Он повернулся и исчез за дверью кают-компании, прежде чем ему успели задать хоть один вопрос.
Конюх, Аптекарь и Свисток с надеждой смотрели на Эрвана.
– Нет. Надоело выставлять себя дураком в одиночку. Пошли вместе.
Они сгрудились у боцмана за спиной: тот по-прежнему не обращал ни на кого внимания – знай себе, поплёвывал в воду да лениво разглядывал чаек.
Четвёрка молча переминалась с ноги на ногу. Никто не решался начать разговор.
Наконец Эрван ткнул Свистка под ребро: давай, мол, ты – для разнообразия.
– Э-э-э, боцман… Извините, что отвлекаем… – Свистка одолел приступ икоты: не то от волнения, не то Эрван приложился сильнее, чем хотел. – Не подскажете: все-таки пираты, а тут… Ликование почти… Вот.
Свисток хотел было проскользнуть меж Конюхом и Эрваном и оказаться в глубоком тылу, но не преуспел – те не сдвинулись ни на дюйм.
Бастиан и головы не повернул.
– А ну, господа будущие офицеры, скажите: для чего был создан боевой флот?
– Для защиты караванов торговых судов от пиратских нападений! – бодро, как на экзамене, отрапортовал Аптекарь.
– Угу, – Бастиан кивнул, не отрывая глаз от океана. – А теперь, милостивые государи, покажите-ка мне караваны торговых судов.
Он тщательно выдержал паузу:
– Что, нет таких? Ладно, я не жадный – хоть одну посудину. Тоже нет?
Бастиан наконец повернулся и обвёл взглядом курсантов. Продолжил медленно и внятно – будто слабоумным втолковывал:
– А раз защищать некого, то и нам на них нападать не из-за чего. Ясно?
Но заткнуть Свистка было не так просто. Он умолк на минуту, робко переминаясь с ноги на ногу, но все-таки продолжил:
– Ну… да. Наверно. А им на нас? Они же могут напасть, разве нет?
Бастиан замер на миг, будто ушам своим не веря. Оглядел Свистка с головы до ног – мол, не шутишь ли? Потом затрясся в приступе громового хохота.
– Ну ты… Ну повеселил! – Отсмеявшись, он ткнул Свистка пальцем в грудь. – Запомни, малыш: «Горностай», даже с такими, как вы, болванами на борту, способен отправить на дно любого пирата – если догонит, само собой. И вон те, на люггере, – об этом знают.
Он ухмыльнулся. Кивнул в сторону пиратского судна.
– Правда, удирать они не собираются. Даже если захотят, не смогут: крен на борт у них не от хорошей жизни. А раз всё так сошлось – мы не спеша подойдём саженей на триста и вышлем шлюпку. Вот так. Теперь ясно?
– Но если… Если они не нужны нам, а мы им… Тогда зачем?
Беседа, похоже, забавляла боцмана: он выгнул бровь, разыгрывая безграничное изумление. Получилось у него мастерски.
– Ну как же! А поговорить?
К полудню суда легли в дрейф недалеко друг от друга. Матросы «Горностая» столпились у борта, переговариваясь вполголоса. Офицеры что-то обсуждали в кают-компании: сквозь полуоткрытую дверь доносились неразборчивые обрывки слов.
Эрван с любопытством разглядывал пиратский корабль. Вблизи тот не производил особого впечатления: заметно меньше «Горностая», несмотря на свои три мачты; голая палуба – ни шлюпок, ни метательных машин; грязные, облупившиеся борта. Под бушпритом вместо названия – нелепая, будто нарисованная детской рукой картинка: что-то вроде колючего шара на гребне волны.
Несколько человек бесцельно шатались по палубе, время от времени посматривая в сторону «Горностая».
– И это пираты? С чего их так боятся? – буркнул Эрван себе под нос.
– Эх, парень! – Стоявший рядом Гоэл решил, что Эрван обращается к нему. Повернул голову, уставился на Эрвана слезящимися глазами. – Жизнь – она сложная. Это сейчас они тихие, смирные, мнутся вон чего- то… А ходи ты на купце с командой в десяток забулдыг – они б тебе другими показались. В полчаса б раздели, а то и за борт… Уж навидался, можешь поверить.
