шпильках и с ужасом оглядывая платье.
– Высохнет, девочка, на солнце высохнет! – успокаивали ее со скамеек хихикающие матроны.
– Э, давай я тебе высушу! Номер дай, девушка! Нас возьми, да, с собой! – слышались задорные мужские голоса.
Камилла двинулась дальше и вскоре подошла к красивому белому зданию с плоской крышей, на которой сверкал большой, с тонированными стеклами вертолет и залегли автоматчики. Здание было оцеплено солидным кордоном, а вокруг него собралась толпа, пожирающая глазами припаркованные «ленд крузеры» и «Порше-Кайены». Камилла гордо прорвалась сквозь щебечущую прорву народа, на ходу оправляя сияющее платье и локоны и вытаскивая из клатча тисненный золотом пригласительный билет с гербом в виде орла и с танцующей фигурой на обложке.
– Потом меня тоже позови, – подмигнул ей усатый полицейский.
Наконец Камилла проникла в прохладный холл и ринулась в дамскую комнату, где можно было привести себя в порядок. Со второго этажа уже доносились песни.
2
В огромном зале над головами танцующих носился рой тысячерублевых и стодолларовых купюр. Перед нарядным столом молодоженов выступали барабанщики, ловко жонглируя барабанными палочками, перебирая ногами, обутыми в мягкие кожаные сапоги, и весело карабкаясь друг другу на сильные плечи.
Пар, поднимающийся от вареной говядины и хинкала, окутывал веселые лица хмельных гостей теплой пеленой. По залу ходил отец жениха с крученым рогом и чокался со всеми прибывшими, а длинные пылкие речи сменялись оглушительной лезгинкой или стремительной этно-эстрадной музыкой.
Камиллу приглашали на танец двенадцать раз, после чего счет был потерян. Невзрачная девица, сидевшая напротив, то и дело цедила соседке:
– Садятся же некоторые специально с краю, чтобы их постоянно приглашали.
Общество, собравшееся за ее столом, Камилле не очень нравилось. Это были какие-то бедные родственницы в косынках тигровой расцветки и в тесных юбках. Их ряды полнились несгораемым любопытством, и то и дело какая-нибудь женщина произносила:
– Вон, Дикий Мага пошел, Дикий Мага пошел!
Дикий Мага и впрямь беспрерывно передвигался по залу, обнимаясь с каким-нибудь предпринимателем или спортсменом и тыча того в бока волосатыми кулаками. Иногда он вытаскивал из-за стола случайную девушку и принимался петлять ногами, яростно осыпая ее банковскими бумажками. Потом неожиданно останавливался, целовал партнершу в макушку и удалялся к столу тамады.
– Пять минут! – охали бедные родственницы. – Пять минут подряд танцевали! База-бакьар!{Непорядок, ерунда (
Пять минут – это было, конечно, много и даже неприлично.
Певица Сабина Гаджиева явилась в латексном платье, ярко нагримированная и хриплая. Камилле даже удалось пробраться к ней поближе и подержаться за руки в каком-то танцевальном хороводе. Перед выходом невесты начался поочередный танец с передачей эстафетной свадебной палочки, пока какая-то разряженная тетушка не пригласила жениха, а жених следом невесту.
Вокруг молочных складок ручного кружева закрутился безумный вихрь из пляшущих рук, ног и голов. Стали подбрасывать в воздух молодожена. Два молодых человека синхронно делали сальто-мортале.
В этой суете отозвали в сторонку Ханмагомедова-старшего. Камилла услышала, как кто-то требовательно шепнул:
– Халилбек зовет, срочное дело. И Алихана бери с собой…
Эльмира в своем кружевном наряде как назло почти не смотрела на Камиллу.
«На понты вскочила», – подумала Камилла недовольно.
Бедные родственницы продолжали шептаться. Одна с массивными серьгами в больших ушах насмешливо поучала:
– Я-то сразу знаю, кто что собой представляет. Когда невест выбирают, только меня спрашивают. Я что делаю? Прихожу в гости к кому-нибудь, у кого незамужняя дочка, да? Перед этим хорошенечко испачкаю туфли. Если с мужем, то ему ботинки тоже сильно испачкаю. Посидим, полалакаем, пора уходить – смотрю на туфли. Правильная девочка обязательно их помоет, высушит, кремом обработает. Если туфли остались грязные, то я эту девочку так не оставлю, всем расскажу, какая она неряха.
