– И все-таки я не могу тебя понять. Почему ты согласился?
Уж чего-чего, а такого вопроса Артан не ожидал. Тем более от того, кто сидел напротив.
И главное – ни с того ни с сего. Сколько было таких совместных корпений над документами и планами? Да полным-полно. Благо, что агентурная сеть работала отлично, и информация поступала в Орден буквально рекой.
– Согласился на что? – Артан недоуменно посмотрел на Лича.
Тот поморщился, что на его бледном лице, освещаемом светом нескольких свечей, смотрелось несуразно. У него вообще были странные пропорции тела. К примеру: низкий рост. Артану, имевшему в росте точь-в-точь «народную сажень», он был по плечо. Хотя сложен Лич был довольно плотно, коренасто. Лицо его с близко посаженными серыми глазами, широким, средней величины носом, маленьким ртом с узкими губами было явно не приспособлено для выражения эмоций.
– На все. Смена политики Ордена, служение Храамтакону… Большинство твоих людей еще даже не знают об этом.
– Вот именно! Большинство! Они как овцы. Без сомнения, овцы очень опасные, но даже самым большим стадом овец может управлять пастух и несколько его собак.
– Хм. И кто же твои собаки?
Артан протянул через стол лист желтоватой дешевой бумаги.
– Кхм-кхм. Мирт Уж, – вслух и с выражением начал читать Лич, – тридцать пять лет. Умен, дальновиден, но как управленец очень слаб. Лояльность – высокая. И это все описание?!
Лидер Ордена заметно смутился.
– Ну… это же так, наброски. Ты дальше читай, дальше.
– Ирри Кошка. Тридцать пять лет. Философский склад ума, способность к адекватному поведению в чрезвычайных ситуациях. Харизматична, привлекательна внешне, талант к управлению людьми. Лояльность высокая. Тут уже побольше, и то хорошо. Сколько людей в личном подчинении у каждого?
– По семь лучших бойцов.
– Итого – четырнадцать. Негусто. В случае чего мы потеряем всю силу. А ее у нас и так мало.
По лицу Артана мелькнула тень.
– Да один мой боец…
– Молчать, – емко перебил его Лич. – Пусть один твой убийца равен хоть десятку бойцов. Но вот именно что они – убийцы, а не воины. Это, если можно так выразиться, элитная часть для элитных заданий. А обычного «мяса» у нас нет.
– Пока нет.
– Согласен. Но все равно. Нужно нести в их умы сознание того, что служить Храамтакону – не значит нарушать служение Йарре. Кроме того, – Лич растянул тонкие губы в ехидной ухмылке, – многие до сих пор не знают, как им хорошо живется под управлением такого великого лидера, как ты. Пора бы уже им это объяснить?
– Я понял. И теперь я хочу спросить тебя. А зачем тебе это? Кроме возвращения Храамтакона? Ведь должен же и ты иметь выгоду?
Лич снова улыбнулся не идущей к его лицу улыбкой.
– Выгоду? Можно и так сказать, – он вздохнул и оперся на обе руки. – Знаешь, я думаю, что расскажу тебе.
– Расскажешь что? – Артан недоуменно прищурился.
Лич, не обращая внимания, начал говорить. Своим обычным тихим голосом, глядя в стол, он почти шептал слова. Казалось, что они даются ему с большим трудом.
– Когда-то давно я был королем тех земель, которые сейчас зовутся Миранией. Я правил народом хоттов, народом, избранным богами, если верить нашим легендам, – от них мы и вели свою историю… – Два кулака сжались до хруста в пальцах. – И все пало. На этой земле живут инородцы, которые не пролили на нее ни капли крови в бою. О моем народе не осталось даже памяти. Из всех хоттов ныне жив только я. И Храамтакон это исправит… да, он исправит. Это земля моего народа. И моя земля тоже.
