном. Когда они вошли, тихо играл расположившийся в углу маленький оркестр.

Хьюго бросился приветствовать их, на нем были пестрая рубашка и сиреневые шорты. Он обращался к ним как к близким, дорогим людям, которых давно не видел. Иззи смеялась и болтала с ним, надеясь, что их дружеская, веселая беседа отвлечет ее от волнующего прикосновения Гейба.

Они расселись за роскошным столом работы Данкана Файфа, откуда открывался живописный вид на океан; Роджер и Хедда Майлз сели напротив, они оба выглядели бледными и скованными. Иззи улыбнулась, но они не ответили, а оркестр заиграл «Горячую волну».

Дух этой латиноамериканской музыки больше подошел бы для бунгало на острове, чем для этой роскоши.

Иззи оглядела комнату. Темно-бежевые стены оттенялись белыми ионическими колоннами, три стены были украшены полотнами великих мастеров. На четвертой, самой дальней стене были развешаны фотографии детей в серебряных рамках, которые поблескивали при неярком свете люстр. Иззи решила спросить Хьюго, что значили для него все эти дети.

Хьюго наконец занял свое место.

– Надеюсь, все хорошо отдохнули днем.

Он сделал знак двум стоящим у двери женщинам в саронгах, и они начали обслуживать гостей. Иззи почувствовала облегчение, видя их. По крайней мере, милому хозяину не пришлось уволить всех... пока.

– Конечно, – говорил он, – учитывая нескончаемые экскурсии по дому, вы повели себя очень вежливо, придя сюда, а не улегшись спать.

Иззи улыбнулась его шутке. Он снова напомнил ей шутницу бабушку Дори. Как бы она хотела, чтобы они познакомились! У нее мгновенно испортилось настроение, когда она пришла к неприятному выводу: Хьюго и бабушка Дори никогда не познакомятся. «Не забывай, – мысленно увещевала она себя, – ты здесь в ложном обличье».

– Итак, Гейб, – начал Хьюго, поднимая вилку, – расскажи мне о себе, своей семье.

Иззи оживилась. За последние три года она почти все время находилась рядом с этим человеком и ничего не знала о его личной жизни, кроме того, что у него есть старшая сестра, а его родители переехали в Южную Каролину.

– Я – паршивая овца в семье. – Гейб улыбнулся. – Учитывая тот факт, что оба моих родителя и сестра – кардиохирурги, мое решение заняться рекламой было для них большим ударом. – Иззи взволновал его звучный смех. – Они относятся ко мне как к сыну, который убежал с проезжими циркачами.

– Так относятся? – изумилась Иззи и закусила губу. Как она могла сказать вслух такое? – Я... я хочу сказать, они действительно так относятся! – Она рассмеялась. Зря она поправилась. К счастью, Хьюго и Клара тоже рассмеялись, и она решила, что ее неловкость не была замечена. – Можете себе представить? – продолжала она более убедительно. – Гейб – моя собственная паршивая овечка.

По крайней мере, теперь она понимала, почему он такой трудоголик. Имея семью, где все добиваются успеха в работе, он не представлял себе, как можно жить иначе.

Гейб посмотрел на нее и убрал ей прядь волос за ухо.

– Мне нравится, что ты можешь шутить без устали, любимая.

От его улыбки она вся задрожала. «О Господи, он удивительный мужчина».

Хьюго отправил в рот ложку суфле из авокадо, и Иззи сделала то же самое. Она умирала от голода.

– Ну, моя игристая, веселая миссис Пэриш, – заговорил он. – Надеюсь, вы с Гейбом планируете завести детей.

Суфле застряло у Иззи где-то в легком – во всяком случае, такое у нее было ощущение. Только через несколько ужасных секунд она смогла сделать вдох. Посмотрев на Хьюго глазами, полными слез, слабо улыбнулась.

Как ей надо ответить? Быстро определившись, она решила, по крайней мере, правдиво изложить свои намерения по этому поводу.

– Да, я... – Она прокашлялась, чтобы избавиться от хрипа в голосе, и сделала еще один вдох. – Я мечтаю о детях.

– Это же замечательно, – заметил Хьюго. – Мой опыт общения показывает, что вы будете чудесной матерью.

Иззи застенчиво улыбнулась. Стараясь перевести разговор на другую тему, она показала на стену с фотографиями малышей.

– Если уж мы заговорили о детях, чьи эти дети?

Улыбка Хьюго на мгновение замерла, или ей это только показалось? Иззи точно не знала.

– Ну, они мои, дорогая. – Он поднял свой бокал с водой, чтобы произнести тост. – За мою семью. – После того как все выпили, Хьюго объяснил: – В течение многих лет гордые родители присылали мне сотни фотографий детей, которые выросли веселыми и здоровыми благодаря детскому питанию «Ням-ням». Я берегу их, как будто это фото моих собственных детей.

– Как мило, – пробормотала Иззи.

Гейб схватил под столом ее руку, и она вздрогнула от испуга.

– Очень хорошо соврала насчет детей, – усмехнулся он.

– Я не соврала, – прошептала она. – Я хочу иметь много детей.

– Конечно. Но разве у тебя будет время для детей, если ты работаешь моим помощником?