индивидуальная квота на энергию, Джулия ездила ее навещать, но в последние десять лет дочка всегда была очень занята и не находила возможности изыскать время, чтобы встретиться с матерью.
«Ну и что, зато у меня есть друзья», — думала Джулия, растягивая губы в улыбке. Она ведь состояла в клубе любителей бриджа, разве не так? Если подумать, она была очень счастлива. И если и размышляла о смысле дальнейшего существования в мире, в котором больше никого не любила и ее никто не любил, то недолго, напоминая себе, что ей повезло, чему и надо радоваться.
«Интересно, это та самая Анна, которая служила у меня? — ломала голову Джулия, направляясь к летнему домику. — Надо полагать, та самая. Но что же они с этим вторым Лишним собираются делать? Может, они хотят насладиться несколькими днями свободы, прежде чем их снова схватят? Или же они были более честолюбивы… Неужели они и вправду думают, что смогут прятаться вечно? Впрочем, вечно у них все равно не получится, — напомнила она себе, — они же Лишние. Их жизнь столь коротка, что вряд ли стоит тратить такие усилия, чтобы вырваться на волю».
Она подошла к маленькому деревянному домику и тихонько постучала в окно.
— Анна, — позвала она вполголоса, — это я, миссис Шарп. Я знаю, что ты здесь. Ловчие уже ушли. Не хочешь мне рассказать, что ты здесь делаешь? Ты меня впустишь?
— Молчи, не говори ничего, — прошептал Питер. — Это, наверное, ловушка. — Юношу заливал пот — то ли от боли, то ли от страха.
Анна, не говоря ни слова, кивнула, пытаясь побороть искушение выбежать наружу и рассыпаться перед миссис Шарп в благодарностях за то, что она отправила Ловчих восвояси.
— Слушай меня внимательно, Анна. Я хочу, чтобы ты открыла дверь. Нам надо соблюдать осторожность. За нами могут подсматривать соседи. Однако сейчас меня можно увидеть только из дома, а я абсолютно уверена, что там никого нет. По крайней мере сейчас. Но за вами могут вернуться, поэтому вам надо быстрее выбираться отсюда. Я тебя убедила? Анна!
Анна посмотрела на Питера. В тени занавесок она смогла разглядеть испуганные глаза юноши.
— Я миссис Шарп доверяю, — тихо сказала она и, чтобы приободрить Питера, сжала его руку. — Она спасла нас от Ловчих.
Питер обеспокоенно на нее посмотрел и, наконец, кивнул. Сантиметр за сантиметром они стащили с себя занавески. Питер встал, прихрамывая, подошел к двери, открыл замок и отступил назад. Он лихорадочно осматривался, словно подыскивал пути к отступлению на случай, если дело примет нежелательный оборот.
Миссис Шарп вошла внутрь и остановилась возле придвинутой к стене кровати. На нее уставились две пары глаз. Первая пара смотрела на нее настороженно, а выражение второй пары напоминало взгляд щенка, благодарного за то, что его не утопили.
— Ах, Анна, — вздохнула Джулия, увидев, в каком состоянии находятся ребята. Они были перемазаны с ног до головы, тела покрыты ссадинами, а волосы всклокочены. — Что же ты, девочка моя, наделала?
Миссис Принсент, прищурившись, посмотрела на Фрэнка — командира бригады Ловчих, присланной для поимки беглецов из Грейндж-Холла.
— Вы их схватите, — произнесла она. Это было утверждением, а не вопросом.
— Да когда мы их упускали-то? — успокаивающе улыбнулся он. — Обычно, конечно, мы занимаемся розыском скрывающихся Лишних. Реагируем на сигналы общественности. А вот поимка сбежавших из Воспитательного учреждения — дело редкое. Такое нам поручают нечасто.
Он многозначительно посмотрел на миссис Принсент, и она одарила его в ответ сердитым взглядом.
— Они сбежали, — рассерженно произнесла она, — потому что Власти не удосужились поставить меня в известность о туннеле, ведущем из здания наружу. Смею вас заверить, что это первый побег за время моего нахождения в должности Заведующей. Он же будет и последним.
