Виновата только я...

не понял, что у вас происходит, подумал, что он врезался сзади в ваш автомобиль или вы поцарапали его – в общем, что-то в этом роде. Я пошел, чтобы поддержать вас, но понял, что вы знакомы с ним и ссоритесь по гораздо более личному поводу, чем я предполагал. Он смотрел на меня как на слизня, попавшего к нему в салат, а вы, заикаясь как школьница, пытались извиниться за то, что приехали сюда.

Луиза злобно огрызнулась:

– От вас было не слишком много помощи. Могли хотя бы сказать ему, что заставили меня подумать, будто вам действительно плохо.

– Я собирался, – возразил Закери. – Но он прервал меня и начал кричать на вас, и в любом случае… к тому времени мне стало намного лучше, и мне показалось, что он не поверит ни единому моему слову.

Луиза не могла отрицать, что, возможно, он прав. Дэвид подумал бы, что Закери лжет. Невозможно было представить, что у Закери болит хоть что-нибудь: у него был отличный цвет лица, глаза блестели.

– Мне самой верится с трудом, – произнесла она ледяным тоном. – Боюсь, что история про чудесное исцеление не очень убедительна, мистер Вест.

Усмешка сошла с его лица, он напрягся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Вместе с тем это правда, – настаивал он. – Не знаю, почему голова так быстро прошла, но факт остается фактом. Может быть, мне помог адреналин, выработанный моим организмом, когда я оказался свидетелем столь яростной схватки?

– Ох! – прошептала она, испытывая сильное желание поколотить его. – Как насчет еще одной яростной схватки? Подозреваю, что на этот раз у меня схватка будет с вами!

Предварительно посмотрев по сторонам, он одарил ее дразнящим взглядом.
У Луизы на шее начал бешено биться пульс. Она не смогла выдержать его взгляд и отвела глаза в сторону.

– Вы без толку потратили мое время, – пробормотала она, загородившись от него ресницами.

– Мне очень жаль. – По его тону было ясно, что ему не только не очень жаль, но и вообще не жаль. – Я уже давно ничем не занимался, только целыми днями хандрил. Видимо, от скуки голова и разболелась. До аварии я всегда был занят, с раннего утра до позднего вечера, а в течение светлого времени суток работал. Выписавшись из больницы, я брожу по дому, делаю что-нибудь, но мой мозг не занят. Может, он таким образом протестует?

– А может, вы преувеличили свои симптомы, когда разговаривали со мной по телефону!

– Нет, конечно, нет! Боль была настолько сильна, что мне казалось – я бьюсь головой об стенку.

Она поверила ему, а еще больше – настойчивости, с которой он это произнес, но злобы у нее не убавилось.

– Но я так и не поняла, почему вы не сказали Дэвиду правду. Какая разница, поверит он вам или нет; это же лучше, чем давать ему вот так уехать. Неужели вам не показалось, что в сложившейся ситуации вы обязаны были это сделать для меня? В конце концов, виноваты во всем именно вы.

– Так бы я и поступил, если бы у меня не сложилось впечатления, что ваше сердце не будет разбито от разрыва с ним, – медленно произнес он, и краска горячей волной прихлынула к ее щекам.

– Вы ничего об этом не знаете!

– Возможно, но у меня есть глаза и уши. Если бы вы действительно хотели переубедить его, то обязательно сделали бы это.

Она прикусила губу. Он был слишком догадлив, и это ее пугало. Он в состоянии и дальше копаться в ее душе. Луиза опасалась, что там он наткнется на ее чувства к нему, лежащие столь открыто. Такого унижения она не вынесет.

– Ну ладно, в любом случае моя помощь вам, кажется, не нужна, так что я поехала, – произнесла она, поворачиваясь к машине.

Закери схватил ее за руку.

– Не уезжайте!

Она смерила его полным подозрения взглядом темно- голубых глаз.
Его улыбка была почти мальчишеской: полураскаивающаяся-полупросящая.

– Я уже несколько дней ни с кем не общался. Вы ужинали? У меня немного продуктов, но я могу приготовить яйца с беконом или омлет. Только не оставляйте меня, Луиза.

Первый раз он назвал ее по имени. Она отметила это, испытав своего рода небольшой шок, но в ответ произнесла только:

– Мне надо возвращаться.