Страстный любовник

– У меня нет семьи, – отрезал он.

Клэр захотелось спросить: что же – родители умерли? А сестры, братья?.. Или какая‑нибудь тетушка?.. Ведь не может такого быть, чтобы у человека в целом свете не нашлось ни одной близкой души.

Но Дэнзилу, видимо, была неприятна эта тема, и он заговорил о другом:

– Мы еще не обсуждали вопрос платы за наем. Сколько вы хотите в месяц?

Клэр не успела подумать об этом, но знала, сколько просят за подобные коттеджи, и нарочно завысила цену, надеясь, что он отступит. Но он лишь кивнул.

– Отлично. Может, вы заглянете в офис Хелен, чтобы составить договор об аренде коттеджа на шесть месяцев?

– После Нового года. – Клэр была раздражена тем, что Дэнзил без колебаний согласился. Надо было просить еще больше! – Сейчас у всех рождественские отпуска. Знаете, в «Черном вепре» всегда весело отмечают Рождество. Может, вы пока останетесь там и не будете переезжать сразу же?

– Я ненавижу Рождество, – был жесткий ответ. – Только и жду, когда оно пройдет.

Клэр была в замешательстве. Она не ослышалась?

– Вы ненавидите Рождество? То есть вы вообще не будете его праздновать?

– Для меня это самый обычный день. Я перееду завтра и буду расставлять книги и развешивать картины. Суп и салат на ланч. Радио или телевизор я не стану включать, во время работы я послушаю музыку.

– Мне жаль.

В его глазах появился знакомый Клэр странный блеск.

– Если вы жалеете меня, то не надо. Жалейте себя. Я буду счастлив забыть об этом дне. У меня остались мрачные воспоминания о рождественских праздниках в прошлом, и я уверен, что проведу этот день гораздо лучше, чем вы.

Клэр вспомнилось все, связанное с волшебством Рождества. Радостный гул наполняет дом с самого утра. Она будит братьев, включает погромче телевизор, чтобы Робин и Джейми, с ворчанием помогающие ей на кухне, слышали рождественские гимны. Глаза горят в ожидании чуда… шуршит оберточная бумага, когда они все разворачивают подарки. Пес заливается возбужденным лаем от необычной суеты в доме. Клэр, ловя ноздрями подозрительный запах, вспоминает про индейку в духовке и с воплем бежит вынимать ее, чтобы не подгорела. Мальчики смеются, толкают друг друга, накрывая на стол, спорят, кому достанется заветная дужка‑косточка от индейки. Взрываются хлопушки, комнату засыпает радужная пыль конфетти – убирать‑то Клэр! – а мальчики хохочут до упаду над глупыми шутками, обнаруженными в хлопушках на вкладышах. Позже, вдоволь наевшись, мальчики побегут на улицу, чтобы на морозном воздухе дать выход накопившейся энергии. Отец тихо задремлет в своем кресле, пока Клэр и Люси будут приводить дом в порядок. Ненадолго наступит мирная тишина. Потом вернутся братья и потребуют праздничного пирога.

Лицо Клэр озарила мечтательная улыбка, а глаза потеплели и заискрились тихим счастьем.

– Мой день будет замечательным.

Вся жесткость Дэнзила куда‑то пропала. Теперь он жадно смотрел на Клэр.

– О ком вы сейчас думаете? О мужчине? О своем любовнике? Женщина становится такой прекрасной, только когда мечтает о любимом мужчине.

Очарование последних минут бесследно исчезло. Очнувшись от грез, Клэр смерила Дэнзила ледяным взглядом и нетерпеливо вскинула руку, чтобы посмотреть на часы.

– Мне нужно идти домой, мистер Блэк. Вы можете не любить Рождество, но я его люблю, и у меня много дел сегодня…

– И совсем нет желания отвечать на нескромные вопросы, – закончил за нее Дэнзил.

Клэр действительно надо было спешить. До праздника оставалось меньше суток… еще столько не сделано, а помочь ей некому. Отец, мальчики и Люси уйдут петь рождественские гимны у огромной наряженной елки на ратушной площади. В Гриноу стало доброй традицией собираться у елки в канун Рождества, вовсю веселиться и жертвовать в общую кассу деньги для благотворительных нужд. Клэр тоже нередко ходила на гулянье с семьей, но в этот раз у нее не было времени.

Она побежала вниз по ступенькам. Голова ее была полна мыслей о предстоящем празднике. Ей нужно успеть приготовить овощи, лакомства, упаковать подарки, убраться…

Клэр с такой поспешностью бежала по лестнице, что поскользнулась на полированных ступеньках.

Реакция Дэнзила была мгновенной. Ухватившись за ее пальто, он привлек Клэр к себе и крепкой рукой обвил талию девушки.

В глазах у Клэр потемнело, от испуга она чуть не потеряла сознание. Несколько мгновений она оставалась неподвижной в стальных объятиях Дэнзила и не ощущала ничего, кроме близости его тела. Сердце ее бешено колотилось в груди.

Дэнзил склонился над ней, и она, беспомощная, не могла шелохнуться. Его щека, холодная и гладкая, коснулась ее щеки. Внезапно его губы скользнули по шее Клэр. Девушка вздрогнула: ей показалось, что он сейчас вонзит в нее зубы, как вампир – в свою жертву.

Но он спросил только:

– Вы в порядке?

Этот простой вопрос вывел ее из полуобморочного состояния. Придя в себя, Клэр вырвалась из его крепких рук и последние две ступеньки преодолела сама. Она бросила через плечо:

– Да, спасибо, – и заторопилась к выходу.

Дэнзил не спеша вышел за ней на улицу.
Сев за руль, Клэр приказала себе успокоиться, но спокойствие ей плохо удавалось в опасной близости от такого мужчины, как Дэнзил Блэк.
Машина ехала по украшенным праздничным улицам. Все вокруг было сказочно красивым. Но Дэнзилу так не казалось.

– Посмотрите на снег из ваты и искусственные елки в витринах магазинов, – сказал он Клэр. – Рождество превратилось в большую распродажу, потеряв религиозное значение, ореол священности.

– Может быть, для вас… Но мои родные всегда ходят в церковь на рождественскую службу. Мы и сегодня пойдем. Это самое удивительное богослужение года. Люси и мои братья поют в хоре. И музыка в церкви очень красивая.