— Может быть, заглянем в ресторан… — предложила Катя. — Я знаю один…
— Нет, нет. — Он был настойчив. — Сначала ко мне в номер — а потом закажем обед.
Платон представил, как они будут резвиться на перекатывающемся подобно морским волнам ложе, в хлопьях белой пены. И утонут вместе, как утонула Атлантида… И заспешил.
— Послушайте, я бы хотела уточнить… — неожиданно засомневалась Катя.
— Да, дорогая, — обед будет самый роскошный.
— Теперь я поняла! Это ведь вы тот самый профессор…
— Нет, это не я. И мы к тому же договорились: ни слова об археологии.
На антигравитационном лифте они поднялись на двадцать седьмой этаж.
Времени хватило на один поцелуй.
— Ах, почему я не встретила вас раньше… — простонала Катя. — Хотя бы десять лет тому назад…
— Все в жизни приходит слишком поздно, в том числе и старость… — пробормотал Атлантида, распахивая дверь в номер.
И тут же в лицо ему влепилось облако душистой белой пены — той самой, из комплекта «Пенорожденной». Потолок, стены и пол были покрыты белыми хлопьями вперемешку с темно-зелеными сгустками. В первую секунду Платон подумал, что вредный «зеленый желудок» последовал за ним на Ройк и заплевал его комнату своей мерзкой слизью. Но потом понял, что ошибся. Над разверстым чревом огромной кровати, чей остов напоминал сейчас выпотрошенную тушу гигантской акулы с планеты Атлантида, склонился человек. Дверь открылась неслышно, но все же потрошитель что-то такое почувствовал и обернулся. Перед Платоном, облепленный зеленой слизью и пеной, с ножом в руке предстал консультант Передвижного Университета Ройка Ал Бродсайт. Несмотря на слой пены и слизи, Атлантида сразу его узнал — по смотрящим в упор светлым круглым глазам и черным прямым волосам, которые сейчас, правда, торчали во все стороны.
— А вот и вы, наконец! — воскликнул Бродсайт и оскалился, пытаясь стряхнуть повисшую на кончике носа сине-зеленую каплю. — Как я рад! Как рад!
От подобной наглости Атлантида, сам бывший человеком не особенно стеснительным, на секунду оторопел.
— Чем обязан? — поинтересовался профессор Рассольников, перехватывая свою любимую тросточку поудобнее.
— Я узнал, что вам грозит опасность и решил предотвратить покушение, — сообщил Бродсайт и кончиком ножа смахнул наконец мешающую каплю, прежде служившую наполнителем кровати.
Атлантида решил, что в этот раз он действительно побьет этого парня.
— Ты разорил мою спальню! — взревел он. — Кровать, специально заказанную на сегодняшний вечер!
— Говорю, вам грозит опасность. Взгляните, что я нашел в матрасе! — Бродсайт вытянул руку, и Платон увидел крошечный мини-снаряд с управляющим чипом.
— Я вызову полицию.
— Ну, разумеется, как же иначе! Непременно! Сейчас же! Скорее! Вы только не бойтесь — я за все заплачу — в тройном размере, в четверном… клянусь… Я так беспокоюсь за вашу жизнь… — Знакомый электрогребешок выскользнул из нагрудного кармашка консультанта и попытался привести в порядок прическу, но застрял в слипшихся волосах и рассерженно загудел.
Бродсайт спешно вытащил гребешок из волос, выключил и сунул назад в карман.
— Послушай, парень, я частное лицо и привез на Ройк лечить своего друга. Какая мне может грозить опасность?
— Профессор, я не могу посвятить вас в открывшуюся мне тайну, но верьте мне — вы в опасности!
— Приятель, проваливай отсюда и поскорее.
— Профессор, мне кажется, вы мне не верите! Клянусь, вашей жизни угрожает опасность. Умоляю, будьте осторожны.
— Вон! — заорал Атлантида.
Бродсайт получил тросточкой по заднице. Не особенно сильно, но чувствительно.
— Ну вот, вы опять за свое! — тоскливо взвыл Ал. — Я спас вам жизнь. А вы меня бьете! Как тогда на корабле!
Лучше бы он не напоминал про корабль. Платон вновь вспомнил про испорченный костюм.
— На кого ты работаешь, мерзавец?!
— На Передвижной Университет Ройка, — всхлипывая, сообщил Бродсайт. — Клянусь!
— Убей его, — вдруг сказала Катя. Не в шутку — совершенно серьезно. — Застрели. Где твой бластер?
— Послушай, он сумасшедший и меня достал…
— Его надо убить, — настаивала брюнетка.
И даже попыталась вытащить его «магнум» из кобуры. Но Платон перехватил ее руку.
— Как жаль, что вы относитесь ко мне с подозрением, — всхлипнул консультант, благоразумно отступая к двери. — Знаю, знаю, порой я произвожу неверное впечатление… но прошу, прошу вас, будьте осторожны.
— Стреляй! — взвизгнула Катя.
— Я не вынесу, если с вами что-то случится… — С этими словами Бродсайт выскользнул из номера.
Девушка еще несколько секунд пыталась овладеть «магнумом», потом смирилась.
— Что с тобой? — подивился Атлантида. — Увидела парня в первый раз в жизни и кричишь: стреляй!
— Разве тебе самому он не противен? Или ты любишь противных?
— Терпеть не могу.
Платон огляделся. Судя по всему, теперь в самом деле придется отправиться куда-нибудь поужинать вместе с дамой — для того, чтобы очистить номер и превратить его в уголок райского сада, требовалось время.
Через полчаса они сидели в выбранном Катей ресторане — очень стильное место, оборудованное как… вертикальная гробница. Каждая пара или группка выбирала какой-нибудь из сотов этой гробницы. Стены довольно правдоподобно имитировали песчаник, столики и стулья — мебель из пурпурового дерева с инкрустацией, — ее постоянно находили археологи. Повсюду висели круглые зеркала, и посетителям первым делом предлагали надеть цветные шапочки, похожие на купальные. Напитки разливали здесь в стеклянные бокалы, имитирующие те, что находят в гробницах, — с золотым тончайшим узором. Тарелки были под золото или серебро.
— Одного не понимаю, — задумчиво проговорил Атлантида, разглядывая диск, копирующий найденную в Седьмых гробницах тарелку. — Почему после того, как на Ройке открыли столько золота, цены на галактических биржах остались на прежнем уровне. Можно подумать, что здесь обнаружили горстку желтого песка.
— Не знаю, — пожала плечами Катя. — Но профессор Брусковский считает…
— О нет… — простонал Платон.
Тем временем принесли заказ — блюдо под названием «Мечта Ройка». Нежнейшее белое мясо с гарниром из местной кукурузы и румяные воздушные булочки. С того времени, как печной чип поставил время на выпечку, прошло ровно три минуты. Атлантида отрезал немного мяса и положил в рот. Кусочек буквально растаял во рту. Нигде Платон не пробовал ничего подобного.
— Вкусно? — поинтересовалась Катя.
— Божественно! Что это? Мясо какого-нибудь местного животного?
— Это ройкский псевдоскунс.
— Псевдоскунс… — Платон скривился, но проглотил второй кусочек, хотя и без прежнего восторга.
