Наваждение

Он нахмурился. Какое странное лицо, в который раз отметила Элизабет. Кожа совсем без морщин. Оно похоже на холодную маску. Его можно было назвать красивым, это была красота особого рода – мужская красота, таящая одновременно какую‑то скрытую угрозу, и она никак не могла понять, с чем это связано. Что‑то таилось в глубине его черных глаз. Но когда она всматривалась в них, пытаясь понять, о чем он думает, мысли ее путались.

– Не я вел ту машину, – коротко произнес Ив. – За рулем был он, это и стало причиной его смерти – он не смог выбраться, зажатый между рулем и сиденьем.

– Прекратите! – вырвалось у нее. Она отвернулась. Картина так ярко встала у нее перед глазами, что ее затрясло.

Он схватил ее за руки и силой заставил снова повернуться к нему. Наклонившись, он ледяным тоном тихо произнес:

– В тот день, когда мы разбились, мы говорили о вас. Шанталь напомнила мне об этом вчера – в тот день он остался с нами обедать и ни о чем другом не мог говорить. Может быть, поэтому мы и разбились. Он был просто вне себя, у него было жуткое состояние – и все из‑за вас. – Он нахмурился.

Что‑то в его лице тревожило ее. Элизабет попыталась вырваться, отступая назад. Ее нога задела альбом. Ив взглянул вниз, нагнулся и поднял его, глядя на рисунок, изображавший ее выходящей из воды. Элизабет попыталась отобрать у него альбом, но он лишь насмешливо приподнял бровь.

– К чему краснеть? Я уже видел вас обнаженной. – Его глаза с презрением оглядели ее. – У вас красивое тело. Я уверен, что вам это говорили не раз. Не пытайтесь изображать из себя скромницу – этот номер не пройдет.

– Я и не думаю ничего изображать! – пробормотала она, чувствуя, как от его взгляда по спине пробежали мурашки.

– Вы могли бы свести с ума не одного мужчину, – сказал Ив, глядя ей в глаза. – Вы лишили Дэмиана рассудка своими изменами, не так ли?

– Нет! Это не правда…

– Да? – (Разве Ив мог ей поверить?) – Он надоел вам, и вы начали флиртовать с кем попало, а когда Дэмиан взорвался, вы ушли от него. Я все знаю – вам не удастся одурачить меня.

– Вы не понимаете, – произнесла она, запинаясь. – У Дэмиана был такой… темперамент…

Он хрипло рассмеялся.

– Пылкость и страстность быстро надоедают вам? Вы предпочитаете легкие развлечения подлинным чувствам, вам от них становится неловко.

– Прекратите говорить за меня! Все было совсем не так…

Он шагнул к ней. Его бездонные черные глаза метали молнии совсем рядом.

– А как это было? Чего вы хотели? – Его руки сжали ей плечи, и он насмешливо улыбнулся. – Давайте посмотрим, смогу ли я отгадать…

Его губы коснулись ее, она отпрянула от их обжигающей холодности, но лед через мгновенье растаял, и их обоих охватило пламя страсти: под его напором ее губы раскрылись, он с жадностью и неистовой страстностью, словно испытывая дикий голод, стал пить нектар ее поцелуя. Он запрокинул назад ее голову, не давая ей возможности увернуться от его требовательных губ. Элизабет инстинктивно, чтобы не упасть, вцепилась в его рубашку. Он обнял ее одной рукой и прижал к себе. Дрожащими руками она обхватила его за шею. Почувствовав, как его рука коснулась ее груди, она слабо застонала. Ее глаза закрылись, тело обмякло. Другой рукой Ив скользнул по изгибу ее позвоночника вниз, расстегнув молнию на платье, и теперь ласкал ее обнаженную спину.

Его близость, восхитительные ощущения, рождаемые его руками, начисто лишили ее способности мыслить. Она была всецело поглощена захлестнувшим ее вихрем чувств. Как могла она забыть, что этот человек опасен, что ей не следует так доверяться ему, позволять ему делать то, что он делает… Ее платье соскользнуло вниз, а она даже не почувствовала этого; ее руки страстно обнимали его, губы приникли к его губам; ей казалось, что она умрет, если этот глубокий горячий поцелуй хоть на миг прервется. Ее никто не целовал так уже два года. Она не отдавала себе отчета в том, кто был этот мужчина.

Ее бросало то в жар, то в холод. Дрожащими пальцами она расстегнула его рубашку, касаясь мускулистой шеи, плеч, теплой груди. Темные волосы, поднимающиеся от пояса по груди, щекотали ее ладони.

Внезапно он оттолкнул ее, и она опрокинулась на кушетку, в испуге широко раскрыв глаза.

Очнувшись от гипнотизирующей эротики любовных ласк, она обнаружила, что на ней совсем ничего нет. Он незаметно раздел ее. Она ахнула и залилась краской, глядя в смущении на стоявшего перед ней Ива де Лаваля. Медленно застегивая рубашку, он наблюдал за ней, а злая усмешка кривила его губы.

– Вы ведь этого хотели, не так ли? – спросил он ледяным тоном. – Еще пять минут, и вы отдались бы мне… или любому другому мужчине – ведь вы, леди, готовы лечь под каждого, кто попросит об этом.

Элизабет хотелось умереть, она ненавидела себя, ненавидела его, и в его жестоких черных глазах нетрудно было прочесть ответную ненависть. Он и не пытался скрыть свое презрение к ней. Горя от стыда и унижения, она отвела взгляд и в эту минуту услышала голос Вики:

– Лиз! Лиз, куда ты запропастилась, черт возьми? Лиз!

Ив де Лаваль повернул голову, прислушиваясь. Не торопясь, он подошел к двери.

– Одевайтесь и убирайтесь отсюда. Держитесь подальше от моих владений, – произнес он холодно и вышел. По каменным ступеням гулко прозвучали, затихая, его шаги.

Глава 6

– Ты не забыла, что мы собираемся сегодня в Анже вместе с Тедди? – спросила ее Вики три дня спустя.

Они завтракали в залитой солнцем кухне, и Элизабет любовалась кружевом теней на полу, падающих от пронизанных солнцем крон деревьев в саду. Она вздрогнула, когда сестра заговорила с ней, и подняла на нее глаза.

– Что?

– Ну конечно, опять где‑то витаешь, – сказала Вики. – Проснись, Лиз! Я говорю, что мы собираемся сегодня ехать в Анже.

– Ты не будешь против, если я останусь дома? – устало проговорила Элизабет. – Вчера был такой тяжелый день, я совершенно вымоталась, осматривая все эти достопримечательности. – Они побывали в Шенонсо, в одном из самых известных замков на Луаре, осматривая изящно обставленные залы, где жили сначала Диана Пуатье, а затем Екатерина Медичи. Долго бродили по зеленому парку, а потом катались на лодке, ныряя под узкие арки моста, на котором был построен замок. Вики поначалу все это очень нравилось, но вскоре она стала жаловаться на то, что устала, и Элизабет пришлось грести самой.

– Бедняжка, – пожалела ее Вики. – Ты переутомилась. Вчерашнее испытание оказалось тебе, видно, не под силу. Ты не в форме, вот в чем твоя проблема.