сомнения в нем. Они быстро и слаженно работали на палубе, порой перекидываясь шутками и острым словцом.
— Волна! Берегись! — раздалось на мостике.
Матрос неподалеку от меня тянул шкот, удерживающий нижний конец свернутого в упругий рулон фок — паруса, стараясь укрепить его за штирборт. Волны ослабили его, и парус могло унести. Матрос не удержался от удара гигантского водного вала. Его, подхватив, швырнуло на меня и, отбросив, унесло в океан.
— Человек за бортом! — что есть силы закричал я, перекрикивая вой ветра.
Почти все находящиеся на палубе замерли от звука моего голоса. Он прогремел над палубой, перекрывая рев ветра в снастях и грохот волн, бьющих с неимоверной силой. Потом, уяснив то, что я прокричал, матросы, находящиеся рядом со мной, бросились к борту, стараясь рассмотреть в воде человека. Но темнота и огромные волны навсегда поглотили его. Все вернулись на свои места, мысленно молясь за своего товарища и о спасении своих жизней.
Я с нарастающим гневом вновь стал биться в своих путах, стараясь сбросить их с себя. По моим мышцам пробежала дрожь, наполняя меня безудержной, неимоверной мощью. Я с удивлением заметил, что ко мне стала возвращаться моя былая сила. Я напряг мышцы рук и с легкостью разорвал стягивающие их железные цепи. Подняв руки, я ухватился за обруч, державший мою голову, и хотел сорвать его, но в этот момент флейт дернулся с такой силой, что все повалились на палубу. Затрещали мачты и, удерживаясь на снастях, над палубой повисли грот — и фок — стеньги, сломанные ветром. Тут же несколько матросов, подхваченные нахлынувшей волной, пронеслись мимо меня и упали за борт сильно накренившегося корабля. Среди них я увидел Тьери, который с распахнутыми от ужаса глазами ухватился за болтавшийся канат, но у него не хватило сил удержаться на палубе. Закричав, юноша скрылся в пучине.
От удара моя голова сама освободилась от пут, нагнувшись, я рванул кандалы на ногах и бросился за борт. В воде были видны головы нескольких человек. Я, подплыв к одному из них, схватил его за одежду и с силой швырнул на палубу. По-моему, он даже не понял, что произошло. Поступив так со всеми, находящимися рядом со мной, я все время искал Тьери, крича и оглядываясь. Не найдя его рядом, я поплыл вдоль корпуса корабля. Тьери, уцепившись за конец каната, свисавшего с палубы, был почти без сил. Увидев меня, подплывавшего к нему, он дернулся в страхе, но потом, решив, что хуже уже не будет, смотрел на меня, ожидая моих действий.
Я, подплыв к нему и обхватив его под руки, другой рукой обмотал тросом и, подбросив, перекинул его через борт сильно накренившегося в нашу сторону судна. Затем, ухватившись за леер, поднялся на палубу. Не раздумывая, я стал помогать матросам, старавшимся закрепить болтавшиеся от ветра стеньги, грозящие проломить голову каждому, кто окажется на их пути. С моей помощью дела пошли намного быстрей. Матросы сначала отпрыгивали от меня в ужасе, но увидев, что я не обращаю на них никакого внимания и спокойно продолжаю работать, сначала с опаской, а потом все смелей присоединялись ко мне.
Флейт, как и боялся капитан, сел на мель, налетев на песчаную косу. Всю ночь, до утра, команда боролась за жизнь корабля. К утру ветер перешел из ураганного в более слабый, и волны, немного успокоившись, перестали перекатываться через борт, но все еще сильно качали флейт.
Рассветало. Люди, смертельно уставшие, но не бросившие свой корабль в беде, несмотря на сильную качку, попадали на палубу и забылись в тревожном сне. На меня никто не обращал внимания. Я, усевшись у ростра, держал на коленях голову Тьери: он, сильно ударившись, не мог сидеть. Наблюдая за тяжелыми облаками, несущимися по небу, я думал о том, что произошло со мной. Наверное, когда на меня бросило матроса, он, ударившись, вырвал из моей руки шип. Но теперь я ни за что не позволю опять надеть на себя кандалы.
За все это время я ни разу не видел Брукса и Тридвига. Где они были во время бури? Когда совсем рассвело, боцман поднял команду свистком. Люди, просыпаясь с трудом, стали оглядываться и приводить себя в порядок. Я сидел, не двигаясь, Тьери еще спал, и мне не хотелось беспокоить его.
