проявившегося свечения Мирового Света, ударила в голову мысль, что чуть далее мы найдем кладку из свежих экскрементов какого-нибудь вымершего длинношеего крокодила?
Судя по запаху, в том, что в деле, и вправду, отходы чьей-то жизнедеятельности, я нисколько не сомневался. В то, что данных экскрементов большая куча, тоже верилось безоговорочно, но вот в то, что их оставило нечто официально вымершее полмиллиарда годков тому, не очень. Тем не менее, не мог же я отпустить моего братика одного?
Вот некоторые балакают, что мол, только цивилизация делает всякие вонючие бяки, а природа, она мол, столь уравновешена, что ни-ни. Частично, я согласен, разумеется. Если взять какой-нибудь иприт, то тут вопросов нисколечко. Но все же, самое вонючее могут делать именно биологические объекты. А природа? Ну, подумаешь, вулканы где-то на каких-то дальних островах дымят, пускают в округу серу и лавовые потоки. А любой же организм, он – что? Он самое ценное оставляет в себе, а самое гадкое – отработанное – выплескивает наружу. Нате вот! Вдыхайте!
Вот мы сейчас с братцем Кааном и вдыхали.
Через некоторое время и вправду пошли кладки. Правда, к разочарованию палеонтолога Гаала, не одна великанская, а много-много маленьких. Их было так понатыкано, что они сливались в общие архипелаги. Имелись затвердевшие насовсем, но наличествовали и совершенно свеженькие: в плане запахов тоже. Мухи тут пировали в колоссальном числе.
– Похоже, собачьи, – сказал я, попросту констатируя, и тут же сам испугался: «Собачьи! То есть, голова…»
– Драпаем! – сказал я осипшим голосом.
– Подожди, – отмахнулся братец. Он уже шел куда-то дальше.
– Драпаем! Каан! – произнес я чуть громче, и чуть не зажал себе рот.
– Сейчас, Дар, – прошептал Каан.
То, что он все же прошептал, а не гаркнул в беспечности, меня несколько успокоило. Но он продолжал идти вперед. Я чуть помедлил, внимательно огляделся окрест. За время хождения по Топожвари-Мэш я отвык от столь ярко освещенной местности, да и от открытости тоже. Даже небо с закрытым пологом Мировым Светом отсюда и то проглядывалось. Удивительно!
Если присматриваться внимательно, то с одной стороны было даже еще светлее. И как раз туда, почему-то крадучись (в предчувствии, что ли?) двигался мой братец. Но не вступать же сейчас в перепалку и спор? Потому, ничего не оставалось, как плестись за ним. Мы не прошли и сотни метров, когда…
Короче, мы с братом не сумели сделать палеонтологическую сенсацию, но зато мы почти утерли нос господину Шоймару. Мы наткнулись на… Конечно, потрепанную, но все же целую пирамиду!
– Массаракш! – сказал братец Каан, и я с ним согласился.
Кладок вокруг пирамиды было видимо-невидимо, но толи мы уже привыкли, толи человеческая психика работает так избирательно, что перегрузившись одним впечатлением откидывает остальные, но даже носы мы перестали зажимать.
Ну, брат у меня и вправду малость того. Я как-то раньше не задумывался, а теперь… Потому, как он тут же, сходу начал взбираться на эту пирамиду.
– Грохнется, – сказал я, предупреждая.
– Да ну?! Тысячу лет стояла, а тут грохнется, от нас – комаров.
И, в общем, я тоже заразился. А попробуйте не заразиться? Сколько дней мы даже облаков не видели, а тут возможность вылезти выше это вымершей в округе флоры.
Ну, а когда мы взобрались, то сотворили еще одно открытие.
Биологическое!
12. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники.
Нас трясло как перепуганных детишек. И Мировой Свет свидетель, но кажется, мы оба заикались. В конце-концов, что удивительного, если реакции идентичны? Мы с Кааном все-таки одного генетического поля ягоды. Но если Жуж Шоймар и обратил на это внимание, то сделал вид, что все в норме.
