В этот момент со стороны пульта раздался шорох.
Линда вставала как ожившая классика фильмов ужасов.
Впрочем, ничего загадочного в этом «дежа вю» не было — собственные мышцы кибера работать уже не могли, а сократительные способности электрополимерных мышц поражают силой, но никак не плавностью работы.
Ну и, понятно, что своего тела капитан Трой не ощущала совсем, поэтому закономерным итогом её вставания было то, что она рухнула на пол, завалившись на бок.
Мгновенно согнула ноги в коленях, перешла в изготовку для стрельбы с колена, а затем также — по фазам, будто в пособии — заняла стойку Вивера — хоть в учебник вставляй.
— Вшитые программы, — очень тихо пояснил Торндайк.
Но, судя по всему, чувствительность микрофонов камеры у Линды была выкручена на максимум — она мгновенно нацелилась в доктора, затем чуть дёрнулась — видимо, чтобы лучше ловить его в видоискатель.
— Долбанные вшитые боевые программы, — прозвучал её голос из динамика. — Угол обзора камеры не более 70 %. Так что если я кого-то пугаю или шокирую — чертовски прошу извинить. Но я себя не чувствую. Совсем.
— Рад видеть вас в добром здравии, — откланялся Торндайк.
— В добром здравии? Вы в своём уме?
— Мне — можно, — спокойно пояснил док. — Я имею дело только с теми пациентами, которые уже не заболеют. Никогда.
— Патологоанатом, — чётко дала определение Линда. — Меня можете не бояться, посттравматического синдрома у меня нет. Если тот детектив, Стоун, с которым я собиралась пообщаться последний раз, не солгал, последнее действие, которое я совершала — это жгучее желание куда-то доползти. А вот камеру мне поправить не мешало бы. Ч-чёрт, неужели на вашем полицейском складе не нашлось ничего поновее этого старья?
Всю эту фразу Линда выдала без запинки, на одном дыхании — что, учитывая всякое отсутствие у капитана Трой дыхательного процесса, было вполне естественно.
— И всё-таки, прошу вас, делайте паузы между предложениями! — сказал я, шагнув так, чтобы попасть в обзор камеры киборга. — Кстати, со сколькими детективами Стоунами вы общались?
— Стоун, — ровно сказала Линда, видимо, прочитав гравировку на жетоне. — Мы, кажется, мы были на «ты», красавчик. Или ты потерял дар речи от моей красоты?
Я промолчал. Линда недаром тратила свои деньги на лицевую пластику — облитая с ног до головы чёрной резиной с ослепительно ярким лицом — она выглядела невероятно красивой.
Впечатление портили только два бельма линз на лице.
И знание.
Мои славянские гены что-то пискнули о святой воде и осиновых кольях, но не очень убедительно.
Торндайк подошёл к Линде и поправил гарнитуру видеокамеры.
Линда деловито, хотя и несколько дёргано повращала головой, осматривая помещение.
— Стоун, с тобой вроде ещё напарница должна была быть. Я тебя с ней ещё не поделила.
— А, эта эльфка с мечом! — Торндайк тоже вопросительно посмотрел на меня.
Капитан Трой тем временем перешла из стрелковой стойик Вивера в каратистскую дзенкуцу и я облегченно перевёл дух.
Всё таки трудно разговаривать с ожившим мертвецом, целящимся в тебя хотя бы даже из собственных пальцев.
— А велик ли был меч? — спросила Линда в пространство.
— Ну, на двуручный он всяко не походил, — ответил вместо меня Торндайк. Видимо, счёл, что только от одного моего вида Линда сразу задалась вопросом о том, кто — и чем — убил генерала Кларка.
Но Линда отреагировала мгновенно.
— Двуручный у нас даже маршалу не положен. Просто… вертится что-то такое, что я должна была знать, но — не помню.
— Со временем, может быть… — ляпнул я, и тут же понял, что сморозил глупость.
— Это вряд ли, Стоун. Вспомнить могли бы только безнадёжно мёртвые синапсы моего мозга, а мои электронные файлы — либо помнят, либо нет.
Я пришёл к выводу, что от личных проблем нужно перейти к более глобальным, но Линда уже двинулась — деревянной грацией бывалого каратиста — к тому пульту, за которым восседал Лазарус.
Я посмотрел на Торндайка.
— А всё-таки, почему она так ходит?
Но док ответить не успел.
— Стоун, я тебя прекрасно слышу. Поэтому объясняю — и оставь старикана в покое! Все мои пять чувств сейчас отсутствуют как факт. Если очень доступно — чувство равновесия тоже. Видеокамера, микрофон и встроенный ма-ахонький такой гирокомпас этому делу помощники слабые. Поэтому сейчас работает электронный мозжечок, который управляет моими искусственными мышцами. А программа для этого мозжечка писалась военными и для военных же нужд.
— Стрельба, рукопашный бой и отдание чести, — пояснил мне Торндайк, но схему я уже понял.
— А чего-то попроще им написать ума не хватило? Программу марш-броска, к примеру?
— Есть даже церемониальный шаг — для парадов, — рассеянно отозвалась Линда. — Ты вообще в курсе, что 90 % мозга только этим и занимается?
— Церемониальным шагом? — тупо спросил я.
— Координацией движений, — ответила Линда, подняв руку.
Из запястья, пробив резину костюма, у неё выскочило острое шило разъёма прямого подключения — которое вполне можно было использовать в качестве оружия рукопашного боя при необходимости.
Воткнув разъём в гнездо на пульте, Линда добавила.
— Поэтому мелкие мышцы искусственными никогда не усиляются. Там ставится только внешняя нейросеть, но мои настоящие мышцы сейчас мертвы, так что нейросети контролировать нечего. Я даже пальцами пошевелить могу не всеми.
— Это всё здорово, капитан, но у нас с вами, кажется, была определённая договорённость?
— Я помню, Джек. Просто меня чуть-чуть напрягает твой славянский акцент. Сейчас, я узнаю последние новости…
Я хмуро посмотрел на Линду и пожалел, что действительно не прихватил оружия.
— Можно подумать, ты их была лишена, пока сидела в этой бутылке, — злобно сказал я.
— Изнутри, Джек, нельзя попасть куда угодно. Изнутри этой бутылки можно увидеть только то, что тебе захотят показать — и только если тебе захотят показать.
Я метнул самолётик из сигаретной пачки в воздух.
Разумеется, далеко он не улетел — зато будет работа местному уборщику.
Док Торндайк задумчиво посмотрел на меня, потом на Линду, а затем принялся собирать свой кофр.
Повернувшись ко мне он только покачал головой, а затем нажал указательным пальцем невидимый спусковой крючок.
Я медленно кивнул — похоже и впрямь Линда добилась реанимации только для того, чтобы закончить какие-то свои дела в этом мире — возможность, которую наверняка ищет любой мертвец.
В этот момент Линда уточнила.
— Доктор, вы давно знаете Стоуна?
— Он двадцать лет в участке отирается, — безмятежно бросил доктор, подхватив свой чемодан и махнул мне рукой.
— Позвони мне домой, когда всё закончишь, Джек. Мне интересно.
Я проводил Торндайка глазами, и снова посмотрел на Линду. Она смотрела чуть в сторону, но вот камера была нацелена точно на меня.
— Стоун, я должна была всё проверить.