Постепенно все стали приходить в себя, послышались шутки и смех. Люди выплескивали скопившееся за эти дни напряжение. Хотя команда не досчиталась двух матросов, унесенных ураганом, все же урон был не так плачевен, как казалось вначале. Мачты уцелели, а грот — и фок — стеньги починить было легко. Паруса, убранные вовремя, тоже целы, так что на ремонт много времени не понадобится. Главной проблемой было снять флейт с мели. Он, сильно накренившись, зарылся килем в песок.
На палубе показался Брукс. Бросив взгляд на мачту, к которой я был прикован и, не увидев там меня, он побледнел. А оглядев палубу и наткнувшись на меня взглядом, совсем растерялся. В его мыслях пронеслось несколько вариантов моей поимки. Я же, поймав его взгляд, покачал головой, показав ему, что у него ничего не получится.
Брукс, подойдя к капитану, спросил:
— Как это случилось? — и кивнул головой в мою сторону.
— Не знаю, не видел, но без него я потерял бы половину команды, — ответил капитан.
— Он спас меня, и пока никого не тронул. Пусть будет свободен, — сказал матрос, подойдя к Бруксу вплотную.
Брукс пожал плечами:
— Пусть, но если начнут пропадать люди, пеняйте на себя. Он, может, просто сохранил свой обед.
Я сжал кулаки. Очень хотелось оторвать его бестолковую голову, но я не хотел настраивать против себя людей, поэтому сделал вид, что меня это не касается.
Постепенно ветер стих до свежего, волны перешли в зыбь. Я осторожно положил голову Тьери на чью-то куртку, оставленную подле меня (возможно, хозяин не в силах преодолеть свой страх, не смог забрать ее), и, поднявшись, молча бросился в воду. Опустившись на дно, я осмотрел киль, глубоко засевший в песке и кораллах. Сейчас отлив, нужно дождаться прилива и тогда корпус флейта, приподнявшись, немного освободится от песчаного плена. Я же попробую вытолкнуть его на глубокую воду.
Вынырнув, я увидел, как перегнувшись через леер, почти вся команда смотрела в воду, гадая, вернусь я или нет. Брукс в бешенстве бегал по палубе, думая о гневе Лорда, если он не привезет меня к нему.
Я молниеносно, так что стоящие у борта матросы даже не заметили моих движений, взобрался на палубу и встал рядом с ними. Многие отшатнулись в испуге, когда я появился рядом с ними, как из воздуха.
— Нужно дождаться прилива, и тогда я попробую столкнуть флейт. Он сидит глубоко, но прилив приподнимет корпус, — сказал я капитану, не подходя к нему близко, и опять опустился на палубу возле мальчика. — И я не собираюсь убегать. Я сам пойду к вашему Лорду, хочу узнать, что ему нужно от моей семьи, — добавил я, обращаясь к Бруксу.
Через несколько часов начался прилив. Течение и паруса, поставленные командой на сильно накренившихся мачтах, тянули корабль с мели. Нырнув и опустившись на дно, я уперся ногами в кораллы и песок, стараясь приподнять киль корабля. Рывками, поднимая и толкая его, постепенно стал продвигать корпус корабля с мели. Флейт выравнивался, и мачты, поднимаясь, наполнялись ветром, облегчая мою задачу. Наконец, освобожденный из плена, парусник закачался на волнах.
Поднявшись на палубу, я уловил восхищение в мыслях матросов. Тьери смотрел на меня со смешанным чувством восторга и неожиданной для меня преданности. Все еще лежа на палубе, он не мог встать, и во все глаза следил за мной. Я, встретив его взгляд, весело подмигнул ему. От неожиданности он смутился и покраснел.
Не ожидая приказа, я взялся помогать матросам, с удовольствием носясь по реям и ремонтируя все, что можно исправить в данный момент.
Брукс и Тридвиг так и не появились на палубе. Странное поведение этих двоих удивляло меня, но спросить кого-нибудь о них я не решался. Матросы еще неловко чувствовали себя при мне. Не проявляя явных признаков страха, они все же опасались находиться рядом со мной. Но я был счастлив свободой и не обращал внимания на такие мелочи.
Для починки корабля капитан дал один завтрашний день. Сегодня команде было предписано отдыхать. Оставив на вахте матросов, все спустились в кубрик и завалились спать.
Я остался на палубе и, привалившись спиной к шлюпке, закрыв глаза, думал о странностях судьбы.
