Фрей запинаясь, шел через горный проход, закутавшись в пиджак, ледяной дождь хлестал его по лицу. Сильный резкий ветер сдувал его, а Фрей бормотал ругательства и проклятья, которыми он сопровождал дорогу уже несколько километров. В хороший день на рассвете Андузианское Высокогорье можно было описать как эффектное, ошеломляющее, спокойное — с зелеными склонами и глубокими озерами гнездящимися между мрачными черными вершинами. Сегодняшний день не был хорошим.
Фрей страстно желал убежища и комфорта своего кубрика. Он вспомнил мрачные стены и тесную койку с нежностью, багажную сетку, которая угрожала сломаться и уронить лавину из коробок и чемоданов ему на голову. После часов избиения погодой, такое роскошное помещение в данный момент казалось сном. Он жалок и беззащитен перед лицом стихии. С его лица словно кожу содрали, а зубы постоянно стучали.
Он оплакивал свою судьбу, захваченный штормом. Могут ли они вылететь полностью неподготовленными? Как они могли узнать, что погода испортится? Он не мог видеть будущее.
Казалось, что с тех пор как он оставил «Кетти Джей» спрятанной в лощине, прошло уже несколько дней. Он не мог рисковать и сесть слишком близко к цели из страха, что его увидят, поэтому оставил корабль по другую сторону узкого горного гребня. Путешествие через проход должно было занять примерно пять часов. В худшем случае шесть.
Когда он посадил судно, небо было ясным и последний блеск звезд исчезал в наступающем свете. Не было никаких намеков на шторм. Малвери счастливо помахал ему на дорогу и сделал глоток рома за успех их путешествия. Крейк играл с новым игрушками, которые купил в Ауленфее. Бесс развлекалась выворачиванием деревьев и разбрасыванием их вокруг. Пинн украл театральный грим, который Фрей купил в Южном Квартале, и нарисовал на своем лбу пиктограмму — шесть сфер соединенных между собой, знак веры Пробужденных. Он прыгал повсюду в робе пробужденных, сидевшей на нем отвратительно, потому что Фрей сшил ее для себя, корчил рожи и вел себя словно клоун.
Когда Фрей гулял пешком у него было необычайно хорошее настроение. Вся команда вернулась из Ауленфолла. Фрей посчитал это знаком доверия, даже если правда была в том, что им просто некуда больше идти. Даже с угрожающими новостями о смерти Хенгара, он чувствовал позитив. Испуганный Квайл придал ему энергии. Вытащив из тени заговора против него Имя, у него появилось направление и цель. Он настолько привык убегать, что забыл, как себя чувствуешь, если борешься, и был удивлен тем, что это ему нравится.
Кроме того, думал он радостно, дела шли так плохо, как только можно. После определенного момента, уже не имело значения, повесят его за пиратство, массовое убийство или убийство Графа Хенгара, наследника Эрхгерцога. Фрей уже был покойник, в любом случае. А это значило, что он может делать все, что захочет, где бы он ни был.
Его бодрое настроение не омрачилось, когда первые зловещие облака поплыли с запада, закрывая луну. Он оставался точно таким же веселым, когда первые капли дождя коснулись его лица. Потом начал завывать ветер, и его беспечность слегка увяла. Дождь превратился в ливень, он заблудился и тут вспомнил, что у него нет карты. К этому времени он начал мерзнуть и искать укрытия, но здесь ничего нельзя было найти. В любом случае у него не было запасов, чтобы пережить действительно сильный шторм. Он решил продолжать идти. Несомненно, он был уже почти на месте? Но …
Он не был.
Когда пришел рассвет Фрей выдохся и устал. Лицо его было таким же мрачным, как небо над его головой. Он упрямо шагал вперед, опустив голову, прорываясь сквозь бурю. Его отличное настроение испарилось. Не было позитива, осталась только злоба, которая вела его вперед. Он отказывался остановиться, пока не достигнет цели. Каждый раз, взбираясь на вершину и видя впереди еще одну, он злился еще сильнее. Дорога должна кончиться в конце концов. Он один против гор, и его гордость не давала ему сдаться величественному комку камней, и не важно насколько он большой.
Наконец ветер перестал, и дождь стих до мороси. Сердце Фрея немного поднялось. Неужели худшее кончилось? Он не смел, поверить в такое, из-за страха попасть в новую бурю. Судьба любила его мучать. Всевышний наказывает оптимистов.