Недоуменно пожав плечами, Артан, все еще не отрываясь, смотрел на Лича, который впервые настолько сильно проявил себя. Тот ответил ему тем же… его взгляд был более злым и напряженным. Никто не сказал ни слова.
Шорох документов. Потрескивание свечей. Утомительная бумажная работа….
Марш-броску предстояло состояться завтра. Точнее, уже сегодня – время полночи давно прошло. Как ни странно, в казарме никто не спал. Негромкое «шу-шу-шу» тихой змейкой вилось среди солдат, все говорили и не могли наговориться. Каждый о своем и со «своими».
– А вообще, только подумайте – еще два марш-броска, и увал! Интересно, как будем бежать? Группами, как в прошлый раз, или по-новому?
– Угу, не знаю что и как, но если ты, как и в тот раз, будешь бузить, я тебе шило в задницу воткну!
Трирх поморщился, что было не видно в темноте:
– А чего это тебя к моей заднице тянет, а?
Резко вмешался смолящий цигарку Лий:
– Это не Альфарана к твоей заднице тянет, а шило. Хотя если так дрожишь, я тебе сковородку с пищеблока притащу. Поможет как от первого, так и от второго!
– Ну не знаю, как насчет шила, а от меня ты сковородкой не спасешься!
«Шу-шу-шу» мигом перестало существовать, превратившись в мощнейшее «га-га-га!», буквально сотрясшее здание до фундамента.
– Лучше дотерпи до увала и цапни какую-нибудь слабоватую на передок! – донеслось из темноты. Голос было не разобрать, но не ответить было глупо.
– Во! Хорошая мысль! Не дрожи, Трирх, не нужна мне твоя задница! Я больше по женским сохну!
Сделав особо смачную затяжку, Лий закашлялся и передал самокрутку некромагу. Тот по всем правилам табакокурения глубоко-глубоко затянулся и не меньше десяти секунд не выпускал из груди душистый, пахнущий медом и хвоей дым.
– Хороший табак… Откуда такой?
– Девчонка моя передала. Одного лоточника дочка, тот на рынке как раз табаком и торгует.
В разговор встрял высокий, слегка дрожащий голос:
– И когда успел-то?
– Ну… – Лий опустил забегавшие глаза в пол и шкодливо улыбнулся. – Писарь может очень хорошо помочь, и с ним дружат многие…
– Да не трепи ты языком-то, – поморщился Альфаран, передавая цигарку Трирху. – Скорешился он с несколькими парнями из охранной роты. Вот и бегает по ночам, все не набегается никак.
Крыс и доносчиков в роте не было, поэтому некромаг так смело говорил об этом.
– А сам-то чего не бегаешь? Что я, не знаю, сколько раз ты охранничкам самогон гнал?
– Лий, оно мне надо? Незачем пока. Не хочу.
– Вот всегда так, – писарь бесшумно пожал плечами, – ведь могли бы уже тыщу раз и выпить нормально, и пожрать чего-нибудь, и тех же девок пощупать. Так нет, «не хочу» да «не хочу».
– Ну, во-первых, я свой агрегат не на помойке нашел, чтобы им во всякую девку тыкать. Да и, во- вторых, я хочу нормально ужраться в хлам, не опасаясь того, что меня посадят в карцер.
– Тоже верно… э-э-э, любезный, ты не усердствуй, не усердствуй, передавай назад!
Бугай послушно повернулся и передал уже почти докуренную самокрутку Альфарану. Тот затянулся опять… это было странное ощущение. По рукам пробежали тысячи мурашек, в голове тихонько закололи иголочки. Спину тоже пощипывало, но это уже клопы.
– Больше нету?
– Есть, но не сегодня. В табачке, кроме душистых примесей, еще и джишеб. Оно тебе надо, дурманить себя не в меру?
– Точно, – некромага начало тянуть в сон. Не обращая внимания на остальных, он сладко зевнул и мгновенно уснул, опустив голову на подушку.
