других.
“Со мной происходит что-то странное, — продолжала размышлять девушка. — Это не влюбленность. Это наваждение. Это опьянение”
Она задумчиво провела кончиками пальцев по темно-синему подолу своего наряда. Корсаж платья туго обтягивал ее грудь, затрудняя дыхание, — и все-таки, не смотря на отдельные неудобства, столь изысканное облачение нравилось Мишель куда больше прежних откровенных туник. Длинное, густо- лиловое, оно умело вычерчивало контур ее фигуры, делая акцент на женственности форм.
Нынешний гардероб Мишель состоял, в основном, из подаренных Хуаном вещей (добытых, по- видимому, из того же таинственного источника, что и продукты питания). Но самые красивые платья сшила местная портниха — довольно частая гостья в особняке древнего колдуна. И если Таисия выбрала максимально простые фасоны, то Мишель с восторгом согласилась примерить что-то более вычурное. И осталась вполне довольна собственным отражением в зеркале: ей явно шла броская роскошь, придававшая красок природной бледности и оттенявшая красноватое золото волос.
— Проблемы? — раздался над ухом Мишель журчащий голос Свинга.
Девушка вздрогнула от неожиданности, нехотя повернула голову и скользнула взглядом по сверкающей фигуре пришельца. Умом Златовласка понимала, что инопланетный гость не причинит ей вреда, понимала, что он настроен вполне дружелюбно, и все же, все же… все же… он заставлял ее внутренне напрягаться…
— Привет, — суховато ответила Мишель, недовольно отвернувшись. — Нет, проблем нет.
Свинг рассмеялся, и Мишель поежилась, услышав этот странный многоголосый смех.
— Ты плохая лгунья. По тебе сразу все видно.
— Да, я действительно плохая лгунья, — насупилась Мишель. — Потому что я вообще-то не лгунья. Но о своих трудностях я не люблю распространяться
— Ладно, — он пожал плечами. — В принципе, мне твои беды безразличны.
Равнодушный тон, которым призрачный гость колдуна произнес эти слова, задели Мишель. Она прищурилась, вглядываясь в инопланетянина, и неожиданно для себя самой подумала, что Свинг по-своему красив. Его хрустальное тело переливалось миллионом искр и повторяло очертания стройной мужской фигуры.
— Кстати, вас с Тарром давненько не видно, — желая перевести разговор в другое русло, сказала Мишель и поспешно отвернулась, искренне надеясь, что краска не проступила на ее щеках. — Где пропадали?
— Верное выражение — пропадали, — усмехнулся Свинг. — А еще вернее было бы сказать “пропал”.
— Пропал? — Мишель вскинула голову и пытливо всмотрелась в сияющее лицо Свинга. — Тарр?
— Именно… там, снаружи, знаешь ли, настоящий хаос царит.
Мишель непонимающе уставилась на него.
— Какой еще хаос? Все ведь завершилось! Все в прошлом!
— В прошлом? — Свинг с жалостью взглянул на нее, и уголки его переливчатых губ насмешливо изогнулись. — Все только начинается. Ты вообрази: «царь», может быть, и мертв (в чем я не так уж и уверен), но остались люди, и мои сородичи, и змеи, и эльфы… И никто из них не знает норм морали. И никто не знает, что ему делать. У вас тут тишь да гладь, а там, снаружи — там смерть.
Мишель недоверчиво хмурилась, не в силах поверить, что за пределами их маленького, мирного, уютного мирка — боль, страх, смерть и прочие “радости” жизни. Но ведь Влад и Костя канули в безвестность, разве нет? По крайне мере, так утверждала Таисия…
— О бог мой, Таисия! — вдруг испуганно воскликнула Мишель. — Она ведь ни о чем не знала… И ушла совсем одна…
— Ушла? И куда же она ушла?
Мишель помедлила, прежде чем ответить:
— Искать Влада. Она была уверена, что с ним что-то произошло.
— Хм… — задумчиво протянул Свинг. — Вполне возможно. Если уж с Тарром что-то произошло…
Мишель пораженно смотрела на него:
— И ты так спокоен? Он ведь твой друг!
— Ну, а Мишель твоя подруга. Разве нет?
— Ну, так я волнуюсь о ней! — возмутилась девушка.
Инопланетянин повел плечом:
— А толку от твоего волнения? Надо что-то делать, а не волноваться впустую. Вот я, например, собираюсь идти на поиски Тарра. У меня есть слабая надежда, что он все-таки жив.
— Ты уходишь? — спросила Мишель, испытывая, с одной стороны, облегчение, с другой же — досаду. В конце концов, присутствие демона — неплохая защита в случае опасности.
Он кивнул:
— Да. Потому что Тарр, как ты верно выразилась, — мой друг, — с этими словами он отвесил легкий поклон (который Владу наверняка показался бы ироничным) и, грациозно развернувшись, поплыл в направлении ворот. Вскоре его сверкающая фигура растворилась в знойном мареве лета.
Мишель, оставшись в одиночестве на своей скамье, с досадой кусала губы.
— Да, он прав… — шептала она. — Мы бросили всех: Влада, Костю, Таю… Назару и Жозефу должно быть стыдно.
Раздражение Мишель нашло свой выход за ужином.
— Что-то скудненькое сегодня меню, — недовольно заметил Назар, спустившись вечером в столовую.
Мишель смерила цыгана злым взглядом:
— А тебе обязательно надо, чтобы было сто блюд сразу?
— Да ладно тебе, расслабься, — снисходительно обронил парень, устраиваясь на своем излюбленном табурете. — Я так просто сказал.
Вошедший следом Жозеф примирительно заметил:
— На самом деле все очень мило. Зачем нам троим много еды?
Назар усмехнулся сомнительности похвалы, а Мишель обиженно насупилась. Впрочем, стол был сервирован действительно не так щедро, как обычно. Вместо привычного многообразия напитков и блюд — довольно ограниченный набор: молоко, вареная картошка с зеленью и фрукты.
— Я хотела с вами поговорить, — сухо сообщила Мишель.
— О боже! — цыган возвел глаза к потолку. — Какое начало! И о чем же ты хочешь поговорить?
Мишель помолчала, собираясь с мыслями.
— О Таисии.
Предложенная к обсуждению тема оказалась столь неожиданной, что Назар замер с ложкой в руке, а Жозеф удивленно обернулся к возлюбленной.
— А что о ней говорить? — наконец пришел в себя цыган и принялся бодро накладывать себе вареный картофель. Привыкший за минувший год к более изысканной еде, парень досадливо морщился, но вслух критиковать ухудшившиеся кулинарные способности девушки больше не рисковал. — Она ушла. Сама ушла.
— Вот именно! — взорвалась Мишель, резко отодвинув свою пока еще пустую тарелку. — А ты знаешь, что там творится? За пределами замка?
Цыган равнодушно пожал плечами:
— Нет. А что там творится?
— По словам Свинга — хаос и смерть, — уже спокойнее пояснила Мишель.
— Хаос и смерть? — тревожно уточнил Жозеф. Его бледная точеная ладонь скользнула по столешнице к руке Мишель, и сильные мужские пальцы бережно сжали хрупкие женские. Обычно это успокаивало девушку, но сейчас она не была настроена на примирение.
— Да! — запальчиво воскликнула, снова заводясь, Мишель и порывисто выдернула свою кисть. Нет, она решительно не хотела успокаиваться! — А вы, как мужчины, не предложили проводить ее.
