что меня ждет серия оргазмов, после которой я буду ненавидеть мужа ещё сильнее. Я всегда берегла мою любовь для Харри. Могла быть нежной только с Харри, но не с Иэном, приравнивавшим нежность к слабости.
– Достаточно, – сказала я, имея в виду шлепки.
– Ты уверена, что больше не хочешь?
– Абсолютно.
– Хорошо.
Он проник в меня пальцем, целуя мой левый сосок. Я позволяла Иэну заниматься этим как можно дольше, потому что чем дольше ему приходилось ждать вознаграждения, тем большее удовольствие оно ему доставляло, и сукин сын оказывался в моей полной власти, чего я и добивалась.
– Тебе приятно? – спросил он.
Я была совершенно мокрой.
– Это потрясающе. Не останавливайся.
– Хорошо. Ты знаешь, что я не остановлюсь.
Но через несколько минут он замер.
– Перевернись на животик.
Англичане на всю жизнь остаются школьниками. Вечно используют такие слова, как «животик», «задница», «пороть», «обжиматься».
– Я буду пороть тебя, – произнес Иэн голосом маленького мальчика (услышали бы сейчас этого могущественного банкира его деловые партнеры). Сколько ударов ты хочешь получить? Десять?
– Это слишком много. – Мой голос был ледяным, как темневшее внизу озеро. – Достаточно пяти.
Шлепки приятно обжигали ягодицы. Не будь у меня очень выносливой индейской кожи, Иэн причинил бы мне вред. Я никогда не позволяла Иэну делать это – во всяком случае, в физическом смысле. Это было моей привилегией, которой я пользовалась позже.
– Тебе нравится? Тебе нравится? – повторял он, обрушивая свою тонкую руку на мой зад.
– Да, однако достаточно. Теперь я хочу кончить.
Я легла на спину и позволила ему снова заняться моим клитором. Его левая рука нежно ласкала мой левый сосок. Я парила в воздухе, не ощущая собственного веса, и вдруг почувствовала во рту знакомый привкус, всегда возвещавший о приближении оргазмов.
– О, не останавливайся, не останавливайся…
Возможно, я кричала, возможно, шептала, честное слово, не знаю, потому что, кончая, я не отдаю себе отчета в том, что делаю и говорю. Волны оргазма накатились на меня безжалостной чередой, казалось, им не будет конца. Я укусила Иэна в плечо и снова закричала, прося его не останавливаться. Мне казалось, что я трепещу и корчусь целую вечность, но, вероятно, до того момента, когда я смогла открыть глаза и сфокусировать их на Иэне, прошло всего несколько секунд. Его эрекция была уже полной, воздух в комнате казался горячим, липким и влажным.
– Прикоснись ко мне, – сказал он. – Сожми мою мошонку. – Он был слишком хорошо воспитан, чтобы произнести слово «яйца». – Сожми её посильней.
– Не хочу. Я боюсь, что ты тотчас кончишь.
– Не кончу. Обещаю тебе.
Смеясь над ним, я встала с кровати и прошла в ванную, чтобы смыть влагу. Она вызывала у меня ощущение дискомфорта. К тому же мне следовало вновь обрести контроль над ситуацией, чтобы пройти через оставшуюся часть нашего обычного сексуального ритуала.
– Пожалуй, я воспользуюсь коричневым ремнем, – сказала я, вернувшись в спальню и подойдя к шкафу с запертой сумкой. – Знаешь, тем, тонким.
Его голос прозвучал еле слышно.
– Как скажешь, дорогая.
Однако я была так разъярена заигрываниями Джинны с Харри, что тотчас передумала. Задница Иэна была толстой, удары цепями не вызовут кровотечения, если я буду бить несильно. Возможность кровотечения беспокоила меня только потому, что я боялась зайти слишком далеко. Вдруг я не сумею быстро его остановить? Мы не могли отправиться обедать с кровью на безупречных брюках моего мужа.
– Что ты делаешь? – спросил он, услышав звон цепей, которые я достала из сумки, предварительно отперев её.
– Я передумала. Ляг на живот.
Я вернулась с цепями и коричневым ремнем к кровати. Иэн, выполнивший мое распоряжение, лежал на животе. Он имел забавную привычку слегка приподнимать ягодицы, как бы в счастливом предвкушении.
– Закрой глаза, – сказала я. – И жди! Ты понял?
Еще бы он не понял! Иэн закрыл глаза и вздрогнул, не зная, когда обрушится первый удар, в какое место он попадет и насколько будет сильным. Неведение вносило свой вклад в его возбуждение. Он не видел меня. Я сидела с прямой спиной в позе индийских йогов, скрестив ноги, держа в одной руке цепи, а в другой – коричневый ремень. Я была сейчас сосредоточенной и властной.
– Ты готов? – спросила я.