Эрван с интересом посмотрел на старого моряка.
– А тебя, в смысле вас… На твой корабль нападали пираты?
Гоэл кивнул:
– И на нас нападали. И мы нападали. Я ж говорю, жизнь – она сложная.
– Как так?
Эрван с недоумением воззрился на старика. Гоэл, брюзга и зануда Гоэл – пират? Да нет, быть не может. Наверняка просто ослышался.
– А вот так, – Гоэл говорил обыденно и просто, словно они о погоде судачили. – Ходил я когда-то на одной посудине… молодой ещё, чуть старше тебя. Хозяин у нас был сволочь и скряга, каких мало, – на всем выгадать старался: сам себе и капитан, и штурман, и лекарь. Матросов у него было, считай, вполовину меньше, чем надо бы, – платить ему, вишь, не хотелось. А деньгу флоту отдать, чтобы, значит, с караванами ходить, – ни-ни! Ни в какую. Вот мы в одиночку и болтались – туда-сюда, туда-сюда…
Гоэл вздохнул и замолчал: наверно, воспоминания одолели. Эрван подождал пару минут, потом осторожно тронул старика за плечо.
– А… Ну да. Шли мы, значит, на юг – вот как сейчас. В трюме пшеница под завязку, плюнуть некуда. Аж на палубе спали. А доски мокрые, скользкие – ватерлинии не видно, вода через борт так и хлещет! Ну вот… С волны на волну еле переползаем – не корабль, а горшок с дерьмом. Ну тут нас и нагнали – такие же, как эти.
Гоэл махнул рукой в сторону пиратского судна.
– Капитана, само собой, за борт… Да мы и не плакали – поделом ему, сквалыге! А нас в команду. Так я с пиратами и оказался.
Гоэл снова вздохнул: глубоко, но без тени раскаяния.
– Только вот что я тебе скажу, малый: паршивая это работёнка.
– Что, старый пень, – своих увидел? Соскучился?
Эрван вздрогнул: боцман ухитрился застать его врасплох.
– Меньше его слушай – уши целей будут. Хотя кое в чём он прав: плавать в одиночку решаются либо жадюги, либо дурачьё. Уж лучше флоту часть денег отдать – остальные целей будут.
– А разве мы не должны защищать любое мирное судно? Для того вроде и служим, разве не так? – осторожно поинтересовался Эрван.
– Должны-то должны… – Боцман покачал головой. – Но старый дурень тебе уже сказал: жизнь – она сложная. Всех защищать – судов не напасёшься, тут хоть бы караваны прикрыть… А ещё на севере не пойми что – того гляди война начнётся. Вот и выходит: или плати, или плыви сам – до первого пирата!
Эрван нахмурился: боцман внимательно посмотрел ему в лицо, хлопнул по плечу.
– Не бери в голову! У нас и своих неприятностей хватает. Кстати, о неприятностях: ещё кое в чём старикан не соврал – паршивая у этих оглоедов работёнка, скоро сам убедишься. Видишь, сигналят?
Эрван посмотрел на чужое судно: один из пиратов вскарабкался по выбленкам и размахивал белым полотнищем – вверх-вниз, вправо-влево. Затем пауза. И снова. И снова…
«Как у него руки не отсохнут!» – Эрван с изумлением покачал головой. Боцман, похоже, расценил жест как вопрос.
– Просят выслать шлюпку. – Он улыбнулся в бороду, довольный, как сытый кот. – Правильно, куда б они делись. Ялик на воду! Ты, Гвент, со мной. И Свисток – ему полезно.
Последние указания получали уже на банках.
– Итак, нас одиннадцать, считая меня, – весёлость Бастиана испарилась, он выглядел сосредоточенно, почти угрюмо. – Ты, Эрван, берёшь Юэна, Кадо и Туди.
Свисток встрепенулся: его настоящее имя вспоминали нечасто. Бастиан меж тем продолжил:
– По моей команде – в трюм! Там переворачиваете все сверху донизу. Остальные разбиваются на пары
