прямиком в осень.
— Волшебные москиты, — сказал Ронан, хлопнув себя по руке. — Какое чудесное место.
Следуя указаниям голоса, у большого клена они повернули налево. Гэнси задался вопросом, что такое, как думали деревья, они хотели найти. Он считал, что есть только одна вещь, которую он искал.
Тут деревья расступились на летней лужайке, и стало очевидным, что имел в виду голос.
На лужайке стоял полностью неуместный, брошенный автомобиль. Красный Мустанг. Последняя модель. Сначала казалось, что он покрыт грязью, но при более близком осмотре стало ясно, что на самом деле он покрыт слоями и слоями листьев и пыльцы. Листва застряла в трещинах капота, под спойлером, собралась под стеклоочистителями и скопилась вокруг колес. Молодое деревце выросло под автомобилем, обертывая его переднее крыло. Сцена напоминала старое кораблекрушение, превращение хитростью времени древних лодок в коралловые рифы.
Позади автомобиля тянулся сильно заросший след, который, казалось, выводил из леса. Это, должно быть, был выход, о котором говорили деревья.
— Шикарно, — заметил Ронан, пнув одно из колес.
У Мустанга были большие дорогие шины, и теперь, когда Гэнси рассмотрел машину ближе, он увидел, что на автомобиле много подержанных деталей: большие диски, новый спойлер, темная тонировка, широкий выхлоп. Его отец бы сказал:
— Взгляни, — сказал Адам. Он стер пальцем пыль с заднего стекла. Рядом со стикером Блинк-182 была наклейка Аглионбая.
— Цифры, — произнесла Блу.
Ронан дернул водительскую дверь, и она открылась. Он издал смешок.
— Здесь мумия гамбургера.
Все столпились вокруг, чтобы посмотреть, что внутри, но кроме засохшего, наполовину съеденного, но все еще завернутого в обертку гамбургера на пассажирском сидении, не было ничего интересного.
Этот автомобиль, как и голос Блу на диктофоне, был загадкой. Гэнси чувствовал, что они были направлены прямо на него.
— Открой багажник, — попросил он.
В багажнике была куртка, а под ней странная конструкция из палок и пружин. Нахмурившись, Гэнси взял самый большой прут из хитроумного изобретения, остальные части конструкции пошатнулись. Гэнси сразу все понял.
— Это ивовый прут.
Он повернулся к Адаму, желая проверить.
— Совпадение, — сказал Адам. Естественно имея в виду не это.
Гэнси посетило необычное ощущение, которое было уже однажды на парковке Нино, когда Адам предупредил его о своих мыслях насчет того, что кто-то еще ищет энергетическую линию. И тут он понял, что Блу и Ноа не были в поле зрения.
— Где Блу и Ноа?
Услышав свое имя, Блу появилась из-за бревна на поляне. Она ответила:
— Ноа тошнит.
— Почему? — поинтересовался Гэнси. — Он заболел?
— Я спрошу, — добавила она. — Как только его перестанет рвать.
Гэнси вздрогнул.
— Думаю, ты обнаружишь, что Гэнси предпочитает слово «блюет». Или «опорожняется», — живо подхватил Ронан.
— Я думаю, «рыгает» — наиболее соответствующее слово в данном случае, — демонстративно поправила Блу.
— «Рыгает!» — повторил Ронан без беспокойства; наконец, он что-то знал по этому поводу. — Где же он? Ноа! — Он отошел от Мустанга и направился в ту сторону, откуда появилась Блу.
Блу заметила ивовый прут в руках Гэнси.
— Он был в машине? Ивовый прут!
Он не должен был удивляться, что она знала, что это такое. Даже если бы она не была экстрасенсом, ее мать была, а это технически инструмент для работы.
— В багажнике.
— А это значит, что кто-то еще искал энергетическую линию.
С другой стороны Мустанга Адам провел пальцами по пыльце на боковой стороне машины. Он выглядел обеспокоенно.
— И они решили, что что-то было важнее их автомобиля.
Гэнси посмотрел на деревья вокруг, а затем снова на дорогой автомобиль. На расстоянии он слышал тихие голоса Ронана и Ноа.
— Думаю, нам лучше уехать. Нам нужно больше информации.
27
Когда Блу собиралась следующим воскресным утром выйти на улицу, она официально испытывала противоречие. Воскресенье, был днем выгула собак. Вообще-то, воскресенье и четверг были днями выгула собак, но Блу отпрашивалась предыдущие две недели, чтобы провести это время с парнями, так что у неё возникло такое чувство, что это всё было так давно, когда она в последний раз видела своих временных питомцев. Проблема еще состояла в том, что её деньги довольно быстро таяли, и кроме того, над ней уже начинала давить вина за неповиновение Море. Это чувство было настолько сильным, что она не могла взглянуть матери в глаза за ужином, но для Блу было уже невозможно представить, что она могла оставить парней. Она должна была найти способ как-нибудь урегулировать и то и другое.
Но сначала она должна погулять с собаками.
Уже на выходе на Виллоу Ридж телефон на кухне зазвонил, и Блу, со стаканом яблочного сока в одной руке и шнурками от кроссовок в другой, сняла трубку.
— Алло?
— Я бы хотел поговорить с Блу, пожалуйста, если она дома.
Это без сомнений был вежливый голос Гэнси, тот, который он использовал, чтобы превратить солому в золото. Естественно он знал, что рискует, звоня сюда, и естественно он был готов говорить с кем-нибудь другим, не с Блу. Несмотря на растущее подозрение о том, что ее скрытность не может продолжаться, она не была уверена, что чувствовала относительно возможности Гэнси сдуть ее прикрытие.
— Блу собирается сходить погулять с чужими собаками, — сказала она, ставя сок и дергая кроссовок, телефонная трубка в это время была засунута между ухом и плечом. — И это хорошо, что ты нарвался на неё, а не на кого-то другого.
— Я бы и в этом случае не растерялся. Я был готов к неожиданностям, — сказал Гэнси. Было так странно слышать его голос по телефону, «вживую» его голос звучал совершенно не так. — Тем не менее, я рад, что застал тебя. Как дела? Надеюсь, все нормально?
— Правильно надеешься.
— Классно. Слушай. Адам сегодня работает, и Ронан с братьями в церкви, но я бы с удовольствием выбрался куда-нибудь и…ну, знаешь, просто прогулялся. — Он быстро добавил: — не в лес. Я подумал, может быть, в церковь, ну, в ту, что на твоей карте. Не хочешь…
Он запнулся. Гэнси мог запинаться? Блу понадобилось мгновение, чтобы осознать, что он спрашивал её, не хочет ли она прогуляться с ним. И ей понадобилось еще одно мгновение, чтобы понять, что она никогда и нигде не была с ним без остальных парней.
— Я должна погулять с собаками.
— О, — мрачно ответил Гэнси, голос его сквозил разочарованием. — Что ж, тогда ладно.
