Виновата только я...

– Вы так говорите потому, что привыкли видеть людей со страшными ожогами.

– Нет, – настаивала она. – Я говорю так потому, что уже давно наблюдаю, как пациенты и их семьи свыкаются с травмами такого рода. Человеческий мозг уникален: люди привыкают ко всяким повреждениям и ранам. Шрамы быстро становятся невидимыми, никто не замечает их больше хотя бы потому, что готовы к ним, они ожидают их увидеть. У каждого из нас есть внешний облик, по которому люди отличают друг друга. И любой шрам может стать частью этого внешнего облика. Таращиться могут только незнакомые.

– Сегодня я войду в комнату, которая будет набита незнакомыми! – выпалил Закери. Луиза обратила внимание, что руки Закери сжаты в кулаки. Она ласково взяла их в свои руки: сначала один, потом второй – и палец за пальцем разогнула их.

– Расслабьтесь! Ведь, если вы их не знаете, зачем волноваться из-за того, что они подумают? Просто войдите в зал суда с высоко поднятой головой, а если люди будут таращиться, пускай! – Она отпустила обе его руки и откинулась на сиденье. Покраснев и опустив глаза, она все-таки произнесла то, о чем думала: – И потом, вы же должны были уже привыкнуть, что все на вас смотрят. Вы такой привлекательный мужчина…

Он ухмыльнулся.

– Знаю я, какой я привлекательный: Дане чуть плохо не стало, когда она меня увидела!

– Ах, она!.. – Луиза уже успела забыть о ней. Она ни разу ее не видела, но была уверена, что экс-подруга Закери ей не понравится. – А кого волнует, что думает Дана?

Неожиданно он рассмеялся.

– И правда, кого волнует, что думает Дана? – Он поднял руку и повернул голову Луизы так, чтобы видеть ее лицо. – Ладно, тогда, если вы не стыдитесь моего вида, почему вы не хотите, чтобы нас видели вместе?

Она колебалась, ее ресницы дрожали, она то поднимала на него свои голубые глаза, то опускала вниз.

– Ревнивый приятель? – Он попытался ей подсказать.

– Конечно, нет! – удивилась она тому, что он подумал о Дэвиде, хотя сама она его почти не вспоминала.

– Его там не будет? – продолжал допрос Закери.

– А почему он должен быть? Он же никак не связан с аварией; ему там делать нечего.

– Вы еще видитесь с ним?

Странно, откуда такой интерес к персоне Дэвида, подумала Луиза.

– Конечно, мы с ним видимся, мы же вместе работаем!

– Вы отлично поняли, что я имел в виду. Вы встречаетесь с ним? – сухо переспросил Закери.

– Нет, не встречаюсь! – не смогла она солгать, и теперь ее темные ресницы были опущены на покрасневшие щеки. – А почему, разрешите поинтересоваться, вы задаете все эти вопросы о Дэвиде?

– Я по природе любопытен, – неохотно ответил Закери. – Он еще проявляет к вам интерес?

– Если вам так надо это знать, то он встречается с медсестрой из другой палаты! – Луиза вызывающе посмотрела на сидящего рядом с ней человека, который вдруг задумал поиграть в следователя.

– А вы как к этому относитесь? – настаивал он, глядя ей прямо в глаза.

Она раздраженно вздохнула.

– Вы похожи на смерть или на налогового инспектора: те тоже никогда не отступаются.

– Так и есть, особенно когда я хочу получить ответ на свой вопрос. Итак, ответьте мне… вы против того, что он встречается с кем-то?

– Нет, не против. – Она уже смирилась с тем, что ей придется отвечать до тех пор, пока у Закери не иссякнут вопросы. – Он никогда для меня слишком много не значил, а я не была подходящей для него женщиной. Мы нравились друг другу, и не более. Ну хоть сейчас мы можем закончить обсуждение моей личной жизни?