ничего не осталось. То есть верхний обрубок, а потом один хребет и кое-какие ошмотья. Но Ноэль, будто желая опровергнуть его догадку, попытался повернуться. Коленом уперся в прозрачный корпус капсулы. Потом вытянулся… И тогда Платон разглядел черно-бурое пятно на месте живота и нижней части грудной клетки… И отвернулся.
— Атлантида отвезет тебя на Ройк, — сказала Кресс.
— На Ройк… Ройк!.. — В голосе Ноэля зазвучал такой ужас, что Платону стало не по себе. — Не надо на Ройк… оставьте меня здесь… здесь… навсегда.
Раненый вновь плеснулся в свой капсуле, будто надеялся вырваться на свободу. Теперь он выдернул из раствора левую руку — она была сломана в запястье, и вокруг места перелома наросло красное кольцо ложной плоти.
— Ноэль, ты не понял! — Кресс приникла к черной сетке переговорного устройства: — Платон повезет тебя в медицинский центр — лечить.
— Лучше здесь… навсегда… раз уж так получилось.
— Ле-чить! — по слогам выкрикнула Кресс.
В глазах Ноэля что-то мелькнуло. Какое-то понимание. Ужас отступил.
— А… Лечить… — он даже попытался улыбнуться. — Неужели…
— Точно, — подтвердил Платон. — На Ройке отличные эскулапы.
— Вряд ли получится, — донеслось из капсулы.
— Стоит рискнуть. А если умрешь, Платон привезет твое тело назад, — пообещала Кресс, хотя, насколько помнил профессор Рассольников, он таких обещаний не давал.
Он даже не пытался прикинуть, во сколько может обойтись получение разрешения на вывоз трупа с Ройка. Наверняка дороже лечения. Вот и делай людям добро после этого.
— Прощай, — донесся глухой голос раненого. — Прощай…
— Я вас отблагодарю, — Крессида взглянула в Атлантиду со странной нежностью — так мать смотрит на любимого взрослого сына, хотя на вид Крессиде было не более тридцати биологических лет и в матери Платону она никак не годилась — разве что в сестры.
Она подняла руки и обвела в воздухе как бы контур вокруг головы Атлантиды, потом вокруг его плеч, и так — до самого пола, замкнув невидимую линию вокруг его стоп.
— Милый, милый, — проговорила она нараспев.
От слов Кресс стало как-то легко на душе, и Платон поверил, что все у него получится.
Пока Ноэля штопали в медицинском центре, у Атлантиды было достаточно времени, чтобы заняться неотложными делами.
Ройк ближе к Ба-а, и потому климат здесь куда жарче, на экваторе практически нельзя находиться — там мертвая пустыня. Зато где-нибудь на шестидесятой параллели жарко, как было когда-то жарко в Египте на Старой Земле, когда Земля была еще отнюдь не старой, а единственной. Зато двигаться на Ройке легко: его притяжение куда меньше земного. Тут не ходишь, а буквально летаешь. После излишней тяжести Немертеи ощущение тем более приятное. Все на Ройке свидетельствовало о богатстве: сверкающий прозрачным пластиком космопорт с огромным холлом, бегущие дорожки, сама площадь перед коспомортом, похожая на застывшее озеро. Бесконечный портик, ведущий из ниоткуда в никуда и колоссальные статуи каких-то позабытых деятелей Второй Конкисты, приветствующие вновь прибывших садистскими улыбками галактических героев. За белой колоннадой высился серо-коричневый строй огромных пальм, зелеными метелками обметавших выцветшие от яркого света Ба-а небеса. Неизвестно, есть ли на Старой Земле такие медицинские центры, как на Ройке, а вот на Земле-Дубль Атлантида ничего подобного не видел. Даже в приемном покое их встретил не облупленный андроид, чью нечеловеческую сущность можно распознать с первого взгляда, а живой человек с электронной биркой на хлопчатобумажном комбинезоне.
— Вы сможете его спасти? — спросил Платон, стараясь не смотреть на серое лицо Ноэля — по его представлениям, трупы в морге обычно выглядят куда симпатичнее.
К тому же вонь от реанимационной капсулы сделалась совершенно невыносимой.
