рядами уже цветущих ирисов и запрыгнула на палубу качающейся лодки.
А потом, когда расцвели монтморенцы и макинтоши, он вдруг приехал на своем побитом пикапе, вычищенном и отдраенном снаружи и изнутри и украшенном цветами, что растрогало Мэгги до слез, и отвез ее в цветущий сад, где, окруженные красочными растениями и ароматами, они долго сидели, грустные и задумчивые, молчали и слушали щебет садовых птиц.
А в мае, когда потеплело и она ждала Кейти, он помогал ей ремонтировать и красить неотапливаемое помещение над гаражом, а потом обставить его привычной для дочки мебелью из дома в Сиэтле.
В разгар мая было много туристов, и они почти не встречались вплоть до ночи перед приездом Кейти на летние каникулы.
Во втором часу, в темноте, под плеск волны о борт лодки они прощались на палубе «Мэри Диар» и не могли оторваться друг от друга.
— Я буду скучать по тебе.
— Я тоже.
— Как только смогу, приплыву к тебе в темноте.
— Не знаю, сбежать будет трудно.
— Посматривай меня около одиннадцати, я мигну фонарем.
Прощальный поцелуй показался им таким же мучительным, как и тот, много лет назад, когда колледж разлучил их в первый раз.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя.
Она отступила, не отпуская руки, потом разжала ладонь, и они еще немного постояли, касаясь друг друга кончиками пальцев.
— Выходи за меня замуж.
— Обещаю.
Но эти слова только бередили их боль, ибо, несмотря на то что он давно заполнил все документы, ее адвокат неизменно отвечал: мисс Макэффи не согласна на развод и желает восстановить супружеские отношения.
Глава 15
Кейти решила поговорить с матерью начистоту. Бабушка написала, что мать спуталась с женатым мужчиной, но она хотела услышать это от нее самой. Она была почти уверена, что бабушка ошибается и выдает свои подозрения за действительность. После разговора во время рождественских каникул Кейти и представить себе не могла, что мать продолжает встречаться со своим старым приятелем.
Она притормозила в Эгг-Хаборе и откинула верх своей машины. Весенний денек выдался жарким, и девушка была рада, что вырвалась из Чикаго. Оказывается, жить у озера не так уж и плохо, но вот представить себе, что ей понравится работать уборщицей в гостинице, она не могла. А есть ли у нее выбор? До окончания колледжа мать полностью распоряжается деньгами, и Кейти едет к ней не как гостья, а как наемная служащая.
Уборка. Вот дерьмо. Отскребать посуду после того, как кто-то чужой ел на ней, менять простыни с налипшими на них завитками коротких волос... Она не могла понять, почему мать захотела стать хозяйкой гостиницы. И это женщина с миллионным счетом в банке!
Ветер трепал ей волосы, и Кейти оглянулась, опасаясь, как бы поток воздуха не унес поклажу с заднего сиденья.
Перед ней расстилался деревенский пейзаж. Кримней — прекрасное местечко. Все зеленеет, а сады — в полном цвету. Нет, она хочет поладить с матерью. Правда, хочет. Но после смерти отца та сильно переменилась. Вспомнить хотя бы весь этот бред о независимости, в которую она бросилась как в омут, ни капельки не считаясь с ее, Кейти, желаниями. А вдруг то, что пишет бабушка, правда?
И вот она вновь в городке Рыбачья бухта, который раскрылся перед ней как на ладони: все двери магазинов вдоль Мэйн-стрит открыты настежь, а иные и вовсе сняты с петель. Перед почтовым отделением пышно цветут тюльпаны, а ниже, за городской набережной, виднеются рыбацкие лодки.
Все на Коттедж-Роу было уже полностью готово к дачному сезону, и какой-то мужчина подстригал кусты у каменной арки одной из дач.
А вот и новая вывеска на доме матери — «Дом Хардинга. Гостиница. Ночлег и Завтрак». У гаража рядом с «линкольном» Мэгги припаркован автомобиль с номерами штата Миннесота. Кейти пристроилась за ним. Выйдя из машины, девушка потянулась и достала вещи с заднего сиденья.
Она не прошла и половины дорожки к дому, а Мэгги уже выбежала навстречу, и, широко улыбаясь, закричала:
— Здравствуй, доченька!
— Привет, ма!
— Как я рада снова тебя видеть.
Она обняла ее посередине дорожки, взяла чемодан, и повела к гаражу, расспрашивая о дороге, о школьных делах, радуясь прекрасной весенней погоде.
— А это мой тебе подарок, — говорила Мэгги, взбираясь по крутым ступенькам наружной лестницы, ведущей в помещение над гаражом, и, открыв дверь, посмотрела на дочь. — Мне казалось, ты хотела иметь собственное местечко.
Кейти с удивлением оглядела комнату.
— Ма, здесь все мои вещи... вот, здорово!
— Правда, чтобы помыться в ванной и сходить в уборную, придется идти в дом, да и обедать ты будешь со мной, но тут твоя собственная комната, где тебя никто не потревожит, если сама не захочешь.
Кейти обняла мать.
— Спасибо, мама.
Кейти понравилось, как мать обустроила жилые комнаты, но ее энтузиазм перешел в разочарование, как только она столкнулась с реальностью: жильцы, чужие люди, шлялись по всему дому в любое время дня и ночи и вели себя как хозяева. Чтобы как-то отгородиться от них, Мэгги запирала дверь кухни на замок, оставляя часть дома для себя. Но это не очень спасало, за одно только утро к ним стучались раз пять, не меньше.
— Можно от вас позвонить?
— Где взять напрокат велосипед?
— Где купить пленки для камеры (наживку для рыбы, продукты для пикника)?
Телефон трезвонил безостановочно, а над головой постоянно слышались шаги слоняющихся постояльцев. Во второй половине дня появилась новая группа приезжих, и Мэгги пришлось прервать готовку еды, зарегистрировать и распределить по комнатам вновь прибывших гостей. Когда поздний завтрак бы готов, Кейти полностью во всем разочаровалась.
— Мама, а ты уверена, что правильно сделала, затеяв гостиничный бизнес?
— А что не так, дочка?
Кейти махнула рукой в сторону двери.
— Все время лезут сюда, всюду суют свой нос, постоянно висят на телефоне...
— Но это такая работа. Ты ожидала чего-то другого?
— Но зачем тебе это? У тебя столько денег, что можно не работать хоть всю жизнь.
— И что же мне делать? Есть шоколадки? Скупать новинки в магазинах? Кейти, мне надо заняться чем-то стоящим, настоящим.
— Ты могла бы, например, купить магазин подарков или модной одежды. Да что угодно, что не
