Соблазнитель в деловом костюме

– Да, я очень переживала.

– Мне кажется, ты до сих пор на него обижена.

Бьянка пожала плечами, не желая откровенничать перед Мэттом.

– Поэтому ты избегаешь мужчин? Потому что не доверяешь им? Из‑за твоего отца?

– Тоже мне психолог нашелся! – Бьянка со злостью вскочила, и Мэтт поднялся тоже.

– Ладно, пойдем погуляем по пляжу, а затем поедем на болота.

На пляже было полно детей, строящих замки, роющих ямы в песке, играющих с разноцветными надувными мячами. Бьянка уселась на песок, сняла носки и кроссовки и закатала джинсы до колен.

– Прекрасная идея, – заметил Мэтт, последовав ее примеру. Они спрятали обувь среди тростника и босиком побрели вдоль берега. Прохладная вода омывала им ноги, волны с шорохом наползали на песок, солнце палило вовсю, и горизонт терялся в жарком мареве.

– В ясные дни отсюда видно Францию, – сказала Бьянка. – Ты и не представляешь, как это близко. Там такие же обрывы, такие же пляжи, такие же деревушки. Мы часто ездили на пароме в Булонь. Я ожидала чего‑то необычного, но там все такое же, как у нас.

– Кроме еды.

Она рассмеялась.

– Да. Французы готовят вкуснее, но я предпочитаю английские пикники. Обожаю бутерброды. – Она посмотрела на родителей с двумя маленькими детьми, расположившихся на клетчатом покрывале. Они доставали бутерброды из плетеной корзинки.

– Ты любишь детей? – спросил Мэтт.

Бьянка честно призналась:

– Мне понравилась Лиза. У нас с ней много общего.

Она испугалась, что своим ответом пробудит в Мэтте любопытство, даст повод для вопросов.

Но он ограничился кратким замечанием:

– Да, я вижу. Ей ты тоже понравилась; она так сказала.

– Правда? – Бьянка была тронута.

Они обогнули группу детей, играющих у воды. Девочка в бикини ударила по мячу с такой силой, что он пролетел над их головами. Мальчик в ярко‑красных шортах метнулся в сторону в тщетной попытке поймать его.

Он врезался в Бьянку и сбил ее с ног. Мэтт схватил ее, не дав упасть, а мальчишка рухнул в воду, окатив их солеными брызгами.

Дети расхохотались. Мальчик вплавь догнал мяч, швырнул его на берег и, весь мокрый, вернулся к игре.

Бьянка стояла, прижавшись к Мэтту и уткнувшись лицом в его рубашку. Ее сердце забилось быстрее. Она на секунду прикрыла глаза.

Мэтт опустил голову, зарывшись в ее растрепанные на ветру волосы.

– Все в порядке?

– Угу, – прошептала она, жалея, что не может стоять так вечно.

– Твои волосы пахнут морем – солью и свежестью.

Его тело обладало совершенно другим ароматом – терпким, чувственным. Она лихорадочно вдохнула его.

Мэтт хрипло сказал:

– Пойдем, наверное?

– Да, – ответила Бьянка, но они так и продолжали стоять, замкнутые в своем собственном мире, пока их не заставил опомниться детский смех.

– Ну, давайте же, мистер, поцелуйте ее!

Мэтт разжал объятия. Густо покраснев и тяжело дыша, он взял Бьянку за руку и сказал:

– Идем.

Бьянка пошатнулась, но удержалась на ногах. Ее сердце гулко стучало.
Они обулись, влезли в машину и направились в Ромни‑Марш. Оба молчали и даже не глядели друг на друга. Эти несколько мгновений на пляже много значили для Бьянки. Может, и для Мэтта тоже?
В деревне Бьянка хриплым голосом объяснила Мэтту, как лучше проехать. Он остановил машину напротив старинной церкви. Овцы паслись среди могил, окружающих каменное здание с колокольней и витражными стеклами в окнах.

– Красивое место, – заметил Мэтт. Теперь его голос звучал как обычно.

– Да, – прошептала Бьянка и поняла, что не может скрыть волнение. – Надеюсь, тетя дома.

Маленький одноэтажный дом был сложен наполовину из кирпича, наполовину из бревен; остроконечная крыша увенчана красной кирпичной трубой. Нижнюю часть трубы оплетала глициния, а палисадник был наполнен розами всех возможных цветов, белыми и фиолетовыми люпинами и целыми зарослями маргариток. Крохотную лужайку скрывал от солнца куст белой сирени; из ветвей доносилось пение дрозда. У Бьянки защемило сердце. Она завидовала царящему вокруг миру и спокойствию, жалея, что не может испытывать подобных чувств после случившегося на пляже.

Они обошли вокруг дома и заглянули в кухонное окно. Тетя Сюзанна пекла пирожки. Первая партия уже остывала на старом дощатом столе в центре побеленной комнаты, совершенно не изменившейся за долгие годы.

Бьянка постучала в окно, и старушка оглянулась, радостно вскрикнула и поспешила к двери.

Маленькая, совершенно седая, она заключила Бьянку в объятия.

– Какая радость! Но почему ты не предупредила, что приедешь? Я не видела тебя целую вечность!

Бьянка, смутившись, начала извиняться.