Фрей считал кортик с заключенным демоном, который дал ему Крейк, оплатой за проезд. Но пока он засовывал его обратно в ножны, он признал, что это лучшая сделка, которую он когда-либо заключил.
Фрей забрался в штормовой погреб, пока никто не пришел узнать, что там за шум. Ступени вели вниз в освещенную комнату, из который слышалось рычание и грохот механизма. Он проскользнул внутрь, закрыл за собой дверь погреба и пошел вперед в дом.
Четырнадцать
Фрей настороженно шагнул в тусклый электрический свет грязно-дымчатых фонарей. Комната в хижине на нижней площадке лестницы была отведена под электростанцию, большей частью которой был огромный старый генератор, который скулил, визжал и трясся. Фрею потребовалось некоторое время, чтобы убедить себя, что древние машины не представляют непосредственной опасности взрыва, но, в конце концов, логика восторжествовала над инстинктом. Так как, очевидно, махина работает уже в течение пятидесяти лет, а может и более, то казалось невероятным везением, что она взорвется в тот момент, когда он будет проходить мимо, даже Фрей не мог поверить, что это случится.
Трубы тянулись от генератора к котлам и аккумуляторным батареям, связывая их с центральной частью, это походило на раздутые ноги механического паука. Воздух колебался в пульсирующем ритме генератора, и все воняло профановыми парами. В голове Фрея начало неприятно плыть.
Он покрался вперед, приготовив свой тесак. Он всегда предпочитал лезвия в ближнем бою. Подстанция была темным помещением, полным темных углов и проходов, из которых кто-то может появиться и устроить ему сюрприз. Он не учел, что он может столкнуться здесь либо с механиком или может быть, даже с охранником, хотя они должны были бы обладать железными легкими, что бы дышать этими парами долго.
В генераторе что-то шумно бахнуло, и он уклонился, направив на него кончик тесака. Когда ничего страшного не произошло, он расслабился, снова чувствую себя немного глупо.
Пора убираться отсюда, сказал он себе. Оставив осторожность, он поспешил через комнату, прижав руку к лицу, что бы дышать через рукав пальто.
Если бы там все же кто-то был, он не видел и не слышал их. Несколько каменных ступеней вели к тяжелой двери, которая была не заперта. Он заглянул, и оказался в неопрятной прихожей полной инструментов. Грязные перчатки и резиновые маски с противогазами висели на колышках. Фрей закрыл за собой дверь, отгораживаясь от шума генератора. Там была другая дверь, ведущая в подсобную комнату, и теперь он слышал громкий храп оттуда.
Храп был хорош. Может это была только приманка — Фрей на минуту представил острые глаза убийцы ждущего за дверью с поднятым кинжалом и изображающим храп — затем он предположил, что противник ничего не знает, обезоружить и нанести массовый ущерб единственный вариант Фрея, который поможет ему, если он ввяжется в драку.
Он приподнял дверь на петлях, чтобы свести к минимуму скрип и толкнул ее, открывая, и сразу же отпрянул. В основном в комнате пахло отвратительным запахом ног и устаревшим метеоризмом, настолько сильным, что Фрею пришлось бороться с рвотными порывами. Он мельком взглянул на один из противогазов на стене, а затем сделал глубокий вдох и проскользнул внутрь.
Это было место крушения. Все вокруг было покрыто отбросами, тарелками с остатками еды, полупустыми бутылками молока, которое давно уже пропало, и порнографические ферротипные11 снимки (один из видов моментальной фотографии на жестяных пластинках, покрытых асфальтом и коллодием) из некоторых потрепанных публикаций. (Фрей узнал нескольких увиденных женщин). В углу, на поддоне, в окружении отбросов, куриных костей и бутылок от грога, была устроена кровать, на ней лежала волосатая гора белой мякоти, запутанная в грязные одеяла. Фрею потребовалось несколько минут, чтобы понять, где голова. Он обнаружил её только тогда, когда в зияющее отверстие появилось мокрое, усыпанное черными соломенными крошками, лицо, и начало страшно храпеть, как предсмертный хрип загнанного кабана.
