– А как насчет остальных?
– Ты о ком?
– О твоей матери и сестрах.
– Мы осторожно. Без звука. Ты сможешь?
Она кивнула, но подумала про себя, что, наверное, не сможет. Закричит или застонет. Вот сейчас закричит, когда руки его скользят по талии, по ногам, а губы у ее губ и она чувствует его дыхание. Стон сладострастия готов был вырваться наружу, она сдерживалась из последних сил. Ткань ее ночной рубашки, почти прозрачная, как будто прилипла к телу, и она стоит перед ним как голая. Вот рука нежно коснулась груди, вот губы…
– Нравится?
– Не задавай вопросов, если знаешь ответ…
Он крепко обнял ее за талию, и Фрэн опять задрожала. Она почти забыла, как чудесно ощущать себя в мужских объятиях.
Дыхание ее становилось все чаще, и Сэм заставил себя остановиться. Он погладил се по волосам, нежно поцеловав в кончик носа, а потом в обе щеки.
– Еще немного, и я прижму тебя к стене, прямо здесь… – горячо прошептал он.
– Ну и что делать?
– Другого выхода нет. Постель.
– Постель, – эхом повторила она.
Несмотря на всю свою браваду, она стеснялась. Сэм взял се за руку и повел по коридору. Фрэн покорно шла за ним, наклонив голову. Кровать оказалась настолько узкой, что Сэм засомневался, скептически глядя на нее сверху вниз.
– Может, наверху найдется что-нибудь поудобнее…
– Например?
– Все спальни заняты. – Сэм на секунду задумался. – Остается моя.
От нервного напряжения Фрэн опять охватила дрожь. Она еще не была в комнате Сэма. Интересно, сколько женщин перебывало там, под одеялом, тесно прижавшись к Сэму?.. А Рози тоже?..
– Нет, – прошептала она еле слышно, – мы их разбудим.
Он догадался, о чем она подумала, прочел по лицу. Взял ее за плечи, повернул к себе.
– Послушай меня, Фрэн. Поверь мне, в моем шкафу нет привидений. Здесь никого не было до тебя.
– Ты хочешь сказать, я здесь первая?
– Не первая. Единственная, – поправил он.
– Кроме Мсган, ты хочешь сказать? Сэм помотал головой.
– Нет. Я купил этот дом после того, как Меган… –он замолчал, подбирая слово, – умерла.
– Давно это было? – спросила Фрэн, когда молчание стало невыносимым.
– Почти пять лет.
– О–о–о, Сэм, – Фрэн несмело протянула руку и погладила его по плечу. – Сэм…
Это нежное, теплое прикосновение ее руки тронуло его. Весь пыл, вся страсть, все нетерпение обладать ею сейчас, немедленно – вес это ушло, и Сэм притих, как боязливый котенок.
– Знаешь, Фрэн… – нерешительно начал он, – если мысли о другой женщине мешают… если они как барьер между нами… может быть, мне лучше просто уйти? Глупо начинать, если прошлое все разрушит.
– Не уходи.
– А призраки? Не встанут между нами? Она обвила его шею руками.
– Нет.
Сэм застонал от радости, от предчувствия. Потом осторожно положил ее на кровать, стал медленно стягивать ночную рубашку, как будто снимал кожуру с драгоценного, экзотического заморского фрукта.
– Давай помогу, – еле слышно произнесла Фрэн и подняла руки вверх, как делают дети, когда с них стаскивают мокрую одежду.
Сэм, одержимый жгучим желанием обладать ею, почувствовал по ее дрожи, по вздохам, по подергиваниям от прикосновений, что она давно не знала мужчину, и это возбудило его еще больше. Возникло странное ощущение, как будто раньше ничего подобного в его жизни не было.
– В первый раз вес может быстро закончиться, – шепнул он ей на ухо и прикоснулся языком к соску.
Фрэн глубоко вздохнула и изогнулась, стремясь ему навстречу. Сэм вошел в нее и начал двигаться. Чувство было таким острым, таким сильным, что казалось, это невозможно пережить.
– Не останавливайся, – горячо шепнула она. – У нас вся ночь впереди.
Когда Фрэн проснулась, Сэм уже ушел. Она лежала голая, все тело ныло, и отрывочные воспоминания одно за другим проходили перед ее глазами. Они заснули только под утро. Если собрать все ночи ее замужества с Шолто, столько не наберется. Это было… невозможно описать словами! Самые лучшие, самые свежие, самые острые, самые сладкие ощущения.
Ее взгляд упал на ночную рубашку, валяющуюся на полу, прямо на ковре, и на часы.
