Виновата только я...

Ей ужасно хотелось остаться, но она боялась, что он может ранить ее в этот раз еще больнее. Он был влюблен в другую женщину. К ней же самой он испытывал платонические чувства. Его интересовало ее общество только потому, что это было лучше, чем совсем никакого. Это ее ничуть не радовало.

– Останьтесь хотя бы на часик, – предложил он, выхватывая сумку из ее рук. – Что у вас здесь? Орудия пыток?

– Медицинские инструменты. Я думала, что мне придется вас обследовать, – ответила она, стараясь отобрать у него сумку, но он держал ее на расстоянии вытянутой руки.

– Вы все равно можете обследовать меня, чтобы удостовериться, что головная боль не вернется. А потом я приготовлю нам ужин.

– Я привезла еду с собой, – смущенно сдалась она. – Когда вы позвонили, я как раз готовила ризотто, поэтому решила захватить его с собой. Я подумала, что смогу его разогреть у вас, если мне придется здесь задержаться, например в ожидании неотложки…

Недоверчиво прищурившись, он спросил:

– Неужели вы подумали, что мне настолько плохо?

– Лучше быть готовым ко всяким неожиданностям. У вас был такой голос, словно вы при смерти.

– Тогда я себя именно так и чувствовал. – Закери скривил губы. – Ваше ризотто тоже здесь? – поинтересовался он, все еще сжимая в руках ее сумку.

– Да. – Она наконец окончательно капитулировала. Пусть он использует ее как развлечение, потому что ему скучно. Пусть его бы устроила любая другая женщина, оказавшаяся на ее месте. В этом было, конечно, мало приятного, но главное, что она нужна ему. Ей было больно видеть, как он страдает от одиночества, и, в конце концов, авария ведь случилась по ее вине. Она постоянно корила себя. Если бы она не позвонила отцу и не заставила его спешно броситься к ней, он бы не врезался в Закери и Закери не страдал бы от головных болей из-за того, что не может больше работать.

Но сейчас Луиза отчаянно хотела быть с ним, что бы она себе ни говорила, ей доставляло радость даже просто смотреть на него, слышать его голос – почему же ей не доставить себе эту радость? Даже если это была всего лишь иллюзия счастья? Он никогда не должен догадаться, тем более она ему не признается в своей любви, но неужели хотя бы в этот вечер ей не удастся скрыть свое чувство?

– Если вы не слишком голодны, его можно разделить на двоих, – произнесла она спокойным голосом. Закери тепло улыбнулся, отчего ее сердце учащенно забилось. Удивительно, как все-таки преображала улыбка это мрачное, израненное лицо. Неужели он и впрямь считал, что отвратителен, что отталкивает женщин? Если бы он знал, что с ней делал один его взгляд, то понял бы, сколь абсурдна такая мысль!

– На десерт мы можем поесть фрукты, – предложил он по пути в коттедж. – Кухня здесь… Сегодня у меня яблоки, апельсины и бананы. Два раза в неделю мне привозят из деревни продукты. Они, конечно, за доставку берут деньги, но так я хотя бы избавлен от взглядов людей на улице. Продавец уже привык к моему лицу; он больше не пялится на меня и не отворачивается потом, притворяясь, что не видит. Я больше всего не выношу, когда люди избегают смотреть на меня в надежде, что я не замечу их неловкость.

Она вздрогнула и сразу отрицательно замотала головой.

– Вы все это придумали! На вашем лице еще есть шрамы, но совсем не такие ужасные.

Он резко схватил ее за руку.
Луиза замерла, ее пальцы задрожали в его крупной ладони.
Не отрывая от нее взгляда, он поднес ее руку к своему лицу.

– Потрогайте… ну же, дотроньтесь… и после этого повторите, что шрамы не такие ужасные.

У нее пересохло во рту. Кончиками пальцев она провела по его щеке, собственной кожей ощущая рубцы, колючую щетину, которую не смогла захватить бритва, нетерпение стиснутых челюстей.
Она не могла смотреть ему в глаза, опасаясь, что он прочитает там, что с ней делало малейшее прикосновение к нему. Поэтому она остановила свой взор на его губах; желание охватило ее, ноги превратились в вату, а по всему телу прокатился огонь.
Луза хрипло пробормотала:

– Они делают вас похожим на пирата, на опасного человека! – Она засмеялась, рискнув бросить на него быстрый взгляд, только потом поняв, что лучше было ей этого не делать.

Он пристально смотрел на нее. Неужели он что-то заподозрил? Догадался о бушующей в ней страсти? Заметив ее румянец, он мягко произнес:

– Но я не хочу быть похожим на пирата, я хочу выглядеть сексуальным!

Именно так вы и выглядите, подумала Луиза, тяжело проглотив слюну и борясь с искушением дотронуться до его губ.

– По-моему, вы не собираетесь обрадовать меня тем, что я выгляжу так, как мне хочется! – поддразнил он ее. – У вас такие холодные и нежные пальцы.