— Генетическая карта имеется?
Вместо ответа Атлантида похлопал по приклеенной к капсуле пластинке с генетическим кодом раненого. Подобная карта — вещь совершенно необходимая, ведь галактические медицинские центры занимаются лечением гуманоидов и негуманоидов вне зависимости от происхождения, лишь бы у пациента имелись кредиты для оплаты отнюдь не дешевых медицинских услуг.
— Мозговая деятельность фиксируется? — любезно поинтересовался человек в белом и, глянув на приборную панель капсулы, сам же и ответил:
— Присутствует. Завтра утром можете забрать своего приятеля.
— У него тяжелое ранение…
— Не забудьте прихватить для него что-нибудь из одежды, — любезно улыбнулся медик. — Впрочем, у нас в вестибюле есть неплохой магазин. Знаете ли, часто бывает — человека привозят без одежды, да и без конечностей — тоже. Приходится все предусматривать. Надеюсь, у пациента имеется страховка?
Услышав отрицательный ответ, молодой человек потускнел.
— Благотворительный фонд, предоставленный медицинской комиссией Лиги Миров на этот месяц, исчерпан. — Медик покосился на физиологический раствор в капсуле. — Мы можем выделить немного средств из частных фондов на смену жидкости с добавкой обезболивающих препаратов. — И уточнил после паузы. — На три дня.
— Я все оплачу, у меня счет в банке «Лионский межпланетный кредит».
Ослепительная улыбка вновь вспыхнула на лице эскулапа:
— Вы восхититесь проведенной биокоррекцией вашего друга. В сексуальном плане все должно быть сохранено на прежнем уровне или вы хотели бы ввести какие-нибудь усовершенствования?
— На прежнем… — донеслось из камеры.
— На прежнем, — подтвердил Атлантида.
— Не волнуйтесь, завтра ваш друг будет, как новенький.
Не успел банковский комп снять со счета профессора Рассольникова все положенные кредиты, а капсула с Ноэлем уже исчезла в бесконечном коридоре медицинского центра. Матовые двери за раненым захлопнулись. Теперь только оставалось ждать чуда.
Собрав все присутствие аристократического духа, Платон глянул на остаток счета в банке. Но выяснилось, что выплаченная сумма не столь уж и велика — лечение на Земле-дубль обошлось бы куда дороже. Видимо, Ройк был действительно богат, раз жертвовал средства на медицину, заметные даже простому космическому путешественнику.
Итак, Атлантида должен был ждать до утра. Первым делом он снял номер в ближайшем отеле — цены оказались также весьма умеренные, по масштабам Земли-дубль, к которым он привык. Да и как же иначе: Магеллановы облака, это окраина обитаемой Вселенной. А на окраинах все дешевле: питательные таблетки, оружие, похороны да и жизнь вообще. Номер был роскошен, и даже более чем. К тому же для спальни по выбору клиента было предусмотрено шестнадцать стандартных программ интимного дизайна и двенадцать нестандартных — для этого программу изменения интерьера надо было запустить заранее.
Разумеется, Платон выбрал нестандартный вариант, который значился в каталоге под названием «Венера Пенорожденная». Рекламная голограмма смотрелась очень даже ничего — особенно пузыри пены, которые носились по всей комнате и предположительно должны были облеплять разгоряченные тела влюбленных.
Переодевшись в белый костюм и разжившись очередным цветком кактуса. Рассольников зашел в ближайший бар и заказал «Черную собаку». Пожалуй, это была самая лучшая «Черная собака», которую он пробовал. Официантки суетились вокруг него с резвостью роботов пятитысячной модели. У всех милые мордашки, одинаковые, как розовые блюдца дешевого сервиза. На любой планете земного типа всегда найдется в избытке человеческий резерв, который постоянно пополняет местную сферу услуг. Какие-нибудь дельцы, которые планировали построить финансовую пирамиду на все Магеллановы облака. Девочки, мечтавшие стать мисс Вселенная, и мальчики, уверенные, что с ходу запрыгнут в койку этой самой мисс, — да мало ли мечтателей даже в тридцатом веке! И вот теперь мальчики протирают стаканы за стойкой, а