– Десять тысяч, говорите? – переспросил он спокойнее некуда.
– Может, и двадцать… тридцать даже… Да кто сможет сосчитать? – я задыхался от человеческого непонимания. – Так это только мы увидели, а сколько еще, наверное, в лесу? Я даже не знаю…
– Успокойтесь, доктор Дар, – сказал Шоймар.
– Что ж тут успокаиваться?! – взорвался Каан. – Драпать надо! Ноги в руки и нестись отсюда вдаль…
– Куда? – поинтересовался Шоймар.
– Как, куда? – Мой братец был красным как рак – реакция на стресс, видимо. – Бежать к берегу. Там…
– Угу, – кивнул начальник отряда. – По планам на будущее мы еще поговорим. Давайте разберемся с тем, что вы видели. И возьмите себя в руги, господа. Объясните все по порядку. Давайте.
Массаракш! Пришлось повторять всю историю. О том, что мы забрались на пирамиду: вон она, всего километрах в двух! И конечно, извиняемся, что нарушили инструкцию: не отходить слишком далеко. И вот, забрались на пирамиду, а оттуда увидели лежбище голованов. Сотни и сотни. Тысяч десять-двадцать, а то и тридцать мы видели отдыхающими внизу.
– Господи боже, профессор! Да они нас сожрут и не поперхнутся! – снова не выдержал Каан. – Надо бежать!
– Постойте, Каан. И не нервничайте так! Стыдно вам, палеонтологу, – осадил его Жуж Шоймар. – Продолжайте, доктор.
Ну, я довершил, что как только мы это увидели, так уже и не помним, как с той пирамиды спустились, и как дорогу назад не позабыли.
– И вы убеждены, что это была не вся стая, да? – спросил Шоймар.
– Ну, конечно! – вспылил Каан. – Мы ж не специально место выбирали – случайно. Теория вероятности, черт возьми! А потом кладки эти.
– Какие кладки?
– Мы вначале, перед пирамидой, наткнулись на отхожее место этой стаи, – пояснил я. – Там было…
– На каждом квадратном метре по несколько, – вмешался брат. – Трудно поверить, но этих собак, наверное, может быть сто, а то и несколько сот тысяч.
– Это стая такая?
– Такая, что нас перекусит и не заметит. Тут надо…
– Да, уймитесь вы все же, Каан! – рявкнул командир экспедиции. – Куда мы уйдем? И кстати, знаете, почему я вам верю?
– А почему нам надо не ве…
– Потому что сегодня Маргит Йо, патрулируя с северной стороны, наткнулся на стаю голов в семьдесят-сто.
– Да?! – вырвалось у нас Кааном синхронно.
– Стая на наших ребят абсолютно не среагировала. То есть, что я мелю? Просто не напала, а среагировать-то среагировала. Маргит говорит, эти голованы поворачивали к ним свои морды и знакомо уж вопили, как бы смеялись. С Маргитом было всего двое, да и то, один раб – невооруженный. Если бы собаки напали, то… Не отбился б наш гвардии-ротмистр. То есть, ощущении такое, что эти круглоголовые, они нас даже как противника не воспринимают. Так, мелочь какая-то ходит туда-сюда. Ну, а потом, Маргит обнаружил новый человеческий костяк. Выложен опять, явно специально.
– Свежий? – спросил я, замирая, ибо вспомнил, что два дня назад у нас пропал один из рабов- носильщиков – очередной.
– Скорее всего, – кивнул Шоймар. – И уж если правду-матку гнуть, тогда скелет этот можно воспринимать, как намек…
– «Обратный путь перекрыт!», – дополнил я за начальника.
– Да, – снова кивнул Жуж. – И каких-то знаков «Объезд» к этому не прикладывалось.
– Они нас не выпустят, – просипел мой братец Каан, белея.