– Вабабай, Калимат, какая ты хитрая!
– Еще как! Я в гостях обязательно хожу в туалет и смотрю вот в эту дыру, куда сливают. Чисто или нет. Если грязно, я сама иду, ищу средства и молча мою унитаз. Сама. Пускай им стыдно будет.
– Правильно, Калимат. А то девушки слишком ленивые стали.
– На голову сели, слушай! – воскликнула Калимат, тряхнув серьгами. – Но наши джигиты тоже хороши. Вот моей знакомой сын женился. Нормальный был парень, а тут каких-то лекций наслушался, стал борзеть. Жене учиться не дает, слушай. Она к экзамену готовится, а он друзей в десять вечера приводит, заставляет ее хинкал варить. Она тоже с характером, тут же вещи собрала и к маме поехала.
– А парень что?
– У-у-у, в позу встал. «Мне ученая не нужна», – говорит. Она, говорит, ненужные вещи учит. Одно дело, арабский. Это, говорит, я бы понял еще!
– Уя, эти дети просто помешались…
– Да кому он сам нужен со своими понтами? Родители тоже ему по голове настучали как следует! Дундук!
Камилла слушала разговоры урывками, кое-как улавливая слова сквозь грохот музыки. Микрофон достался какому-то высокому гостю из соседней республики, который от пожеланий счастья молодым очень быстро перескочил на сложные испытания в виде Вала, на необходимость искать дипломатические пути и бороться с провокациями. Затем высокий гость, сославшись на того же Халилбека, куда-то спешно убежал. Дикого Маги и прочих важных персон тоже не было видно. На их опустевшем столе сиротливо чернела зернистая икра и млела запеченная целиком осетрина.
– У некоторых наших уважаемых гостей и хозяев небольшое важное совещание, вы сами знаете, что у нас в республике не только радость, не только свадьбы, но и запутанные события, – медленно растягивая слова и оглядываясь, вещал тамада.
Камилле захотелось спуститься вниз и посмотреться в зеркало. Ей казалось, что крепко опрысканные локоны начали терять вид. На выходе стоял мужчина в черной майке и никого не пропускал:
– Мне в туалет, – заявила Камилла.
– Пока нельзя, потерпите чуть-чуть, – без улыбки ответил мужчина в майке.
В зале было все то же. К ней подбежал с цветком какой-то запыхавшийся танцор, но на этот раз Камилла отказалась танцевать, сославшись на ногу. Танцор, разумеется, оскорбился, но он ей не нравился, да и настроение почему-то испортилось.
– Мы требуем сюда отца жениха! – кричал кто-то в микрофон, весело ударяя на каждое слово.
– Подождите, сейчас все придут, долг служения народу, – оправдывался тамада.
По столам прошелся неодобрительный, хотя и веселый, гул.
– Нашли время заседать! – хмыкнул кто-то.
Камилла заскучала и принялась разглядывать танцующих. Вон сын ректора ее университета, страшный ловелас. Говорят, соблазнив одну из девушек, он заставил ее раздеться до белья, а потом высадил в таком виде из своего автомобиля на 26 Бакинских Комиссаров{Ныне улица Ярагского в Махачкале.}. Бедняжка! А вон прабабка жениха, древняя старушка, славящаяся своей великолепной памятью и любовью к чаю. В голодные военные годы она продала корову, чтобы купить побольше чаю. Вон Мария Васильевна, вальяжно плывущая по залу. А вон…
Камилла прислушалась к разговорам женщин.
– Да, – говорила Калимат, – только что услышала, эти проклятые бородачи увели куда-то всех хакимов.
– И Халилбека? И Алихана? И Дикого Магу? И Ханмагомедова? – загомонили товарки. – Зачем?
– Расстрелять. А может, посадить на лодку и на Тюлений остров отправить. Один Аллах знает зачем.