Фрей держал тесак в направлении дрожащей массы голого живота охранника, и передвигался по краю через комнату к двери в дальнем конце. Убедившись, что дверь заперта, он пошарил по комнате и обнаружил ключ, болтающийся на гвозде. Он осторожно извлек его и сунул в замок и прошел дальше. Охранник был в таком глубоком пьяном сне, что даже и не пошевелился.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы найти путь сквозь спальные помещения. Быстрый осмотр установил, что подвал здания был мрачным лабиринтом коридоров и труб, отрезан от основной части хижины, по-видимому, чтобы производить задержку охранниками и произвести на приспешников неприятный шок. Там должен был быть другой вход для охранника, так как наружная дверь была заперта снаружи, но Фрей её не нашел. Но он нашел дымоход, по которому он взобрался с большим трудом, испытывая много дискомфорта.
Когда он вылез, закопченный и растрепанный из камина, он оказался в небольшом зале. Двери вели в другие комнаты, а широкая лестница поднималась на верхние этажи. Место было чистым, тихим, вызывающим странные ощущения: прохлады, задумчивой атмосферы старого дома в ночное время. Свет исходил от простых железных светильников, украшение было минимально. Не было ни идолов для поклонения, ни святынь, такие, какие требовались для старых богов. Единственной ценной вещью этого здания был темный, в золотой оправе портрет короля Андреала Глейна, отца Бодрствующих и последнего из королей. Он был изображен в свое самой царственной позе. Он впал в безумие, которое позже привело его к тому, что он пробормотал пророчества, которые закончились тем, что имели гораздо больше влияния для страны, чем все то, что он когда-либо делал за время своего правления.
Здесь было мало того, что могло отвлекать мозг от молитв. Вместо этого, здесь были только обшитые панелями двери, мощные перекладины, ровные балюстрады и мрачное ощущение греха, которое с каждым шагом все больше и больше давило на Фрея.
Здесь не было охраны. Внутри только женщины, напомнил он себе. С каких пор ты боишься женщин?
Но потом он вспомнил Тринику Дракен, и почувствовал тошноту. Из всех людей на свете, которых он менее всего хотел встретить, она была на вершине списка.
Забудь ее сейчас, подумал он. Тебе нужно кое-что сделать.
Он сбил с себя пыль, так хорошо как смог, хотя, когда он закончил, он все еще был покрыт пятнами сажи. Придав себе наилучший возможный внешний вид, он выглянул из комнаты через ближайшую дверь. Короткий коридор вел в пустую обшитую деревом комнату, с маленькой жаровней в центре. Вокруг нее лежали маты. Лунный свет освещал ее.
Комната для медитации, догадался Фрей, отступая. Бодрствующие были очень строги к медитации, по словам Крейка. Сидеть кружком, ничего не делая, занимает у них много лет практики, добавил он с насмешкой.
Другая дверь вела в другой коридор, который привел его в маленький кабинет, комнату наполненную шкафчиками и бумагами, и классную комнату со столами по три в ряд. Все окна, которые он видел в стенах, располагались высоко, слишком высоко, чтобы заглянуть в них, не используя стремянку. Очевидно, интерес к окружающему миру не приветствовался.
Вскоре он дошел до комнаты с каменным столом и кроваво-красными запятнанными желобами спускающимися вниз. Настороженный взгляд Фрея о человеческих жертвах увял, когда он вспомнил, что многие Бодрствующие использовали чтение по внутренностям, чтобы понять Всевышнего. Пока он раздумывал, как это может работать, он услышал отдаленный шепот шагов и женские голоса. Кто-то был наверху, несмотря на поздний час. Было трудно сказать, шли они сюда или нет, но для безопасности он вернулся в холл, и потом пошел вверх по лестнице.
Проблема поиска Амалиции, когда он окажется внутри хижины, не очень волновала Фрея, когда он планировал свое смелое проникновение. Он был отвлечен приятными видениями о том, что армия монастырских девочек может сделать, когда среди них окажется мужчина. Перед этим, детали казались
