слишком устали, чтобы бежать с ними, и знали — помощь скоро придет. Они повернулись к бронзовым воротам, которые как раз закрывались за Робертсом. Капитан задыхался и выглядел в высшей степени раздраженным. Теперь он неторопливо подошел к ним, как хищник, чья добыча попала в ловушку.
— Тебе не стоит делать этого здесь, Робертс, — произнес Дэвид.
— Ты знаешь мое имя? Как это мило. — Он достал нож из-под халата.
— Уйди сейчас, и мы позволим тебе жить, — уверенно заявил Том.
Робертс замер. Неужели слова Тома сработали? Но нет, дело не в них. Робертс смотрел куда-то за спину Тома.
Том резко развернулся и оказался лицом к лицу с огромным левитом. Тот держал в руке камень размером с грейпфрут, а его глаза осматривали фигуру Робертса, примечая каждую деталь: светлые короткие волосы, нож странной формы, сверкающий предмет на запястье. Робертс так же внимательно изучал левита. Два бойца оценивали друг друга. Ни один из них не верил, что может проиграть. И оба понимали это.
Робертс медленно засунул руку под халат. Его пальцы коснулись рукоятки пистолета. Все закончится через пару секунд. На мгновение взгляд Робертса оторвался от левита и встретился с широко распахнутыми глазами Дэвида. Но Дэвид уставился не на Робертса… он смотрел…
Робертс схватился за пистолет и резко повернулся. Он дважды выстрелил сквозь халат, и оба раза промахнулся. Второй левит, подкравшийся сзади, поднял руку с большим камнем и обрушил его на голову Робертса.
Тот выронил пистолет и упал на колено. Стиснув нож, он сделал выпад в сторону левита. Но прежде чем нож рассек воздух, второй камень ударил Робертса в правое плечо. Нож упал, и Робертс снова повалился на землю, по-прежнему не издав ни звука.
Превозмогая боль, капитан поднялся и уставился на левитов, уже подобравших новые камни. Семеро иудеев, молившихся во дворе, стояли рядом с левитами. Они тоже сжимали камни.
— Ты будешь схвачен и наказан римлянами за нарушение иудейских законов, — сказал один из левитов.
По лицу Робертса стекала кровь. Он посмотрел на Дэвида и сказал сквозь стиснутые зубы:
— Не дайте им взять мои часы.
Он стянул часы с запястья и изо всех сил бросил их. Часы упали на каменный пол в нескольких футах от Дэвида. Робертс до конца подчинялся приказам охранять время. Но его намерение попасть в Дэвида было абсолютно очевидно для всех присутствующих.
— Хватит! — крикнул огромный левит. — Ложись на землю, быстро.
Робертс скривился от боли и плюнул в левита, но тот легко увернулся. Кровавый сгусток пролетел мимо и упал на табличку одного из иудеев.
— Он плюнул на Слово Божье! — крикнул один из мужчин.
Робертс бросился бежать, но не успел сделать и двух шагов, как на него посыпались камни. Он еще пытался двигаться, когда здоровенный булыжник ударил его в голову. Робертс обмяк и свалился на пол.
— Быстрей, — сказал один из левитов. — Нужно убрать тело, пока его не увидели римляне.
Семеро мужчин подхватили тело Робертса и под присмотром двух левитов быстро понесли его со двора. Один из левитов, замыкавших шествие, повернулся к Тому и Дэвиду:
— Вы правильно поступили, братья. Благодаря вам дом Господень не был осквернен. Господь вознаградит вас за ваше деяние.
С этими словами группа исчезла вместе с телом Робертса, оставив Тома и Дэвида одних посреди двора Израиля.
На лице Дэвида было написано отвращение.
Он уселся на пол. Том, подойдя к месту схватки, подобрал нож, часы и пистолет с глушителем, засунул все это под халат и вернулся к Дэвиду:
— Пойдем. Я не хочу оставаться здесь и отвечать на вопросы. Идешь?
— Он умер, защищая время, — ответил Дэвид. — Если бы только он дал нам шанс объяснить, что время в безопасности…
— Дураки умирают дурацкой смертью, Дэвид, и я не хочу быть следующим. Пошли.
Дэвид молча поднялся. На его глазах еще ни разу не убивали человека. Робертс был злом, он собирался пристрелить их обоих, но Дэвид все равно не мог не сожалеть о его смерти. Сердце невольно сжалось, когда перед его глазами пронеслась сцена гибели Робертса. Но еще сильнее Дэвида волновало, что совсем скоро он станет свидетелем смерти другого человека. И эта смерть навсегда изменит мир.
Том и Дэвид вышли через врата Никанора в Женский двор. Когда ворота открылись, друзья услышали далекий шум — отзвук гула толпы, какого-то действа. Все люди, находившиеся в Храме, торопливо устремлялись к выходу.
Толпа заинтересованных прихожан выплеснулась из Храма, унося с собой Тома и Дэвида. Отсюда, из Мирского двора, уже можно было разобрать слова. Сотни, а может, и тысячи людей, снова и снова выкрикивали одно и то же слово: «Распять! Распять! Распять!»
Глава 20
ПРИГОВОР
Последние несколько часов Тома бросало то в жар, то в холод. Иисуса схватили и избили. Потом его хлестали плетью, избивая снова и заставляя тащить на холм большой деревянный крест, пока те же люди, которые неделю назад приветствовали его и махали пальмовыми ветвями, насмехались над ним и швыряли камни. Потом был звон металла о металл, когда руки Иисуса прибивали большими железными гвоздями к перекладине креста на вершине Голгофы. Том, услышав стоны Иисуса, не выдержал и ушел: еще немного, и он отправился бы в будущее за винтовкой.
Том и Дэвид попытались пробраться через толпу зевак поближе к Иисусу, надеясь увидеть своего друга прежде, чем тот умрет, но толпа оказалась слишком плотной и недружелюбно встретила последователей человека, прибитого сейчас к кресту. Том и Дэвид ушли на холм напротив Голгофы. Римляне распяли троих на Лобном месте, походившем своими очертаниями на человеческий череп. Даже отсюда Том видел запятнанную кровью землю на вершине. Кровь капала с рук и тела Иисуса, его друга, прибитого к кресту, умирающего в судорогах за веру, которой он учил. Как только люди могли решить, что он заслуживает смерти? В это невозможно поверить…
Дэвид, Матфей, Петр, Мария, Марта и Лазарь стояли вместе с Томом, пребывая в горе и ужасе. Они молча ожидали неизбежного исхода, боясь, что любое произнесенное слово может сломить их дух. Но тишину неожиданно нарушил другой голос, хриплый и полный боли. Иисус выталкивал слова последними выдохами.
— Господь, Господь мой, — донеслось с Голгофы. — Почему ты меня покинул?
Потом Иисус обмяк на кресте; тело удерживали только гвозди, вбитые в руки и ноги. Горло Тома сжалось в судороге, по лицу текли слезы. Он упал на колени и тихо заплакал, уже не беспокоясь, заметят ли это остальные.
У Марии подкосились ноги, и Лазарь едва успел подхватить ее, чтобы она не ударилась головой. Матфей обнимал рыдающую Марту. Петр, задыхаясь от ярости, проклинал римлян и фарисеев. И Дэвид… Дэвид тоже плакал, но он… улыбался сквозь слезы. Том недоумевал: неужели Дэвид не сомневается в воскрешении Иисуса? Неужели он и вправду так сильно верит? И как он может быть настолько наивным?
Том вернулся к реальности и услышал плач Марии. Он встал, подошел к ней и обнял. Том обнимал