— Да какая разница, — пожал плечами Фрэнк. — Мы их все равно вернем. Им ведь бежать некуда. Я правильно понимаю?
— А как же Подполье? — На лице миссис Принсент проступила гримаса омерзения. — Думаю, у мальчика могут иметься кое-какие связи. Понимаете, он же новичок. На мой взгляд, передавать Лишних в Воспитательное учреждение в таком возрасте уже слишком поздно, но меня никто не стал слушать.
— Подполье? — с пренебрежением переспросил Фрэнк. — Кучка волосатых либералов. Они только болтать горазды. Хоть они и предпринимают попытки спрятать Лишних, мы их всегда находим. Так что вам совершенно не о чем волноваться.
Миссис Принсент все прекрасно знала о либералах. Время от времени они посылали письма, в которых интересовались условиями содержания Лишних, и направляли петиции Властям, требуя, чтобы родителям- уголовникам, после освобождения из тюрьмы, предоставлялось право навещать своих детей. Миссис Принсент ненавидела либералов.
— Либералы не желают понять, — произнесла она, полагая, что в лице Фрэнка нашла человека, который вполне разделял ее взгляды на Лишних, — что за Долголетие приходится платить. Нам дана вечная жизнь в спокойствии, мире и процветании, а они предпочитают забывать, в какую цену все это обходится.
В глазах Фрэнка вспыхнул огонек.
— Они просто не в курсе дела, вот, собственно, и все, — охотно согласился он. — Бедняжки Лишние? Не смешите меня. Мы с вами, миссис Принсент, на передовой. Мы с вами знаем правду. Если бы не мы, мир был бы совсем другим. Вы это прекрасно понимаете.
— Совершенно верно, — согласилась миссис Принсент. — Теперь вот что скажите. Когда вы их поймаете, вы их привезете назад, так?
— Обычно мы поступаем именно так, — кивнул Фрэнк. — Если они, разумеется, живы. Иногда бывают и осложнения. Ну… вы понимаете.
Миссис Принсент внимательно на него посмотрела.
— Постарайтесь сделать так, чтобы девочка осталась в живых, — она поднялась. — От мальчика толку никакого. Надеюсь, вы это тоже понимаете.
— Я очень хорошо вас понимаю, — с довольным видом осклабился Фрэнк.
— Вот и замечательно, — сказала миссис Принсент. — У меня есть одна идея. Около года назад Анна работала у одной женщины в деревне. Думаю, имеет смысл ее проверить. У меня где-то записана ее фамилия.
Шейла сидела на уроке эстетики, устремив взгляд на миссис Ларсон и притворяясь, что внимательно ее слушает.
Парта Анны пустовала, но никто ничего не заподозрил, потому что все знали — ее отправили в карцер. Правду знала только Шейла. Только ей было известно, что случилось на самом деле. Она от корки до корки прочла дневник Анны и была в курсе всех ее планов. Кроме того, ранним утром, когда Мэйзи в ярости кричала на Анну, рыжая девушка не спала.
Шейла тоже очень сильно рассердилась. Анна не взяла ее с собой. «Из всех воспитанников Грейндж-Холла именно я, а никакая не Анна больше всего заслужила свободу», — с жаром повторяла про себя Шейла. Анне здесь нравилось. Анна была Лишней. А Шейла ненавидела каждую секунду, что провела в этих серых стенах, и больше всего на свете хотела оказаться во Внешнем Мире, увидеть дом и родителей.
Однако Анна оказалась не такой умной, какой себя воображала, и это несколько утешало Шейлу. Анна предпочитала верить, что она все предусмотрела, что она самая Ценная Лишняя, которая когда-либо появлялась на свет. Но если бы это было действительно так, разве смогла бы она так глупо потерять дневник? Если бы она была такой умной, то непременно бы заметила, как Шейла вытащила у нее из кармана заветную книжицу, когда мистер Саржент волок ее по классу. Теперь дневник присоединился к чудесным розовым гольфам, которые она заполучила во время дежурства в прачечной.
«Да уж, — подумала Шейла. — Анна допустила страшную ошибку, отказавшись взять меня с собой».