Он пробрался через очередной зеленый склон и посмотрел на долину внизу. Наконец, там он увидел хижину Бодрствующих, где уединилась Амалиция Фейд.
Хижина стояла на берегу реки, широкое прямоугольное здание было построено на центральном квадрате. Вокруг были лужайки переходящие в поля папоротника и других высокогорных растений. Ее крепкие стены увиты виноградом, глубоко посаженные окна с каменными перемычками навели Фрея на мысль об университете или школе. В этом месте была тихая торжественность, весомость которую Фрей обычно ассоциировал с образовательными учреждениями. Академия всегда его впечатляла, с тех пор как он только познакомился с ней. Все эти тайные знания, которые ждали, чтобы их изучили, если конечно не заскучаешь.
Небольшой путь к хижине с примыкающей гравийной дорожкой, являлся посадочной полосой. В долину не было дорог. Как и многие места в Вардии, оно было доступно только с воздуха. В стране столь большой, со столь враждебной географией, дороги и железные дороги никогда не приобретут большого значения, с тех пор как изобрели воздушное сообщение. Небольшой грузовой самолет стоял в одном углу посадочной площадки. Вероятно, он был единственным способом связи с внешним миром, хотя конечно, время от времени здесь могли быть и другие посетители.
Фрей видел маленькие фигурки Стражи Бодрствующих, охраняющих территорию, у них были винтовки. Они выходили из домика охраны, который был построен с внешней стороны дома отшельников. Фрей намеревался прийти под покровом ночи, но заблудился в шторме и это выбило его из расписания. Приблизиться к дому днем незаметно было невозможно.
Дождь совсем прекратился, и он увидел проблески в облаках. В отдалении горы освещали лучи солнца, теплые лучики направлялись к нему. Ничего не оставалось делать, только найти укромное местечко и отдохнуть до наступления ночи. Сейчас, когда шторм ушел и он достиг места назначения, он чувствовал себя таким уставшим, что казалось мог умереть прямо на месте. После недолгих поисков он обнаружил укрытую маленькую лощину, здесь он обложился сухим папоротником и заснул в полости из корней мертвого дерева.
Его разбудил звук двигателей.
Была ночь, ясная и холодная. Он выбрался из клубка папоротника и встал. Его кож пахла старым потом, одежда задеревенела, и он отчаянно хотел писать. Все его тело болело, будто его искусно бил отряд злобных карликов. Он стоял, охая и потягиваясь, потом сплюнул, чтобы очистить рот от прогорклого вкуса. Это сработало, он пошел разведать, что там за шум вокруг.
Привалившись к дереву, он посмотрел вниз на долину. Луна раскрасила мир в сине-серые тона. Окна хижины приглашающе светились, предлагая тепло и приют. Фрей хотел пробраться внутрь, ему бы только иметь крышу над головой, хотя бы ненадолго.
Самолет, который он услышал, был небольшим черным кораблем, изобилующим вооружением. Приземистый, внушительно выглядящий, возможно «Табингтонская Россомаха» или что-то из этой же серии. Он опускался на посадочную полосу, лампы включены на полую мощность: лавина света в ночи.
— Посетитель, — подумал Фрей, застегиваясь, — лучше спуститься вниз, пока они заняты.
Он спустился в долину, держась в папоротнике так низко, как только мог, перебегая открытые участки. Он добрался до реки, где было лучшее укрытие под кустами, растущими на берегу, пошел вдоль них к хижине. Около новоприбывшего судно была большая активность. Вся Стража оставила свои посты, охраняя судно. Они выстроились вдоль тропы между домом и посадочной площадкой.
— Тебе нужно оставить это, — сказал он себе, — воспользоваться ситуацией отвлекающей внимание. Войти в дом. Делай то, зачем пришел.
Минуту спустя он пробрался через папоротник, приблизившись к краю посадочной полосы, чтобы лучше видеть. Ему просто хотелось знать, чего это все так суетятся.
Судно отдыхало на площадке, купаясь в собственных лучах света. Хотя грузовой трап был опущен, ускорители все еще работали и аэриумные двигатели были запущены. Очевидно он здесь ненадолго.
Когда он подобрался так близко, насколько хватило смелости, Фрей сел наблюдать. Ветер шелестел в
